В тот вечер лёг спать поздно и ещё долго не мог уснуть — думал и представлял, как скажу Оле, что она мне нравится, и как было бы здорово предложить ей более чем приятельские отношения.

И вот уже утро, подружка должна была прийти с минуту на минуту, а я так ничего и не решил, да и не готов к такому разговору. Кинулся к зеркалу, пригладил непослушные волосы, поправил рубашку, с недовольством потрогал прыщ, выскочивший на лбу. Ждал ее, и когда раздался долгожданный звонок в дверь, все внутри затрепетало.

На ней был белый топик, голубые джинсы, волосы убраны в конский хвост. В руках Оля держала тетради и учебник по английскому языку, и я вспомнил, что вчера обещал ей помочь с заданием. Протянув их мне, сказала:

— Давай по-быстрому, и пойдём гулять.

— Пойдём, — открыв дверь в свою комнату, кивнул в сторону письменного стола. — Присаживайся. — Оля озадаченно уставилась на меня. — В чем у тебя загвоздка?

— Да никак не могу разобраться с Present Past.

— Это ерунда, — мне было приятно, что смогу ей помочь. — Сейчас на двух пальцах объясню.

— Давай ты лучше сам напишешь, а объяснишь как-нибудь потом.

Теперь я удивлённо смотрел на неё:

— Нет. Я так не согласен. Если я буду делать домашку за тебя, то никакой пользы не выйдет. Проще объяснить, тогда ты сможешь делать все без моей помощи.

Я видел, как ее губы надулись, а брови сошлись на переносице:

— Тогда мы не успеем в парк. И никакой рощи тебе не видать как своих ушей.

— Ну что ж, — упрямо мотнул головой. — Значит, не увижу. Садись, лентяйка.

Оля плюхнулась на стул, сложила руки на груди, недовольная.

Время шло быстро, мы не заметили, как прошел час. Сидели, склонив головы друг к другу. Я рассказывал правила, приводил примеры, она старательно записывала в тетрадь, слегка высунув от усердия язык. А я вдыхал свежий, чуть сладковатый аромат ее золотистых волос и готов был провести за этим столом ещё столько же времени.

От яростного лая, перешедшего в вой, мы оба вскинули головы.

— Дик! — воскликнула Оля, меняясь в лице.

Я уже стоял у двери, наскоро вдевая ноги в ботинки.

У памяти моей дурное свойство,—

Любая пакость будет долго тлеть.

Хочу прогнать дурное беспокойство,

Но не могу себя преодолеть

Как в безразмерной камере храненья,

В сознаньи чемоданы и мешки,

В которых накопились оскорбленья,

Обиды, униженья и щелчки.

(Эльдар Рязанов)

Артём

— Ну чего, пацаны, видите вон того пса?

Мальчишки переглянулись, нестройно промычали что-то в ответ.

— Да это же Дик, — худощавый Валерик почесал затылок. — Он в соседнем дворе живет.

— Он чей-то?

— Не-а, так, приблудный. Девчонки его подкармливают, и спит он где придётся.

— Ага, значит, эта псина тебя хорошо знает? — обрадовался Артем.

— Немного знает.

— Отлично. Иди и притащи мне его.

— Тём, на фига? — паренёк переминался с ноги на ногу.

— Ты чё, забыл наш уговор? Сейчас самый подходящий момент, никто не видит. Я же деньги плачу вам, придурки.

— Так что надо делать то?

— Короче, Вал тащит пса, вы его держите так, чтобы он меня не искусал, а я его черенком от той лопаты дубасить буду.

— Да ну… жалко, — протянул Серега.

— Чего жалеть? Все равно рано или поздно его отловят и на мыло пустят. А так хоть польза будет. И мне, и вам. Белобрысая прибежит, и я сделаю вид, что дерусь с вами, кобеля этого спасаю. — Кто-то из мальчишек не сдержал смех, и Артём окинул его грозным взглядом. — Чего ржешь? Так надо. И чтоб молчок, а не то…

Мальчишки притихли. Они побаивались Артема. Он был давним лидером в их компании и неоспоримым авторитетом. Кроме того, у него всегда водились деньги на курево и пиво. Ходили слухи, что Артём приятельствовал с наперсточниками, которые тусовались на «Щелчке» на автовокзале.

— Давай, жми, Валерик, и поторопись, пока никто не видит.

Паренёк убежал, слышно было как свистит, подзывая собаку. Через пару минут он показался в сквере, таща за собой Дика.

— Ну, держите его покрепче, чтоб он на меня не набросился. Ещё не хватало потом уколы в живот делать. — Мальчишки обступили растерявшуюся собаку, один схватил ее за холку, кто-то за задние лапы. — Ну, с богом!

Первый удар пришёлся в бок. Дик дёрнулся, зарычал, попытался укусить того, кто его держал за холку. Затем взвизгнул, задрожал, когда удары один за другим посыпались по спине, морде, лапам. Залаял, переходя на отчаянный вой. Из оскаленной пасти показалась кровь. Дик взвыл, уже не в силах сопротивляться.

— Дик! — из-за кустов раздался девчачий крик.

— Все, братва, отпускаем его! — крикнул Артём, отбрасывая в сторону палку. — Теперь я, пардоньте, вас чуть поколочу.

Кулак парня врезался в плечо Валерки, отбросив того на несколько метров, затем ногой с размаху Артём ударил Сережку.

— Ди-и-ик! — жалобный плач девчонки за спиной. Он только и успел заметить краем глаза, как она упала на колени перед неподвижно распластавшейся на земле собакой, как тела его приятелей завертелись, закрутились, словно попав в эпицентр мощного торнадо.

— Держись, приятель, — Артём услышал голос какого-то парня. — Сейчас мы с тобой их всех, сволочей, в два счета уложим.

Он скосил глаза, посмотреть, кто это такой нарисовался. Хм. Откуда здесь этот перец, черт побери?

Меньше чем через минуту о произошедшем напоминало только тело собаки, бока которой тяжело вздымались, указывая на то, что в ней ещё теплится жизнь, и плачущая навзрыд девчонка. И два подростка, стоявшие друг напротив друга, взлохмаченные, у одного из них порванная рубаха, царапина на щеке.

— Никита, — один из них протянул руку другому. — Вот скоты. Ты их знаешь?

— Не, наверное, с другого квартала, сволочи.

— Спасибо тебе, — Никита улыбнулся. — Хорошо, что ты вовремя здесь оказался.

— Да ну… — Артём смущённо улыбнулся. — Любой бы на моем месте вступился бы за несчастную собаку. Вот гады! Тебе спасибо, что на выручку пришёл. Это ее собака? — парень кивнул в сторону Оли.

— Угу. — Никита подошёл к девчонке, присел на корточки рядом. Девчонка подняла на него взгляд своих глаз, теперь ставших совсем тёмными, как перезревшая вишня.

— Он умрет? — она перевела взгляд на стоявшего чуть позади Артема, встала. — Спасибо тебе! Спасибо, что ты оказался здесь вовремя. Если бы не ты… — она закусила губы, стараясь сдержать готовые снова брызнуть слезы. — Меня Олей зовут.

— А я Артём, — он искренне улыбнулся. — Надо псину срочно к ветеринару.

— А как же мы ее довезем? — Оля растерянно посмотрела на парня.

— Можно вызвать ветеринара на дом, — предложил Артём, склонился над собакой. Дик слегка шевельнулся, на миг обнажая зубы. Парень тут же отпрянул. — Бедняга, испугался, наверное. Знаете, я сбегаю сейчас за деньгами домой и заодно позвоню в ветлечебницу. Они за деньги и прям сюда могут приехать. На месте и осмотрят.

— Ой, Артем, — девчонка сложила ладошки в мольбе, — какой ты все-таки молодец. Это, наверное, жутко дорого.

— Ничего, — парень снисходительно улыбнулся, — я в трудовом лагере заработал, на доброе дело не жалко.

— Спасибо тебе огромное! — Оля обернулась к своему спутнику.

— Да, мы тебе очень благодарны, — Никита кивнул. — Если бы не ты, Дик бы не выжил. Заработаю — отдам. Обязательно.

— Ерунда, не парься.

— Но только он не может здесь оставаться, — Никита нахмурился. — Надо его хотя бы в подъезд занести. Стойте здесь, а я сбегаю, одеяло принесу. Артём с облегчением вздохнул, когда этот парень, наконец, удалился. Ему не терпелось остаться наедине с этой девчонкой. Олей. Имя ей шло. Подходило и к пшеничным волосам, и к большим темным глазам. Но сейчас он стоял, смотрел в сторону, не зная, что ещё сказать, что сделать. У Артема наконец-то появился шанс привлечь ее внимание не каким-то глупым предложением купить мороженное или прогулками по Сиреневому бульвару — он теперь герой, самый что ни на есть настоящий.