— Никто так в школу не одевается. По крайней мере, в нашу. Надо быть попроще — джинсы, майка, можно даже с дырками.

— С дырками? Ну уж нет, это не мой стиль.

— Тём, ну что ты?! На мой взгляд, Никита выглядит замечательно.

— Да, только мне придётся крепко за него постоять сегодня, чтобы он не вернулся домой с разбитым носом и фингалом под глазом. Знаешь же, как относятся к ботанам.

— Только он не ботан! — я вдруг почувствовала обиду за своего друга.

Никита совсем не такой. Он запросто расправится с любыми обидчиками.

— Мне было бы неловко идти рядом с таким пижоном, — продолжал Артём, пальцами оттопыривая лацканы пиджака друга.

Я топнула ногой, собираясь возразить, но Никита опередил меня:

— Арт, мне абсолютно безразлично, кто что обо мне подумает. Единственное важное мнение — это моё, а я считаю, что в первый день школы должен выглядеть так, как выгляжу. Если тебе неприятно идти рядом со мной, то я не расстроюсь.

— Артём, ну в самом деле! Никита совсем недавно в Москве и ещё не освоился. Отстань от него.

— Да я просто не хочу, чтобы над моим другом смеялись. Он ведь так ни одну девчонку не закадрит.

— Закадрит? — я аж задохнулась от возмущения, вопросительно поглядела на Никиту. — В школе надо не об этом думать!

Парни и я вместе с ними рассмеялись над моими словами — словно я была какая-то училка. А на самом деле я вдруг поняла, что не хочу видеть своего лучшего друга увивающимся за одной из моих одноклассниц. Никита мой, и всё.

Мы вышли из дома, мама выглянула в окно, помахала нам рукой.

— Мальчики, сразу после школы Оля должна быть дома. Лето закончилось!

Полтора года спустя

Я могу тебя очень ждать,

Долго-долго и верно-верно,

И ночами могу не спать

Год, и два, и всю жизнь, наверно!

(Эдуард Асадов)

Никита

— Оль, ты специально кладёшь туда кирпичи? — Артём перекинул рюкзак с одного плеча на другое.

— Ага. Специально, чтобы ты качал мышцы. — Оля рассмеялась, взяла меня под руку. — Вот Никита никогда не жалуется.

— Безропотность — это слабость характера, — пробурчал Артём, вызывая у меня только усмешку.

Я готов был таскать Олькин неподъемный рюкзак хоть каждый день, и мне было плевать, сколько он весил. Мой лучший друг просто любил ворчать и поддевать меня, на что я совершенно не обижался. За прошедший год наши приятельские отношения превратились в крепкую дружбу. С Артёмом было интересно. Он никогда не робел и делал то, что желала его душа. То, на что я никогда бы не решился по причине разницы в воспитании, он делал с завидным легкомыслием, вызывая у меня зависть. Например, Тёмка запросто мог слинять с уроков, притворившись больным, и ему все сходило с рук, едва он поднимал на учительницу невинный взгляд своих голубых глаз. Он никогда не делал уроки, не заучивал нудные химические формулы и геометрические теоремы, вместо этого списывал все у отличников, которые его к тому же снабжали шпаргалками. Артём был любимчиком у обеих наших мам — моей и Ольгиной. Иногда мне казалось, что и наша подружка слегка влюблена в Артёма, хотя я отказывался думать об этом. Оля мне нравилась, и я только и ждал момента предложить ей стать моей девчонкой. Если б мы не жили на одной лестничной клетке, то у меня, наверное, совсем не осталось бы времени, которое я мог провести с девчонкой наедине — Арт постоянно был рядом.

— Слушай, Ольк, а может, сходим сегодня в кино? — мы остановились у подъезда. Артём сдул лёгкий снежок с капюшона её куртки. — Самый крутой боевик, и билеты остались только на последний сеанс.

Девчонка обернулась, вопросительно глядя на меня.

— Никит?

— Я не могу сегодня. К нам приехали гости, им не терпится повидаться со мной.

Артём хмыкнул.

— Знаю, знаю. Поэтому тебе и не предлагаю. Я взял два билета для нас с Ольгой. Твои гости — не ее проблема.

— Действительно, — я видел, как загорелись глаза нашей подружки. Артём прав — такого шанса больше не будет. — Конечно, сходите. Потом расскажете.

— Ой, Никита, ты ведь не обидишься?!

Ну как можно возразить, когда она так улыбается? А после того как она чмокнула меня в щеку, я и вовсе растаял.

Пока мы поднимались в лифте, Оля радостно щебетала, взбудораженная предстоящим походом в кинотеатр. А мне хотелось перебить ее лепет, спросить прямо, в лоб, немедленно — станет ли она моей девчонкой.

Кабина вздрогнула, останавливаясь на этаже, и внутри меня все простонало — снова упустил шанс. Как же набраться храбрости и задать этот такой простой и такой сложный вопрос?

— Пока, Никит, увидимся завтра днём. Суббота, забыл?

— Заходи ко мне. Дик уже соскучился.

Она нетерпеливо помахала рукой, скрываясь за дверью, а я со вздохом повернул ключ в замке.

Сразу почувствовал аромат свежеиспечённого хлеба. Мама и раньше любила готовить и радовать близких всякими вкусностями, а сейчас, когда находилась в безвременном отпуске, практически не отходила от плиты. Обернулась, и на ее лице улыбка медленно сошла на нет.

— Что-то случилось, сынок?

Жаль, что мне никогда не удавалось скрыть от неё своё настроение. Бросив рюкзак у дверей кухни, я сел на стул:

— Мам, Ольга идёт в кино с Артёмом.

Она поняла. Тотчас присела напротив меня:

— Никит, — она взяла меня за руку. — Вижу, что тебе она очень нравится. И ты ей тоже, я уверена. Но, понимаешь, она ведь ещё совсем ребёнок — ей только четырнадцать лет. В этом возрасте у девочек столько волнений, печалей, радостей, и все это так несерьезно.

— Я хочу предложить ей стать моей девчонкой.

Мама тихо рассмеялась.

— И что? Глупее этого не слышала. Что значит быть чьей-либо девчонкой? Носить портфель в школу и из школы? Но разве ты этого и так не делаешь? Гулять в парке, кормить до отвала мороженым и помогать с домашкой? Или же целоваться в темном подъезде? Так для этого ни ты, ни она не доросли. Будь для неё тем, кем ты есть — лучшим другом.

Она все говорила верно, и умом я понимал правильность ее слов, вот только на сердце было так тяжело, словно к нему привязали огромный булыжник.

Артём

Артём ждал Олю у подъезда. Его губы расплывались в радостной улыбке — наконец-то он сможет провести время с этой девчонкой наедине, без этого постоянно мешавшегося под ногами придурка. При мысли о Никите кулаки парня невольно сжались. Так иногда хотелось врезать ему, чтоб только отвалил. Ольга нравилась Артёму, у него на неё имелись свои планы, и он добьётся их исполнения чего бы это ему ни стало. Видел прекрасно, что Никита втюрился в Ольгу, и замечал, как та с обожанием смотрит на своего дружка. Не бывать этому. Артём привык быть лидером во всем и не собирался отдавать пальму первенства этому пижону.

Дверь распахнулась, и показалась Оля, одетая в ярко-оранжевый пуховик.

— Привет, — она рассмеялась, схватила Артема под руку. — Я готова!

— Ты сказала маме, что мы вернёмся домой поздно?

Девчонка кивнула.

— Я сказала, что мы идём в кино с тобой, и она совершенно не возражала. Даже обрадовалась.

— А если бы тебя позвал Ник? — вырвалось, и Артём тотчас прикусил язык.

Увидел, как удивлённо поднялись брови Оли.

— Никита? Ну, конечно, разрешила бы. Он же мой лучший друг. Мы с ним собираемся в Афганистан, когда мне исполнится восемнадцать. — Оля вопросительно посмотрела на парня, заметив, как тот помрачнел. — А что? Хочешь с нами?

— Нет. Я собираюсь в институт, и времени на подобную ерунду у меня не будет.

— В институт? — она остановилась, с изумлением приоткрыла рот.

— Да, в медицинский. Решил — буду врачом.

Артём нёс околёсицу. Вообще не мог понять, что на него нашло. Какой ещё мединститут? Плёл ерунду, только потому что знал Олины планы после окончания школы получить профессию врача.

— Тёмчик, — девчонка радостно захлопала в ладоши. — Так мы, значит, вместе будем поступать?

— Да, — он взял ее ладошку в свою. Они остановились у подножия лестницы кинотеатра. — Я бы хотел быть рядом с тобой. Всегда.