— Почему так получилось? — спросил осел.

— Некоторые не останавливаются.

— Почему?

— Есть разные люди.

— Как разные?

— На вид они все одинаковые — с руками, ногами, но они различаются по характеру.

— Как и животные, — со вздохом заметил осел. Голландец слегка улыбнулся и сказал:

— Ты прав… Куда вы направляетесь?

— К морю, — объяснил Лисенок. — Значит, зверь оказался автомобилем?

— Нет, в автомобиле сидел зверь… Так вы к морю, да?

Голландец вынул большой лист бумаги и расстелил его на траве. Внимательно посмотрев на лист, он сообщил:

— До моря еще двести десять километров.

— Только двести десять? — спросил Лисенок, хотя ему не все было ясно.

— Почему только? Это немало… — Путешественник задумался. — Если вы продолжите идти, как шли, то преодолеете это расстояние за пять дней. На шестой увидите море.

— А на что это вы смотрели, когда определяли, сколько километров и дней нам еще осталось до моря? — поинтересовался осел.

— На карту. Это подробная карта Болгарии. Вы покрываете за день сорок километров… Да, на шестой день вы увидите Черное море.

Он вскочил и поднял руку. Проезжавший мимо автомобиль остановился. Голландец попрощался со своими новыми знакомыми, пожелал им доброго пути и сел в машину.

Мокси спокойно шагал по асфальту. Теперь другие средства передвижения не смущали его. В жару они отдыхали в тени, а когда становилось прохладнее, шли. Шли, чтобы увидеть нечто, называемое МОРЕМ. И во время всего путешествия осел без конца протестовал.

Обычно он с негодованием задавал следующие вопросы:

1. Зачем они вообще отправились в путь?

2. Не лучше ли вернуться?

3. Как мог я, взрослый и рассудительный Мокси, дать себя уговорить какому-то четырехмесячному лисенку?

4. Когда наконец кончится эта дорога?

Но тем не менее Мокси все же шел вперед, потому что Лисенок неизменно отвечал ему следующее:

1. Раз избрав цель, надо ее достичь.

2. Вернуться никогда не поздно.

3. Неизвестность всегда впереди, а то, что впереди, всегда зовет. То, что осталось позади, не зовет никогда. Если бы ТЕ вернулись, не были бы открыты ни Северный полюс, ни Южный, ни Магелланов пролив, ни Америка, может, и Тихого леса не было бы…

4. Не останавливайся! Двигайся, даже если вынужден стоять на одном месте!

— Этого я не понимаю, — удивлялся осел. — Как можно стоять на одном месте и в то же время идти?

— Ты должен мысленно идти, — отвечал Лисенок. — Мысли должны находиться все время в движении.

— Вот как? Тогда мои мысли очень подвижны. Они не просто движутся, а прямо-таки скачут, потому что я постоянно думаю о своих любимых колючках. Мои мысли скачут с колючки на колючку, а потом заталкивают колючки мне в рот.

— Это мысли другого рода, но все же это движение, — согласился Лисенок.

— Да, но я остаюсь голодным. Потому что ни человека, ни осла не могут накормить мысли. Все мои мысленные колючки не содержат никаких питательных веществ.

— Потому что они существуют лишь в воображении, — подтвердил Лисенок. — Таким образом колючки становятся плодом, плодом твоего воображения…

— Говори, что хочешь, но я хочу вернуться.

— Хорошо. Поворачивай назад!

— Да, но нам осталось идти не так уж много. А мне хочется, чтобы наше путешествие кончилось как можно быстрее.

— Что же делать?

— Пойдем вперед.

Так заканчивались споры. Лисенок сидел на спине у Мокси и думал о море. Он вспоминал слова Великого сыщика о море, но они ничего ему не говорили. И он решил попытаться представить себе то, о чем ему говорил Панцырь. Или хотя бы попытаться представить. И вот он представил себе поток. Потом еще один поток рядом. К этим двум потокам присоединил еще один поток. Потом еще один, и еще, и еще — пока потоков не стало тридцать два. Лисенок ведь мог считать только до тридцати двух. Значит, — заключил Лисенок, — море так велико, как тридцать два потока. Потом решил, что тридцать два потока — это очень много и мысленно отнял три потока, а так как в счете был не очень силен, то установил, что море равняется двадцати восьми потокам.

К концу десятого дня путешествия туристы свернули с дороги.

Ночь застала их у подножия холма.

— Давай пройдем еще немного, — предложил Лисенок.

— На сегодня хватит! Больше ни шагу! — заявил Мокси. — Достаточно мы шли, а моря все нет… По-моему, моря вообще не существует.

— Как не существует?

— Его просто выдумали. Люди чего только не выдумали. Вообразят себе невесть что, заварят кашу, а ты расхлебывай… Да и как может на одном месте поместиться столько воды? Кто соберет столько воды? Да и не будет же эта вода дожидаться нас… Она, наверно, давно испарилась или еще что случилось… Оно должно было быть на этом месте, а тут, как видишь, один голый холм, по которому гуляет ветер… Кроме того…

— Что?

— Я слышу какой-то подозрительный шум. Какой-то зверь воет. Громче ста автомобилей.

— Да, и я слышу. Что бы это могло означать?

— Мне кажется, что за этим холмом — что-то страшное. Давай лучше вернемся.

— Опять начинаешь?

— Но ты же сам слышишь шум!

— К нему я и прислушиваюсь. Странный он какой-то. Что-то мы там увидим?

— Ничего не желаю видеть!

— Мокси, давай спать, а завтра решим, что делать. Может, на этот раз и вернемся, не могу выносить этого шума.

— Не желаю спать! Бежим!

— Бежим!

— Так ты согласен бежать?

— Да!

— Мы остаемся!

— Почему?

— Потому что ты без конца командуешь… Давай спать. Утро вечера мудренее.

— Мне страшно.

— И мне страшно, но мое упрямство сильнее страха.

Лисенок улыбнулся и растянулся на траве. Мокси устроился рядом с ним. Оба сжались, прислушиваясь к страшному реву чудовища.

— Оно за холмом, — прошептал Лисенок. Чудовищу, очевидно, было не до них. Обычно чудовища заняты другими вещами, и только если попадешься им на глаза… Лисенок не мог заснуть. И почему чудовище непрерывно ревет? Ведь чудовище должно хоть на немного замолчать, чтобы перевести дух. Нельзя так реветь…

— Мокси, — снова прошептал Лисенок.

— Что?

— Иди посмотри, что там!..

— Что за шутки? Иди сам!

— Я всего лишь маленький, беспомощный…

— Вот когда ты стал маленьким и беспомощным.

— Спокойной ночи!

Ветер нежно шевелил траву на холме. По небу ползли медведи, раки, собаки — крутились созвездия. По Млечному пути плыли спутники. Все было прекрасно, только вот это чудовище…

— Мокси!

— Что?

— Слышишь?

— По правде сказать, только это и слышу.

— Мокси, почему и ты не заревешь?

— Ч-что?

— Докажи, что и мы можем… Прореви несколько раз… Что он без конца на нас ревет. И мы реветь можем!

— Ничего не получится.

— Почему?

— По двум причинам. Во-первых, я не уверен, что могу реветь громче. Во-вторых… Постой, что же было во-вторых?

— Вспомни.

— Во-вторых, не уверен, что могу бегать быстрее его. И в-третьих…

— Нет никакого в-третьих…

— Есть, притом это самое важное. В-третьих, хоть убей меня, не стану реветь.

— Тогда не будем реветь.

Несмотря на страхи, друзья вскоре заснули и сладко спали до утра. Лисенку снилось, что он читает Шекспира на английском языке, а Мокси всю ночь грыз огромную колючку, которая все не кончалась. Пробудившись, он грустно посмотрел вокруг. Все было лиловатого цвета, холм тонул в сочной оранжевой дымке — округлый, достойный восхищения холм, с которого стекала заря.

Лисенок тоже открыл глаза и первым делом прислушался. Чудовище больше не ревело.

Пели птицы. Над холмом висело красное солнце.

— Пошли, — предложил он, вскакивая.

— Одну минутку, — произнес осел и замолчал.

— Что с тобой? — встревожился Лисенок.

— Думаю.

— Что тебя волнует?

— Не понимаю, почему люди не любят ходить по колючкам. Плохо ли ходить по колючкам?