Прохожу в гостиную, а она на диване лежит – вся нога и бок перебинтованы.

- Ульянка, что случилось? – ахнула я.

- Кастрюлю с кипятком опрокинула, - усмехнулась она.

- А в больницу почему не поехала? – обожглась-то сильно, наверное?

- Ничего, и так заживет. Мази у меня хорошие. Скоро все пройдет.

- Слышала, сейчас на всех кошек облава, не отпускай своих на улицу.

- Постараюсь, хотя одну-то мне никак не удержать. – Печально сказала она.

- По хозяйству, может, помочь надо? – спросила я молодую женщину.

- Спасибо, сама справляюсь.

- Ну, смотри, если что, так зови. Не стесняйся… Теперь, пожалуй, поеду я. Обещала вечером с ребятами посидеть. – Сказала я и отправилась к выходу. Уже у самой двери Ульяна окликнула меня:

- Марина… Спасибо тебе… Я… Я очень рада, что мы с тобою познакомились. Если, что вдруг случится… Не поминай меня лихом…

- Да, что случится, Ульянка! Не говори глупостей! - И ушла, а у самой на сердце тоскливо так, хоть волком вой…

Весь следующий день хотела к ней заглянуть, а как назло ни минуты свободной: то одно, то другое. А вечером слышу на улице шум какой-то, выхожу: опять бабы собрались – довольнехоньки все. Спрашиваю их: чего светитесь-то так? Что хорошего? Одна и отвечает

- Сынок-то мой сейчас только что на дереве кошку повесил!

- Тьфу ты! И чего же ты радуешься? Что у тебя сын – живодер? – возмутилась я.

- Ничего, сейчас это можно – все кошек уничтожают! – махнула баба рукой. – Главное, чью кошку он вздернул-то! Кошку этой красотки Ульянки! Так ей и надо!

- Ульянкину кошку? Вот мерзавец! Ту, что покойница Гавриловна о забор шарахнула?

- Нет, ту, что мышей прогоняет. Не хотела нам ее давать, так пусть и у самой мыши заводятся! – хихикнула она и продолжила. – Айда, бабы, поглядим. Как эта тварь болтается. Это около дороги, что на станцию ведет.

Все отправились смотреть, и я зачем-то потащилась. Впереди бежит Петька – пацан лет двенадцати-тринадцати, сзади мы – взрослые бабы, человек десять. Дорога в том месте как раз поворачивала. Повернули мы и остолбенели: прямо перед нами на дереве Ульянка висит: волосы на ветру развиваются, глаза прикрыты, а сама – в чем мать родила. Один бок и нока красные, в волдырях – от ожога след. Мы словно окаменели. Пришли в себя, когда Петька завыл:

- Ведьма! Ведьма!

Тут уж и бабы заголосили - и в рассыпную. Кто-то милицию вызвал, приехали, забрали труп, ходили, допрашивали по деревне. Макар, как узнал, сразу сник, замолчал, и, словно не слышит никого, как во сне. А на следующий день приезжает милиционер, говорит, в морге пожар случился – ничего не осталось. Даже хоронить некого. Через день Макар пропал. Искали его, искали, а потом слух прошел, что продавщица пирожков на станции видела, как он утром садился в поезд, а в какой не помнит, даже точно времени назвать не может. Ну, и решили все, что уехал куда-нибудь. Тем более не до того всем стало – пшеничное поле загорелось, уж и не знаю, как такое могло получиться. Пытались тушить - ничего не получается, так и горело всю ночь. А утром мальчишки пошли в лес. С холма посмотрели на поле – а там сожженная пшеница в виде кошки…

Что дальше там происходило – не знаю, решили мы только все в город перебраться. Я, Светка и ребятишки на следующий же день укатили, а Витька – спустя месяц, пока с хозяйством не разделался. Что там происходило в это время – не рассказывал.

- Не могу, - говорит, - язык отнимается от страха. Хочу поскорее все забыть…

А мне иногда сниться Ульянка: сидит она на крыльце, платье – голубое, как небо, волосы – как солнце горят, глаза – ярче весенней листвы… Улыбается печально и говорит:

- Не поминая меня лихом, Марина… Не поминай лихом…

Вот такая история. Хотите верьте, хотите – нет.

Глава 8

Слушая историю, я давно проехала свою остановку и оказалась на конечной – Вокзале. Там я выходить не стала, а поехала обратно до дендрария.

- Интересно, наврала эта тетка или это, в самом деле, правда, - размышляла я. Еще пол года назад я бы обвинила толстуху в одном из десяти смертных грехов - во лжи. Но в то время я бы рассмеялась в лицо каждому, кто заявил бы, что я буду ходить в кошачьей шкуре. А теперь… Теперь результат на лицо: четыре лапки, усы и хвост. Сейчас-то я верю, что на бренной земле возможны всякие чудеса. Так что, может быть эта история правдива… А вот моя остановка…. Выскочив из автобуса, я перешла на другую сторону улицы и направилась в дендрарий. Гордо войдя в центральные ворота, я остановилась. Около двух месяцев назад я входила сюда на двух ногах… Не буду о грустном… Нужно настроиться на лучшее и тогда все получится. Но ничто не способствовало оптимизму, даже окружающий пейзаж.

Фонтан не работал, скамейки вокруг пусты, а по аллеям ледяной, северный ветер гоняет стайки побуревших листьев. Деревья, кроме вечнозеленых елей и пихт – голые, цветы завяли, трава пожухла и скрылась под засохшим ковром из листьев. Ничего не осталось от летней красоты.

- Не сегодня – завтра пойдет снег, - тоскливо подумала я и, поежившись от холода, побежала по аллеям дендрария. Обежав все дороги и тропинки раза два, и не встретив не только ни одного человека, но даже ни одной бродячей собаки, я подумала:

- Пожалуй, в такую погоду дворняга не выйдет на прогулку, не то, что благовоспитанная старушка.

Было давно за полдень, время обеда прошло, и у меня в животике недовольно заурчало.

- Нужно где-то подкрепиться, - пришла мне в голову гениальная идея. Только, как и где? Я еще ни разу в кошачьем облике не добывала пропитание самостоятельно. Став кошкой, я в первый же день попала в семью Фиркиных. Там кормили меня весьма вкусно. А теперь об этом нужно было заботиться самой. Для обычной кошки, возможно, это и не особенно большая проблема: залезла в подвал, наловила упитанных вкусненьких мышей или заглянула на помойку: кто-нибудь да выбросил рыбный хвостик или куриную голову, а если повезет, то и не обглоданное куриное крылышко…

- Тьфу, какая гадость! – меня аж передернуло от отвращения. Нет, так питаться я категорически отказываюсь. Как все-таки хорошо быть человеком – пошел в магазин и купил все что душа, а вернее живот пожелает. Тут я добежала до здания, в котором были одновременно расположены кафе – на нижнем этаже и зоомагазин – на верхнем. Если мне не изменяла память в зоомагазине жил толстый рыжий кот, или кошка. А если он там живет, то у него есть мисочка с едой. Вдруг мне повезет, и его кормят не Вискасом и Китикэтом, а нормальной человеческой едой вроде котлет, зеленого горошка или на худой конец какой-нибудь кашей? Есть после кошки было откровенно неприятно, но все же гораздо лучше, чем ловить мышей и рыться в помойках. В общем, стоило проверить рацион этого рыжика.

Мне повезло – входная дверь была открыта настежь. Внутри винтовая лесенка вела на второй этаж – в зоомагазин. Пробежав один пролет, я остановилась: в нос ударил дурманящий аромат свежевыпеченных пирожных. И как говорилось во всем известной басне Крылова: «вдруг сырный дух лису остановил, лисица видит сыр, лисицу сыр пленил». Если эту фразу немного переделать получился бы как раз мой случай. Я остановилась и уставилась на решетчатую дверь из-за которой и распространялся дивный аромат. Проскользнув между прутьями, я, видимо, оказалась в подсобном помещении кафе. Чуть поодаль стояла тележка, а на ней – два противня: один – с пирожным, а другой – с жареными куриными окорочками. На корню убив совесть, я, пока никто не пришел, затащила под ближайший столик салфетку, а на нее положила жареную лапку и пирожное. Удобно устроившись под прикрытием скатерти, я вкусно пообедала, а заодно и поужинала. По телу сразу же разлилась приятная истома, отнимавшая охоту двигаться и думать.

- Время уже позднее, часов шесть, пол седьмого, погода ужасная, старушка точно уж в такую непогодь в парк не заявиться. Останусь здесь на ночь – тут тепло, хорошо… Надеюсь, только тараканов нет… Почему я всегда думаю, что в местах общепита есть эти отвратительные насекомые? Наверное, это у меня с детства. Когда-то давным-давно, когда я еще была маленькой девочкой и училась классе во втором-третьем, после школы мы с мамой зашли в кулинарию купить мне пирожное. Мама сказала – «Выбирай». Я подошла к стеклянной витрине, внутри которой лежали разноцветные нарядные тортики и маленькие пирожные. А по стеклу витрины важно полз огромный усатый рыжий таракан и не один, не два, не три и даже не четыре, а целых пять… Я с отвращением смотрела на членистые брюшки, мохнатые лапки и шевелящиеся усы, а потом схватив маму за руку, и поскорее вытащила ее на улицу…