После передачи Рудольф и Катерина шли по Шаболовке.

– Кстати, – сказал Рудольф. – Мы с мамой приглашаем тебя на обед. Завтра у меня выходной.

Катерине, конечно, очень хотелось побывать в доме у Рудольфа. Когда приглашают в дом и знакомят с родителями, отношения как бы переходят в другую стадию. Это еще и не предложение о замужестве, но намерения уже высказаны достаточно ясно. Так было и в Красногородске: если парень знакомил девушку со своими родителями, все понимали, что их свадьба – вопрос времени. Катерина почувствовала, как сильнее забилось сердце, она ожидала приглашения, но не предполагала, что это произойдет так быстро. Но тут же подумала, что ее вряд ли отпустят с работы, об этом надо было договариваться заранее.

– Завтра не получится, – ответила Катерина. Она решила не рисковать. – У меня весь день расписан.

– Тогда на ужин? – предложил Рудольф.

– Я согласна.

Катерина стала соображать, во что завтра одеться. Еще сегодня вечером надо выстирать белую кофточку и погладить юбку, завтра после работы времени на сборы почти не останется. Они дошли до Октябрьской площади, спустились вниз, к реке, и пошли по Крымскому мосту. Под мостом возвращался с прогулки речной трамвай, набитый пассажирами.

Еще когда они вышли из телестудии, Рудольф предложил заехать к ней и попить чаю. Катерина заранее не придумала, как отказать, если Рудольф будет проситься в гости, и сказала правду:

– Лучше в следующий раз. Сейчас дома Людмила с Гуриным, и она просила не торопиться.

– Тогда и ей придется погулять, когда мы будем вдвоем.

– Конечно, – согласилась Катерина и подумала, что сделала глупость: теперь Рудольф будет постоянно искать случай остаться вдвоем и напоминать ей об этом разговоре. Она хотела этого и боялась.

Они прошли мост, Рудольф показал ей дом в начале Кропоткинской, где они жили раньше в коммунальной квартире.

Рудольф рассказывал о своем детстве, о драках во дворе, а Катерина, слушая, думала о случайности, которая может изменить всю ее жизнь. Еще несколько дней назад она ничего не знала о Рудольфе, а теперь – может быть, не сразу, через месяц или несколько месяцев – он станет ее мужем, и она будет с ним жить всю оставшуюся жизнь, как живут ее мать с отцом. У них, конечно, будут дети. Ей стало на какое-то мгновение жаль себя. Жила, училась, о чем-то мечтала, но вот появился Рудольф, и мечты закончились. Конечно, она ждала, когда появится такой, она не могла представить его себе, знала только, что он будет заботливым, нежным и надежным. Конечно, Рудольф заботлив, он звонит, интересуется, что она делает, с ним было интересно в кафе, и ему, наверное, стоило больших усилий провести ее на «Голубой огонек» – она видела, что в студии не было случайных людей: передовики производства, ученые, артисты, писатели, космонавты.

Но думала она и о том, почему жизнь человека должна зависеть от случайностей. Ведь государство все организовывало: и производство, и оборону, планировало, сколько надо засеять и собрать хлеба, сколько выплавить стали, каких людей выбирать в Советы и в партийные органы, какие печатать книги и какие показывать телепередачи. Только личная жизнь людей была пущена на самотек. Оттого что люди плохо знали друг друга, сразу же после свадьбы начинались скандалы, разводы, дети росли без отцов. С Рудольфом, конечно, все будет по-другому. Но как будет, она не знала и решила, что надо обязательно пойти к нему на ужин и присмотреться. Рудольф рос без отца, его воспитывала мать, значит, он в чем-то похож на мать, Катерина, например, многому научилась у своей матери.

Катерина надела для «Огонька» новые туфли, они прошли, наверное, уже несколько километров, она натерла ногу и начала прихрамывать. Рудольф заметил это и на первой же остановке они сели в троллейбус, доехали до площади Восстания.

Рудольф поднялся с нею на лифте, она протянула ему руку, но он обнял ее и поцеловал.

Катерина уже целовалась несколько раз, но это был особенный поцелуй, такого она еще не испытывала. Рудольф нежно вобрал ее губы, и она подчинилась ему, не сопротивлялась, даже слегка откинула голову, чтобы ему было удобнее. Она ощутила, как напряглись ее соски, стали острыми. Рудольф прижал ее еще сильнее, и она вдруг почувствовала, как у него внизу что-то стало плотным и выпуклым. Она даже испугалась, что он не выдержит и это может произойти сейчас, здесь, на лестничной площадке, – она ведь совсем не защищена, только тонким ситцем платья. Людмила рассказывала, что у нее это впервые произошло в подъезде, она даже не успела ничего понять. Катерина поспешно бросилась к двери, от волнения не могла попасть ключом в замочную скважину, нажала на кнопку звонка. Она слышала, как звякнула цепочка, щелкнул замок первой двери, – в квартире академика двери были двойные.

– До завтра, – крикнул Рудольф и побежал вниз по лестнице, не вызывая лифта, будто они уже совершили что-то незаконное и он спешил скрыться.

Людмила открыла дверь, глянула на нее.

– Чего дышишь, как загнанная лошадь? Целовались, что ли?

– Целовались, – подтвердила Катерина и упала в кресло.

– Приятная процедура, – заметила Людмила. – Для этого нужен опыт.

– Он опытный, – ответила Катерина. Ей хотелось быть откровенной, теперь и она могла кое-что рассказать Людмиле, они как бы стали ровней друг другу. Раньше Катерина только слушала рассказы Людмилы, самой ей рассказывать было нечего.

– Он и его мать пригласили меня на ужин, – сообщила она.

– Могла бы напомнить и обо мне. Я бы тоже поужинала в семейной обстановке.

– Извини, не подумала, – призналась Катерина.

– Дело не во мне, – отмахнулась Людмила. – Вдвоем всегда удобнее. Одна солирует, другая наблюдает, она как бы в тени, на нее не обращают внимания. Пойми, это очень важный визит. Если ты собираешься за него замуж, присмотрись к его матери, она же твоя будущая свекровь. Как она встретит, как прореагирует. Очень часто семьи распадаются из-за свекровей. Он маменькин сынок.

– Почему ты так думаешь?

– Я не думаю, я просто хорошо запоминаю, что говорят. А он мне рассказывал, что отец от них ушел, а когда мужчина уходит, не всегда виноват он.

– Ну зачем же думать самое плохое? – возразила Катерина.

– Думать не надо, смотреть надо, думать будем потом.

Утром Катерина проснулась в замечательном настроении. Она и работала с настроением, успела наладить два пресса, теперь ей платили еще и полставки слесаря-наладчика. Обычно она с работы ехала не торопясь, заходя в магазины если не купить что-то, то просто посмотреть на новые, особенно импортные, товары. Их все больше становилось в Москве: польская одежда, чешская обувь, гэдээровская косметика «Флорена». Сейчас Катерина неслась, экономила секунды на переходах, хотя еще накануне вечером она постирала кофточку, а погладить ее успеет за пять минут.

Людмила уже ждала. Она осмотрела Катерину, когда та переоделась, предложила переменить клипсы на более светлые.

– Хороша! – прокомментировала Людмила. – Жаль, что такому дураку достанется.

– Он не дурак, он поумнее нас обеих, вместе взятых!

– Не преувеличивай, – оборвала ее Людмила. – Помни, что ты красивая, умная, тебе ничего от них не надо.

– Мне от них ничего не надо, – подтвердила Катерина.

– Тогда с Богом, – Людмила перекрестила Катерину и сама удивилась своему жесту. Она была неверующей – о таких говорили, что они не верят ни в бога, ни в черта, – но суеверной.

Антонину Николай уже представил своим родителям, теперь настала очередь Катерины. А Бог, как известно, любит троицу. Она готова даже съездить в Челябинск и уж постарается произвести впечатление на родителей Гурина. Более скромной, бережливой и работящей, чем она, его родители никогда не видели и не скоро увидят.

Рудольф ждал Катерину у метро. Он жил недалеко от метро, и они быстро дошли до его дома – стандартной пятиэтажки. Катерина хотела бы жить в таком доме.

После квартиры на площади Восстания и довольно просторной комнаты в общежитии квартира Рачковых из двух смежных комнат показалась Катерине крохотной, к тому же чересчур забитой мебелью.