— Да, да, можете! — воскликнули в один голос флибустьеры.

— Нам приказано взять форт Сан-Лоренсо-де-Чагрес, — продолжал Прекрасный Лоран. — Форт слывет неприступным; он обнесен двойным рядом укреплений и вооружен двумя сотнями орудий большого калибра; кроме того, в нем находится гарнизон в три тысячи человек отборного войска под командой одного из самых храбрых и опытных испанских генералов. Этот форт действительно может называться ключом к Панаме. Как только он будет в наших руках, мы завладеем перешейком и Панамой, местом хранения заморских богатств испанской короны; но если мы потерпим поражение, наш флот не возьмет Чагрес и мы будем вынуждены со стыдом удалиться, чтобы вернуться с пустыми руками в Пор-де-Пе, где наше возвращение будет встречено насмешливым хохотом… Итак, что же мы будем делать?

— Мы возьмем форт! — крикнули флибустьеры, размахивая оружием.

— Ваше решение твердо?

— Да, да!

— Имейте в виду, что Монбар дает нам всего два часа на совершение этого подвига. С восходом солнца наше знамя уже должно развеваться над крепостью — этим гордым оплотом испанцев, — или все мы будем лежать мертвые во рвах; я не отступлю, клянусь вам!

— В путь! В путь! — неистово закричали Береговые братья.

— Хорошо, — хладнокровно ответил Лоран, — пусть будет по-вашему, мы выступим немедленно. Вслушайтесь только в последнее важное предостережение, — прибавил он, — помните, что мы — испанское войско, посланное на помощь форту. Действуйте, сообразуясь с этим обстоятельством; ни единого французского слова не должно быть произнесено между вами, пока я сам не провозглашу нашего доблестного боевого клича: в путь, братья, и да поможет нам Бог!

Флибустьеры немедленно выстроились поротно и повзводно под началом своих непосредственных командиров. Они молча вышли из подземелья, предшествуемые барабанщиками и горнистами, рожки и барабаны которых, правда, безмолвствовали, однако в нужную минуту сумели бы подражать игре горнистов и барабанному бою испанских войск.

Штаб-офицеры ехали верхом впереди этого импровизированного полка; обер-офицеры7 были на своих местах, держа шпагу в левой руке.

Спустя десять минут подземелье опустело и длинная черная змея, образованная движущимся французским войском, темными изгибами раскинулась по равнине.

Краснокожие шли впереди и по бокам колонны, оберегая ее от неожиданного нападения.

Стояла великолепная ночь; мириады звезд на небе блестели, словно брильянтовая пыль, разливая нежный и таинственный свет; луна плыла в голубом эфире, ее беловатые лучи бросали резкие выступающие тени, придавая странные очертания деревьям и кустам и налагая печать какого-то фантастического величия на пустынную и безмолвную местность, где по временам мелькали вдали темные силуэты диких зверей, внезапно потревоженных в своих ночных странствиях.

Колонна шла уже более трех часов и вскоре должна была достигнуть цели; давно уже флибустьеры держали свой путь вдоль берега реки Чагрес, через которую переправились на каноэ, заранее приготовленных предусмотрительным Хосе.

Лоран приказал сделать привал, чтобы люди перевели дух. Не привыкшие к продолжительным переходам, особенно по непроходимым зарослям, флибустьеры сильно утомились; каждый рад был отдохнуть и, не выходя из строя, кто лег, кто сел на том самом месте, где остановился.

Вдруг раздалось громкое: «Кто идет?»

Это был окрик патруля.

— Испания! — немедленно ответили ему.

Лоран тотчас послал разведчиков узнать, что там впереди.

Вскоре Мигель, которому было отдано это поручение, вернулся в сопровождении испанского офицера — молодого человека благородной наружности, очевидно дворянина, в чине капитана.

— Добро пожаловать, сеньор кабальеро, — приветствовал его Прекрасный Лоран, — кто вы и по какому случаю наткнулись на наш отряд?

— Сеньор полковник, — ответил офицер, почтительно кланяясь флибустьеру, на котором действительно был мундир полковника, — мое имя дон Хуан де Сальмарина, я капитан третьего егерского королевского полка, который теперь стоит в форте Сан-Лоренсо-де-Чагрес. С кем имею честь говорить?

— Я — полковник дон Хусто Бустаменте де Бенавидес, отряжен доном Рамоном де Ла Крусом из гарнизона в Панаме с тремястами пятьюдесятью людьми полка Инфанты,

которым имею честь командовать, идти форсированным маршем на помощь Чагресу. До сведения дона Рамона де Ла Круса дошло, что городу угрожают разбойники-флибустьеры, которые уже овладели Пуэрто-Бельо и предали его огню и мечу. Кроме того, со мной двести человек союзников — индейцев племени валла-ваоэ.

— Помощь, которую вы ведете с собой, полковник, является чрезвычайно ценной для нас в настоящую минуту; через рыбака, который чудом спасся из Пуэрто-Бельо и сумел благополучно добраться сюда, до нас дошли слухи, хотя и очень неопределенные, даже можно сказать, смутные, о плачевных событиях, произошедших в этом несчастном городе. Говорят, будто разбойники доходили до неслыханных неистовств и город превратился в груду развалин.

— Такая дерзость и жестокость заслуживают примерного наказания, — ответил Лоран с жаром, — надеюсь, что виновные будут наказаны по заслугам за свои преступления!

— Дай-то Бог! Мы твердо решились сделать все от нас зависящее, чтобы так и было. Вероятно, дон Рамон де Ла Крус получил депеши, отправленные к нему генералом Вальдесом с двумя курьерами дней пять тому назад.

— Так оно и есть, иначе разве был бы я здесь, капитан? — ответил Лоран с великолепнейшим самообладанием. — Генерал требовал помощи так настоятельно, что дон Рамон отдал мне приказание выступить немедленно и пойти форсированным маршем, что я и сделал. Дня через два вы получите подкрепление более значительное.

— Мы в нем очень нуждаемся.

— Разве город не укреплен?

— К несчастью, почти нет.

— Это плохо; а форт?

— О! Форт укреплен как нельзя лучше; ему и нападения опасаться нечего, так как с берега, благодарение Богу, врагов ждать не приходится.

— К счастью для нас.

— Генерал Вальдес приказал сделать насыпь и разместить батареи на берегу реки; четверо суток половина гарнизона работает над этими укреплениями, которые растут буквально на глазах и вскоре будут закончены настолько, что смогут оказать огромную пользу. Вообще-то говоря, наше положение довольно выгодно; если не будет непредвиденных обстоятельств, чего нельзя предугадать заранее, мы без особых усилий сумеем продержаться недели две.

— Этого хватит с избытком, чтобы подоспела помощь… Но по какому случаю я встречаю вас, капитан, в столь поздний час ночи так далеко от форта?

— Генерал приказал мне произвести дозор в пределах двух пушечных выстрелов от форта, чтобы по возможности удостовериться, не идет ли помощь, которой он ожидает; я уже возвращался домой, полковник, когда вдруг заметил ваш отряд.

— Признаться, я рад слышать, что у вас все в таком хорошем положении; я сильно беспокоился, нас напугали в Панаме. Вся эта тревога, надеюсь, вскоре закончится, и закончится лучше, чем предполагали сначала. Отправляйтесь с вашим патрулем вперед, капитан, и предупредите о моем прибытии генерала Вальдеса, которому прошу засвидетельствовать почтение полковника дона Хусто Бустаменте де Бенавидеса, командира стрелков полка Инфанты. Еще скажите, что я везу к нему письмо от его превосходительства дона Рамона де Ла Круса и что это подкрепление только авангард более значительных сил, которые прибудут вскоре.

— Сейчас же иду, полковник! Это самые приятные сведения для генерала. Позвольте засвидетельствовать вам свое почтение.

— До скорого свидания, любезный капитан!

Офицер повернулся и быстро удалился со своим небольшим отрядом, дабы успеть предупредить генерала Вальдеса о прибытии подкрепления, присланного из Панамы.

— Вот замечательные вести; что вы по этому поводу думаете, братья? — обратился Лоран к своим офицерам.

— Превосходные, — ответил Олоне, потирая руки.