Рыцари уходили тихо. Немногочисленные слуги, которым пришлось находиться близко, старательно не обращали внимания на воинские упражнения. Мало ли какие дела есть у замковой стражи!

Но прошло уже шесть часов, а известий все нет.

Леонсия волновалась.

Лорд Конрад волновался тоже.

— Возвращаются! — прокричал с башни Родерик. Ему доверено было сторожить вместо уехавшего часового.

Граф с женой поспешили на двор.

— Странно, — проговорил сэр Конрад, присматриваясь. — Их, кажется, больше, чем было...

А Торин Мак-Аллистер, от злости сжимая конские бока сильнее, чем надо, угрюмо приближался к замковому рву во главе внушительного отряда. Конь был не его. Бывший хозяин этого коня сидел сейчас на повозке и притворялся спокойным. Во всяком случае, он казался спокойнее, чем сам Торин.

Бушевавшие в душе Мак-Аллистера чувства были до странности похожи на ощущения достойного отца Пантора после «зачарованного» вина.

Дело в том, что стратегически выверенный и тактически грамотный план лорда Ардена провалился с громким треском, который все еще отдавался в ушах доблестного командира злорадным хохотом.

Нет, в самом деле! Ну с кем такое могло случиться?!

Какой полководец, планируя грандиозную военную операцию, смог бы учесть, что его противник окажется недотепой, трусом и вдобавок изменником? А постороннее войско, возникшее ниоткуда, не учтенное в боевом раскладе, основательно потреплет его на пути к решающему сражению.

И кого теперь обвинять?!

...Вначале все шло исключительно в соответствии с планом. Засада находилась именно там, где ей и полагалось быть. И лучник сидел на дереве, в точности, как от него ожидали, на некотором расстоянии от дороги, ввиду отсутствия на ближних дубах достаточного укрытия.

И первая стрела действительно ударила в Куно фон Лихтенвальда на излете, едва пробив прочный щит, привезенный из чужедальних стран.

Не дожидаясь второй, Куно и Робер, ехавшие последними, мгновенно спешились и развернулись лицом к противнику. Вышколенные кони отбежали с дороги.

Торин остановил упряжку и соскользнул вниз. Он был в полном боевом облачении (пробка вместо железа очень удобна!) с мечом наготове.

А двое боковых, Гарет и Гвидо, в одну секунду оказались на земле и спрятались под повозкой. Именно этих ребят, самых щуплых в отряде, он мог нарядить одновременно и в кольчуги, и в пробковый панцирь. Даже если бы чей-нибудь выстрел достиг цели, они пострадали бы минимально.

Так что два бравых оруженосца юркнули под телегу, схватили там свое маленькое, но грозное боевое оружие и приготовились стрелять. Их лошади уже скрылись.

И три мастера меча: Торин, Робер и Куно — заняли боевую позицию, ожидая, когда разбойники полезут в атаку...

А они не полезли.

Может, мгновенные действия опытных воинов произвели слишком сильное впечатление на бандитов. Очень уж профессионально вышло, не похоже на поведение простых охранников. Да еще казавшиеся закованными в доспехи рыцари двигались чересчур быстро.

Может, эти разбойники просто не умели атаковать. Все может быть.

...Три мастера меча в боевой позиции стояли и ждали. Против них, словно коровы на водопой, выползали незадачливые засадники. Когда их собралось больше десятка, появился еще один. Этот был верхом. У него был даже щит с каким-то гербом.

Если это главарь, то я идиот, подумал Торин.

На него с высоты седла смотрел некто рыжебородый, красноносый и наряженный в ржавый панцирь. Большую часть лица закрывали усы. Впрочем, Торин и не горел желанием рассматривать его лицо. Больше всего на свете ему хотелось треснуть по этой морде бронированным кулаком и покинуть театр боевых действий. Но, как и в настоящем театре, представление продолжалось.

Злодей подал свою реплику:

— Эй, вы, солдаты! Нам нужна эта карета. Уходите, мы вас не тронем.

Даю честное слово ! Я — Бернард Фиц-Борн!

В роли героя Торину наверняка полагалось дать достойный ответ, но он молчал. Еще не хватало с этими... разговаривать.

Когда на предложение капитуляции должный ответ не последовал, главарь, кажется, заколебался. От спросил:

— Графиня Арден находится внутри?

Ему опять не ответили.

Было яснее ясного, что ему смерть как не хочется рукопашной атаки. Даже такой болван, как Фиц-Борн, мог оценить экипировку трех рыцарей и толщину стен кареты. А его воинство не заслуживало даже презрения. Даже не двинулось окружить малочисленного противника.

Не было тут двух десятков. Полутора и то не было. Мак-Аллистер вспомнил разбитую голову и раненую ногу своих давешних приятелей. Это они третьего дня схватились с бандой и, видимо, крепко снизили ее боеспособность. Как видно, новобранцы составляли большую часть.

Фиц-Борн привел одиннадцать пеших с мечами и двух лучников, которых мог уже не считать: Гвидо с Гаретом быстро сняли их из небольших, но очень умело сделанных арбалетов. Больше они пока не стреляли. В сражении наступила пауза.

Если бы Торин сейчас дал команду выйти укрытой группе, бандиты кинулись бы врассыпную. Наверняка кто-нибудь сумел бы скрыться. Сам главарь сидел на коне, ему сбежать было очень легко. Поэтому, как глупо это ни выглядело, обе стороны оставались неподвижны.

И стоять бы им так до второго пришествия, если бы не подоспел доблестный резерв. Десять рыцарей на боевых скакунах, с копьями наперевес, выскочили с четырех сторон и... остановились в изумлении.

Так бесславно и сработал блестящий план.

Единственным достойным трофеем был конь Фиц-Борна.

Неизвестно, правда, у кого украденный.

На этом-то жеребце, гнедом, с черной блестящей гривой, Торин и проезжал в этот момент через крепостной мост. На козлах сидел один из той дюжины, чьи мечи так и не понадобились.

Внутри повозки сидели все четырнадцать пленных. Двое из них —лучники — стонали, кое-как перетянув раны.

А остальные гвардейцы Ардена, у кого не было лошадей, ехали за спинами своих товарищей.

Никогда еще вернувшееся с победой войско не чувствовало себя так неловко. Рыцари и оруженосцы молча расседлывали коней, уводили их к конюхам и старались как можно скорее разойтись по обычным делам: кому-то занять посты, проверить и вычистить доспехи, другим просто поспеть к обеду и уйти отдыхать...

А Торину пришлось докладывать графу о результатах операции.

— Ну, что ты так хмуришься? Ты же победил, — убеждал его сэр Конрад, хоть его губы и вздрагивали от сдерживаемого смеха. — Это мне надо бы стыдиться. Правильно надо мной графиня смеялась... Гениальный стратег! Полководец! Двадцать лет в сражениях! — он все-таки не выдержал и захохотал.

Глядя на него, засмеялся и сам Торин. В конце концов, фарс есть комедия. А что никто не убит, так это ведь еще лучше. И главное — нет больше банды Фиц-Борна!

Отсмеявшись, командир рыцарского отряда заговорил серьезно:

— Самое веселое, что вы вовсе не ошиблись. Этот негодяй Фиц-Борн служил герцогу Саймнелу, чьи владения не граничат с вашими только потому, что между вами вклинились земли аббатства. Вероятнее всего, Саймнел и есть тот враг, о котором вы говорили. Он дал Фиц-Борну манор на самой границе, так что от него до ваших земель — две мили через холмы. Земля там плохая для полей, вот и лежит пустая. Монахи там иногда только ягоды собирают. Вот Фиц-Борн и прятал там целый отряд наемников. Платил им Саймнел, и они выполняли для него всю грязную работу: расправлялись с крестьянами, ловили беглецов и еще грабили на дорогах.

— Саймнел, значит. Ну-ну, — граф тоже перестал веселиться. — Врага надо знать по имени и в лицо... А откуда ты все это знаешь?

— От Фиц-Борна. Он оказался редким трусом. Впрочем, разбойники редко бывают храбрецами. Мне почему-то кажется, он решил поменять хозяина.

— Это на меня, что ли?

— Вот именно. Все как вы говорили: он считает вас более грозным, чем Саймнел. И не видит ничего трудного в том, чтобы переметнуться на сторону сильного. И самое противное, что он верит: вы его примете. По его словам, он не сделал вам ничего плохого: даже оружие на ваших людей не поднял.