— Автор цитаты — ваш, господа-товарищи. Из вашего, двадцать первого века. Что до солженицынского «патриотизма» — мол, я люблю Россию, но не люблю коммунизм — так, судя по вашей истории, вам вашей «перестройки» мало? Что выйдет в итоге — если вот так попробовать? И вы поверите в патриотизм человека, который прямо заявляет: «Я — друг Америки. США давно проявили себя как самая великодушная и самая щедрая страна в мире. Ход истории сам привел вас — сделал мировыми руководителями. Пожалуйста, побольше вмешивайтесь в наши внутренние дела».
М-да, крыть нечем. Даже Родик, чей «Архипелаг», молчит.
Вообще, чем больше беседую с товарищем старшим майором, тем больше убеждаюсь, что история наша в реальности была совсем не такая, как пишут. Причем в подтверждение Кириллов приводил не какие-то «секретные материалы» — а говорил о фактах в то время общеизвестных. Которые я, к своему стыду и удивлению, обнаруживал в Сан Санычевых материалах мелким шрифтом.
Вот Ленин помер — и Сталин тотчас же взял власть. Всех запугал, даже Надежду Крупскую — смотри, назначим Ильичу другую вдову! И стал править, убивая всех, кто в нем хоть чуть усомнился — Фрунзе, Кирова. Установил железную диктатуру — а кто хоть пискнет против, к стенке или на Колыму!
Ага, щас! Реальная история: Яков Охотников, герой гражданской, во время какого-то торжества вбежал на Мавзолей и врезал Сталину кулаком по затылку (после хвастался этим перед сослуживцами и уверял уже, что по морде). Или другой красный кавалерист и герой, комбриг Шмидт, на партийном съезде во всеуслышание бранил Сталина матерными словами, хватался за шашку и грозил «уши отрезать». Дело было в двадцатые — и оба «героя» не только не были расстреляны, их даже с должностей не сняли! (В тридцать седьмом обоих подмели, но это уже другая история.)
Понимать — отказываюсь! Есть вещи, которые первое лицо государства (без разницы — император, президент, генсек) ни при каких обстоятельствах не должно спускать своим генералам! Это ж не простые люди, у них вооруженная сила в подчинении — а если они, сговорившись, завтра из тебя сделают альенде в ла монеде? Если б году в семьдесят пятом какой-нибудь маршал в Политбюро махал пистолетом и орал, что сейчас Леньку как собаку — где бы он назавтра был? Наверное, не расстреляли бы — но однозначно, или в спецпсихушку, или «в отставку по состоянию здоровья», или командовать дивизией на китайской границе без права приближаться к Москве ближе пары тысяч кэмэ. Что это за абсолютный диктатор, которого свои же вояки не ставят ни во что?
А что, кстати, так взбесило товарищей краскомов? Четко обозначившаяся сталинская линия на социализм в одной стране, которую не кто иной, как Бухарин тогда же обозвал «социализм под елкой». Мировой революции — ек, не будет, «даешь Варшаву, даешь Берлин!» — до лучших времен. И причиной тому не только романтика революции и жажда подвигов, но и та реальность, что в мирное время армия значила гораздо меньше; а это включало в себя и банальное сокращение, упразднение, расформирование, понижение в чинах.
(Ох, представляю — что бы тогдашние герои-краскомы с Сердюковым сделали. Одними ушами точно не отделался бы!)
Причем из высшего генералитета однозначно на стороне Сталина был один лишь Фрунзе, имеющий помимо поста наркомвоенмора (по-современному министра обороны) еще и громадный авторитет и популярность в войсках, как маршал Жуков в сорок пятом. И снимать с доски такую свою фигуру… Нет, в шахматах, бывает, жертвуют и ферзя, но за форсированный мат в энное число ходов — чего не было, так как прямой и немедленной выгоды от смерти Фрунзе Сталин не получил. Хотя в шахматах есть и «позиционная» жертва за улучшение позиции — но лишь пешки, а никак не ферзя!
Киров? А кто первым крикнул о том, что это сделал Сталин? Оказывается, Троцкий, благополучно пребывая в Мексике. Который, кстати, будучи еще в России, на пленуме ЦК, опять же объявил во всеуслышание, что он со своими сторонниками будет делать, когда захватит власть: расстреляет «эту тупую банду бюрократов, предавших революцию. Вы тоже хотели бы расстрелять нас, но не смеете. А мы посмеем».
«Эх, огурчики, помидорчики — Сталин Кирова пришил в коридорчике». Думаете, этот плод «народного творчества» созрел после, на кухнях, с оглядкой? Да нет — постарался Бухарин, «Коля Балаболкин». Что до Кирова — то он конкурентом Сталину не был, поскольку при всех своих качествах и заслугах за пределами Ленинграда был мало известен. Зато в Питере его влияние было абсолютным, а Ленинградская парторганизация была тогда крупнейшей в СССР, и она однозначно пошла бы за Миронычем. Что, кстати, было учтено в резолюции того самого съезда, действительно избравшего Кирова членом Политбюро ЦК, но «с оставлением на должности первого секретаря Ленинградского обкома»! То есть никаким ведущим партийным лидером Киров бы не стал, поскольку не должен был работать в Москве — а вот оппозиции его устранение было выгодно чрезвычайно.
Вообще, нравы тогда были — мама, не горюй! Женю Егорову (чьим именем названа улица в Питере), большевичку со стажем и сторонницу Сталина, на партийном собрании завода «Красный треугольник» избили так жестоко, «как даже жандармы не били». Старый большевик Смирнов (проспект имени Комиссара Смирнова в Питере тоже есть) открыто говорил знакомым: «Как это во всей стране не найдется того, кто решился бы его (Сталина) убить?» Мартемьян Рютин на очередной «тайной вечере» заявляет о необходимости «силой уничтожить клику Сталина и спасти дело коммунизма». Ну и куча тому подобных эпизодов.
И я лично этому верю, поскольку в курсантские свои годы застал еще конец 80-х в том же Питере — все эти «народные фронты», Казанку и посиделки на квартирах. Когда каждый знал лучше всех, как нам обустроить Россию — призывал к самым радикальным мерам, из которых самой мягкой было «сослать всю бюрократию на урановые рудники, пока они там не загнутся». Это было с нами, людьми из мирных и сытых восьмидесятых. Что же думали, говорили и готовы были совершить те, кто только что пережил мировую войну, революцию и гражданскую — люди, привыкшие решать все проблемы с помощью нагана? Который, кстати, тогда был в кармане у каждого второго, не считая каждых первых. Ясно, как!
«На ленинградской табачной фабрике собрались сторонники „линии Сталина“ под председательством С. А. Туровского. Ворвались оппозиционеры под командованием бывшего эсера Баранова, собрание разогнали, а Туровского избили рукояткой нагана».
Что-то не похоже на железную диктатуру, где вся оппозиция, которая пока на свободе, сидит тихо-тихо, как тараканы за плинтусом!
И ведь все за светлое будущее, за коммунизм. Вот только понимают его по-разному. И считают правильным убить того, кто понимает иначе, чтоб не мешал!
Да ведь и реальных врагов хватало! Настоящих вредителей, шпионов, диверсантов — меньше, конечно, чем туда приписали расстрелянного народа, может, даже намного меньше, но ведь они однозначно были! Потому что совсем недавно закончились революция с гражданской, то есть смена власти с переделом собственности, и образовалась туева куча «бывших» — людей, потерявших все, или почти все. Плюс враждебное окружение превосходящих по силе держав. Если в девяностые по России болтались толпы представителей всяких там «фондов» и «некоммерческих организаций», получавших зарплату в ЦРУ, а через границу целыми бандами набегали нанятые америкосами боевики, то что же творилось в двадцатые-тридцатые?
А затем пришел лесник — и разогнал всех. Здравствуй, тридцать седьмой!
Причем лекарство оказалось еще хуже болезни. Процесс пошел неуправляемо — помня, опять же, восьмидесятые, могу поверить, что ко всяким разговорам, а то и составлениям планов, созданием всяких «союзов» и «фронтов» оказались причастны очень многие. Плюс — банальный оговор, зависть, меркантилизм. Плюс — «палочная система», так знакомая нашим ментам. Плюс — очень может быть, реальные дела в нашей армии.
Как раз в то время: «Гренада, Гренада моя!», бои под Мадридом, строки Хемингуэя, отвага интербригад. И тупой тиран Сталин, по возвращении пустивший под нож наших героев той войны, летчиков, танкистов, моряков, уже закаленных в огне. А также Михаила Кольцова, в «шпионаж» которого можно поверить разве что в белой горячке.
