Встретившись глазами с вошедшим графом, он замер и прижался к подушке.

— Привет, герой! — насмешливо кивнул ему лорд.

Роланд присмотрелся. На лице хозяина крепости не было ни злости, ни даже гнева. Только легкая ирония. Он уселся на табурет рядом с кроватью.

— Больно? — сочувственно поинтересовался он.

Роланд невольно прикоснулся к плучу здоровой рукой. Саднило.

— Если больно, ты это вполне заслужил.

Роланд не стал протестовать, ожидая дальнейшего.

— Нехорошо обманывать юных девиц, сынок, — произнес граф Арден тоном очень наставительным, но не выдержал и, по своему обыкновению, весело хмыкнул.

— Я ее не обманывал! — против воли вырвалось у бедного Роланда.

— Ну да, ну да, — закивал граф ехидно. — Ты честно хотел с ней обвенчаться. В монастырской часовне, в присутствии множества монахов. Чтобы никаких сомнений не возникло в законности вашего брака... о котором Хайди даже понятия не имела.

— Но я же ей объяснил...

— Ты толковал о чести, спасении души и вечной любви. О том, что акт венчания имеет силу закона в Англии, что он не только дозволяет, а обязывает, ты ей не говорил!

— Но это все знают...

— Все, кроме Хайди. Уж ты мне поверь!

— Так она... Леди Хайд... Считает, что я ее обманул?! — от отчаяния голова Роланда окончательно вдавилась в подушку.

— Если это единственное, что тебя беспокоит, то — нет. Она искренне о тебе беспокоится и не предъявляет никаких претензий.

— Но вот самому тебе не грех было бы об этом задуматься. Венчание — это законный брак, как тебе-то, по крайней мере, отлично известно. Он возлагает определенные обязанности!

— Ты представь себе, что ваше безумное предприятие удалось... Вот как до сих пор мы с тобой такие вещи всегда представляли. На этот раз воображай сам, что произойдет, и что из этого выйдет.

Роланду стало очень неудобно в постели. Сказать по правде, в течение того часа, что лекарь обрабатывал рану и облачал его в чистое, мысли о последствиях уже приходили в его буйную голову.

Во-первых, их в Аббатстве могли вообще не обвенчать, а наоборот, задержать и сообщить графу Ардену. Ведь его там знали как простого пажа, дальнюю родню лорда и леди. 

А леди Хайд еще несовершеннолетняя. И вряд ли имела с собой какие-либо свидетельства о своем рождении и крещениии, даже если таковое свершилось в законе...

А если бы венчание состоялось?

Он представил себе, как они с Хайди — с его женой Хайди — возвратились в Арден-холл и... что? Его тут же признали бы ее мужем?

Нет... ему вдруг стало страшно. Единственный способ расторгнуть уже заключенный католический брак — это... Дальше и думать не хотелось.

Так что путь, как ни тяжко, оставался один — уходить. Уходить далеко из дому, навсегда, причем даже не одному, как в том первом гипотетическом случае, который они уже обсуждали, а вместе с юной супругой, молоденькой нежной девочкой, у которой с собой одно белье и парочка золотых украшений...

— Я не хотел... Я не хотел ничего плохого, — тихо простонал он, пытаясь убедить себя самого, — я только хотел уберечь ее...

— Да все я понимаю, сынок, — с неожиданной лаской ответил ему лорд Арден. — Для истинного католика, вроде тебя, честь и девственность — высшие ценности, рядом с которыми меркнет все остальное. Честь выше жизни, грех хуже смерти, любовь превыше всего, в том числе и простого счастья... Юность, весна, безумие... Все мы через это прошли.

— А разве это не верно? — еле слышно осмелился прошептать измученный юноша.

— Верно — не верно... Мальчик мой дорогой. Если бы в жизни не этот вопрос существовали ответы, божий рай снизошел бы на землю и настал Золотой Век. А насчет целей и цены за них мы с тобой уже говорили.

Он встал:

— Лежи пока, размышляй. Дочке моей и то уже пришло в голову, что что-то в ваших делах было неправильно. А ты вроде постарше да поумнее.

— Вы... накажете меня? — догнал его на пороге детский вопрос.

— Наказать? — лорд повернулся и скорчил удивленную мину. — Ну, если, по-твоему, крушения твоей свадьбы еще недостаточно, утешься тем, что за самоотверженную защиту моей дочери в поединке я должен был посвятить тебя в рыцари, но ничего подобного не сделаю. Так что ты, сынок, очень даже наказан. Может, эта неудача научит тебя, наконец, думать и действовать по-взрослому.

Лорд хотел уйти, но в этот момент в дверях показалась леди графиня.

— С девочкой все в порядке? — встревожился он.

— О да! — фыркнула леди. — Разочарована только. Такая романтичная сказка закончилась мужицкими оскорблениями, да еще бедного Роланда ранили. Она обижена. Твердит, что все это неправильно. Каша у нее в голове, дорогой. А все Роланд, — она укоризненно ткнула пальцем в лежащего, — просто ужас, сколько глупостей они могли натворить!

— Да вряд ли много, — не согласился муж, подмигивая юноше, — вообще-то было только три варианта: задержание в монастыре, возвращение, а затем... И мне почему-то кажется, что наши неудавшийся герой предполагал именно вернуться? Не так ли?

— Да, есть в нем что-то такое... жертвенное, — улыбнулась Леонсия своему смущенному любимцу, — я тоже думаю, что он предполагал вернуться, пару недель удержать все в секрете, а потом повиниться и отдать себя в наши руки. Я угадала?

— Да... — не осмелился он посмотреть ей в глаза.

— И все это только ради защиты ее чести?

Он промолчал.

— Вообще-то защита чести имела место, — откровенно засмеялся граф. — Не часто юноша в подобном случае торопится прежде всего венчаться, а уж потом — заняться более приятным делом!

Лицо Роланда на подушке залилось жаром. От дальнейших насмешек его спасло, однако, появление в дверях новых гостей.

На щеках Хайди, что шагнула в комнату куда более решительно, чем она когда-либо входила в помещение, тоже горел карминный румянец. Но она задрала подбородок и проследовала мимо родителей с самым независимым видом и уселась прямо на постель.

Больше всех это поразило, конечно, Роланда.

Тем не менее, накаких больше насмешек не последовало, так как вслед за сестрой в спальню проскользнул юный Родерик, странно отсутствовавший в течение последнего часа и отчего-то пропустивший всю предшествующую суматоху.

— Ну, вот, все мы теперь в сборе, — не удержался от иронии пожилой отец сложного семейства и раздумал уходить. Дела подождут. Посидеть вот так, с женой и детьми. В спокойной и чистой комнате. Оказывается, после всех необыкновенных и славных поворотов судьбы — это тоже счастье.

— У леди... все хорошо? — все-таки потихоньку спросил он у сына.

— Хорошо!.. — как-то не совсем убежденно, не свойственным ему тоном отвечал Родерик. Он явно находился в слегка расстроенных чувствах и озирался непривычно.

Роланд вдруг вспомнил странное происшествие, которому был свидетелем в момент возвращения. Он опять забеспокоился. Возможно, подумал он, еще не все тайны выяснены, не все ошибки исправлены, и, может случиться...

Мысли его перебила графиня Леонсия:

— А теперь, когда мы в сборе, лучше всего забудем о неприятностях! Давайте лучше я расскажу вам сказку... Прекрасную сказку о любви, чести и верности. Хочешь, доченька? И тебе, дружок, стоило бы послушать, — строго глянула она в сторону Роланда.

— Жила-была юная принцесса, — мягко начала леди, зачем-то переведя взгляд на Родерика, — прекрасная юная принцесса, дочь самого могущественного из вождей пустыни. Тысячи его верблюдов бороздили пески, наполняли оазисы в часы отдыха. Сотни смуглых воинов хранили покой многочисленного семейства и возглашали хвалу великому вождю и его мудрости.

Юная принцесса купалась в драгоценных водах и куталась в шелк, доставленный из неимоверных далей, с самого своего рождения. Она не знала иной судьбы, кроме как стать царицей, супругой столь же могучего вождя и великого властелина. Так было ей предназначено. Великая честь, великая судьба!

«Великая честь» — отозвалось в голове Роланда, и он украдкой глянул в очи своей Хайди.