— Прокрути еще раз пленку, — сказал он оператору. — Посмотрите, — теперь Яманиси обращался уже к русским.

Селезнев внимательно посмотрел на экран, на котором как раз сейчас появилась подлодка.

— Да, — грустным голосом сказал Яманиси, — мы случайно обнаружили это судно. Это подводная лодка времен Второй мировой войны. Но главное, что это японская подводная лодка.

— Да? — с легким недоверием в голосе спросил Селезнев.

— Это совершенно точно, — кивнул Яманиси. — Я интересовался историей своей страны и знаю, о чем говорю. Это субмарина класса «1-400». Если вы хотите, я могу принести вам справочники, где она подробно описана. Вы узнаете ее.

— Не надо, — махнул рукой Селезнев. — Я и так вам верю.

— Наш долг перед страной, перед всеми, кто по гиб в войну, перед их потомками узнать хотя бы бортовой номер этой субмарины, — торжественным и печальным голосом сказал Яманиси. — Дети и внуки японских подводников должны знать, как погибли их предки. Ведь, может быть, до сих пор они во всех архивах значатся как пропавшие без вести. А у нас, в Японии, это значит подозрение в дезертирстве. Мы обязаны отвести от этих моряков всяческие подозрения.

— Хм… Пожалуй, вы правы, — Селезневу слова Яманиси показались вполне искренними, но кое-какие подозрения все же оставались. Уж больно легко японцы нашли эту подлодку. Как по ниточке пришли!

Плохо верится в случайность. Однако гнать их отсюда пока не стоит. Память о павших — дело святое.

«Ладно, пусть устанавливают бортовой номер, пусть что хотят делают, — подумал Селезнев. — Но я с ребятами пока здесь побуду. Посмотрю, что у них и как».

Об этом своем решении Селезнев немедленно сообщил Яманиси. Японец вежливо улыбнулся и сказал, что всегда рад гостям. Истинных его эмоций на бесстрастном восточном лице прочитать было нельзя, И хорошо — иначе Селезневу сразу пришлось бы дать команду своим подчиненным открывать огонь на поражение.

Полундра и Джейк Меллинг сидели в будке, сделанной Селезневыми для хранения инструментов.

Здесь все же было не так холодно, как снаружи. Они уже полностью осмотрели отремонтированный Селезневыми катер, он был исправен и готов к отплытию в любую секунду. Но прежде чем выходить в море, нужно было дождаться Витьки с новостями.

Спать ни тому, ни другому не хотелось — виной тому, видимо, был адреналин. К тому же в любой момент мог появиться мальчишка, и тогда, возможно, придется немедленно отплывать.

— Бедный парень, — нарушил молчание Меллинг. — Я за один раз чуть не умер, а ему три раза туда-обратно бегать.

— Ему-то не восемьдесят лет, — отозвался Полундра.

Некоторое время бывшие моряки провели в молчании. Потом Меллинг спросил:

— Сергей, а что у вас с японцами за разногласия насчет островов? И вообще, за что они вас так не любят?

— Это, Джейк, долгая история, — протянул Полундра. — Я ее знаю хорошо, интересовался в свое время. Тебе расскажу коротко, если хочешь.

— Рассказывай.

— Если не особо вдаваться в подробности, то началось все в девятнадцатом веке. Тогда Российская империя и Англия конкурировали за право влияния на Японию. Я имею в виду экономическое влияние. Вообще-то не только у России и Англии были свои интересы в Стране восходящего солнца. США тоже участвовали, да и Франция, но в конце основная борьба шла у нас с англичанами. Причем заметь, сильная Япония никому не была нужна. А нужна была фактически очередная колония — пусть и не в прямом смысле. Экономически зависимая второстепенная страна.

— Понятно, — кивнул Меллинг.

«Еще бы тебе было непонятно, — с грустной иронией подумал Полундра. — У вас сейчас в таких странах полмира».

— Так вот, — продолжал Полундра. — А потом неожиданно оказалось, что японцы не такие дураки, какими их все считали. Все наши с англичанами планы они понимали и хотели нас использовать только как подпорку, пока сами на ноги не встанут. Ну а когда встанут, то что с подпоркой сделать собирались, ты, надеюсь, понимаешь.

Меллинг кивнул.

— Первый раз они себя проявили как самостоятельная и сильная держава, когда началась русско-японская война.

— А из-за чего она случилась?

— Дело в том, что японцы напали на Вьетнам…

Или не на Вьетнам? Не помню точно. В общем, на кого-то из своих соседей и попытались эту страну захватить. Кстати сказать, весьма успешно попытались.

А России, ясное дело, это не понравилось — тогда весь тот регион был нашей сферой влияния, с этим никто в мире не спорил. В общем, наш император решил вмешаться. А японцы не отступили. Так война и началась.

— И кто же победил?

— Японцы… — с тяжелым вздохом сказал Полундра. — Эта война, кстати, одна из самых мрачных страниц в истории русского военного флота. Было большое морское сражение под Цусимой, где японцы уничтожили все наши корабли, не потеряв ни одного своего.

— Как Пирл-Харбор, — хмыкнул Меллинг.

— Да. Видимо, у японцев судьба такая — давать уроки слишком много о себе возомнившим империям…

— Погоди! США — не империя! — совершенно серьезно заявил Меллинг.

— Ну, это как посмотреть…

— У нас конституция, президент, конгресс…

— Ладно, убедил, — усмехнулся Полундра. Он понял, что объяснить американцу, почему считает США империей, он не сможет. — Так вот, слушай дальше. После этой войны японцам отошли Курильские острова и Южный Сахалин. Отношения между нами, естественно, обострились. Во Вторую мировую мы воевали с ними на Дальнем Востоке, а когда японцы сдались, захватили те острова обратно. Вот из-за них они до сих пор успокоиться и не могут.

— Как вы их захватили? По договору?

— Нет. Самое смешное, что между Японией и Советским Союзом так и не был подписан мирный договор. Так что официально мы все еще находимся с ними в состоянии войны.

— Но как же тогда…

— А вот так, — перебил Меллинга Полундра. — Торговля идет, культурные и научные контакты тоже, а формального договора так и нет до сих пор. Как только его пытаются заключить, все упирается в эти острова. Японцы требуют их отдать, а мы не отдаем.

— Так как же вы острова захватили?

— А очень просто. Силой. Местное население депортировали, разместили военные базы. Попробуй теперь сунься.

— А как же США и Англия это допустили? — Меллинг был искренне удивлен.

— Тогда время было другое. Это сейчас США сильнее всех. А тогда из-за каких-то островов Штаты с СССР связываться не стали.

— Хм… — возразить Меллингу было нечего, но про себя он подумал, что если сумеет благополучно вернуться домой, то обязательно проверит эту информацию. Может, Сергей все-таки ошибается?

Полундра собирался уже рассказать Меллингу про Халхин-Гол и озеро Хасан, но в этот момент они услышали приближающиеся шаги. Шаги были быстрые и легкие, Полундра сразу понял, что идет Витька.

Это и в самом деле оказался он. И новости он принес вполне утешительные — пока погоня отправилась в противоположную от их убежища сторону.

— Это, конечно, хорошо, — сказал Меллинг, когда Полундра перевел ему слова мальчишки. — Но ведь если они теперь ищут дезертиров, то не успокоятся, пока не прочешут весь остров. У нас, конечно, есть время, но его немного — когда они не найдут дезертиров там, то обязательно доберутся и сюда.

Полундра был согласен с американцем.

— Значит, надо выходить в море, — сказал он.

— Послушай, — голос Меллинга был задумчивым. — А может, попробуем все же вернуться? Оба.

Нам двоим быстрее поверят. Объясним вашим властям, что произошло, они тогда японцев остановят.

— Нет, Джейк, — решительно покачал головой Полундра. — Двоим нам с тобой не скорее поверят, а, наоборот, подумают, что сговорились друг друга выгораживать. Ты нашей контрразведки не знаешь — им если только намек на такое появится — все. С живых уже не слезут.

Меллинг тяжело вздохнул. Он, конечно, не знал русских контрразведчиков, но зато не понаслышке был знаком с американскими. И то, что сказал сейчас Полундра, было верно и в отношении их на все сто процентов. Видимо, все контрразведки по сути своей одинаковы, на каком бы языке ни говорили их сотрудники.