Наложена резолюция: старшего каравана предать суду военного трибунала. [17]

Вторую лодку, U-456, обнаружили и потопили около полудня. Мы шли со скоростью двадцать узлов, сканируя глубины сонаром, — наплевав на скрытность, ввиду отсутствия противника, могущего достать нас на глубине. Когда акустики доложили — контакт, пеленг, мы изменили курс в том направлении. Фриц, наверное, был удивлен, поначалу приняв нас за стаю белух, полярных дельфинов, также использующих эхолокацию, а что еще могло двигаться под водой с такой скоростью длительное время? Все же он принял решение уклониться от непонятного объекта — мы догоняли, тогда фриц пошел на погружение, что не спасло его, а наоборот. На поверхности лодка теоретически может выдержать затопление одного отсека и прилегающей группы ЦГБ — при прочих «сухих»; под водой, также теоретически, спасением могут стать рули на всплытие, машине самый полный, экстренное продувание всех ЦГБ. Но это если все системы остались целы, а счет буквально на секунды, отрицательная плавучесть растет стремительно, вода под давлением глубины затопляет смежные отсеки, рвет переборки, как бумагу. Надо полагать, все это было на U-456, упавшей на дно на двухстах метрах; даже если в отсеках-«убежищах» остались живые — выброситься наверх через торпедные аппараты можно максимум со ста двадцати, и это в наших ИСП-60. Еще одна вражеская пешка с доски — идем за следующей.

К утру восемнадцатого мы подходили к мысу Желания с юго-запада. Подходили осторожно, помня о U-601, болтающейся где-то здесь, трогать которую, повторяю, было пока нельзя! Но акустики не обнаружили никого — наверное, лодка ушла восточнее, в Карское море.

Мы ждали двенадцать часов. И вот он — «Шеер»!

От Советского Информбюро, 19 августа 1942 года.

Перешедший на сторону Красной Армии ефрейтор 96-го немецкого артиллерийского полка Август П. заявил: «Мне хочется рассказать о нескольких фактах, свидетелем которых я был. Немецкие солдаты не просят и не берут, а отнимают у населения силой продукты и вещи. В селе Балаклея солдаты только одной батареи во главе с обер-фельдфебелем Грюнбихлером отобрали у крестьян 59 голов рогатого скота. В одном колхозе солдаты ограбили всех жителей и избили многих крестьян до полусмерти за то, что они негостеприимно их встретили. 10 июня 1942 года в районе Гракова в канаве мы нашли двух тяжелораненых красноармейцев. Лейтенант Клейст приказал немедленно расстрелять их. На наших глазах обер-ефрейтор Фюрст прикончил их из пистолета. 28 июля я видел, как группа немецких солдат расстреляла 8 раненых и 6 здоровых русских военнопленных».

Как и в нашем мире, девятнадцатого утром «Шеер» встретился со своей лодкой U-601, получив от нее свежую информацию о состоянии льдов. Затем они разошлись, а мы, решив, что «Шеер» сумеем обнаружить легче, двинулись за лодкой. Карманный линкор ушел на юго-запад, но наши акустики его слышали хорошо. U-601 неспешно шла на юг, в надводном положении, а за ней, на глубине ста пятидесяти метров, двигались мы. Когда сочли, что дистанция достаточна, чтобы на «Шеере» ничего не заметили, мы потопили лодку. Это было проще, чем стрельба по мишеням на торпедном полигоне. В отличие от Атлантики, у меня в душе не шевельнулось ничего, кроме удовлетворения от хорошо проделанной работы и радости, что мир стал чище, если сколько-то фашистских убийц отправились на тот свет. Наверное, непрерывная пропаганда стала действовать и на меня — а может, мы уже привыкли убивать; и фраза «хороший фашист — это мертвый фашист» незаметно трансформировалась у нас в «хороший немец — мертвый немец».

Когда-нибудь после нам будут говорить, что не все немцы были ублюдками. И что будет неправильно валить вину кого-то на всех. Бабушка моего школьного друга была в оккупации, в деревне под Псковом. Она рассказывала, что немцев проходило через деревню много, и все разные. Шоколад впервые попробовала — которым немец угостил. Были немцы, которые предупреждали ее мать: прячь детей, за нами идут эсэс. Были — которые отобрали всю еду. А другие наоборот едой поделились. Но после ее угнали в Германию, где не эсэсовцы, а хозяйка с дочерьми били ее плетью «за плохое старание», морили голодом, травили собаками — ее и других. Не все немцы сво…? А как на войне вы будете взвешивать степень виновности каждого встреченного врага? Невиноватых нет — вы виновны в том, что не выступали против своего режима. Читал, что был такой Шменкель, ефрейтор вермахта, который в сорок первом (!) перешел к партизанам и воевал у них так, что получил Звезду Героя — этакий местный Кузнецов-Зиберт. Хорошо зная немецкие реалии, устав, орднунг, он помогал партизанам, переодетым в немецкие мундиры, проводить диверсии, вести разведку; на его счету несколько десятков лично уничтоженных фрицев; он погиб одновременно с Кузнецовым — весной сорок четвертого был взят в плен раненым, опознан и расстрелян. Вот это был правильный немец — прочие же, безусловно, виновны, и чем больше их сдохнет, тем скорее кончится война.

Однако же вернемся к нашим баранам. Для которых мы — волк.

Из описания реальной операции «Вундерланд» в нашем мире.

Разойдясь с U-601 уже в ранние часы 19 августа «Адмирал Шеер» первоначально направился на юго-запад, к мысу Желания. Увидев вдалеке землю, Меендсен-Болькен приказал повернуть на восток и двинулся по направлению к острову Уединения. Во второй половине дня крейсер обогнул два больших ледяных поля, но вскоре столкнулся с плотным паковым льдом. В конце концов, не дойдя ста миль до острова, «Шеер» был вынужден повернуть на запад. Непосвященному смысл этих маневров понять непросто — немцы верили в существование судоходного маршрута вдоль западного побережья Новой Земли, вокруг мыса Желания и далее по направлению к проливу Вилькицкого. Сутки были потрачены лишь на то, чтобы убедиться в истинности данных, полученных с U-601, — никаких судов в этом районе нет.

В течение всего дня бортовой «Арадо» находился в воздухе, главным образом решая задачи ледовой разведки. Внезапно выяснилось, что компас самолета показывает неправильное направление, из-за чего «Арадо» пришлось использовать только лишь в пределах визуальной видимости с «Шеера».

Выйдя из зоны льдов, рейдер повернул на юг. Двадцатого вечером он встретился с U-251. Меендсен-Болькен приказал передать на лодку топливо и хороший кофе, но его расчеты на получение в обмен сколько-нибудь ценной информации не оправдались — субмарина также не обнаружила ни одного советского судна, не говоря уже о конвоях. В этой ситуации командир рейдера принял решение: по кратчайшей выйти к побережью полуострова Таймыр и далее направиться к проливу Вилькицкого вдоль берега. [18]

Что ж, не будем пока вмешиваться в историю. Пусть «Шеер» сам выведет нас на U-251. Если к северо-востоку и востоку от Новой Земли, глубины двести, триста, максимальная шестьсот двадцать — то дальше к югу начинается шельф, и глубина уменьшается до пятидесяти и меньше. Причем Диксон, где должен был разыграться финал запланированного нами действа, лежал как раз в мелководном районе. А льды в Карском море встречаются круглый год — разница лишь в том, что в период навигации это разрозненные скопления, которые можно обойти. Так что перед нашими штурманами лежала исключительно сложная навигационная задача. А перед БЧ-3 — столь же непростая задача, как достать «Шеер», если подойти на дистанцию пуска «малюток» не удастся.

Да, не слишком ли опрометчиво я пообещал предкам? Что ж, на самый крайняк придется потратить «Гранит».

Одного лишь мы категорически не допустим. Под немецким флагом «Шеер» из Карского моря не уйдет!

— Товарищ капитан первого ранга! Михаил Петрович!

— А, Леня… Что так официально? Давай — что у тебя там.

Опять радиограмма — от предков. Щ-422 уже прошла пролив Карские Ворота, К-22 следует за ней, будет через сутки. Предлагают помощь, они — нам, хм! Настаивают на личной встрече — ради организации взаимодействия? А что, по радио нельзя?

вернуться

17

Тонина О., Афанасьев А.«Война в Арктике. 1942 год. Операция „Вундерланд“».

вернуться

18

Тонина О., Афанасьев А.«Война в Арктике. 1942 год. Операция „Вундерланд“».