— Любой идиот мог прочитать это в местной газете. Интересно, кто сообщил эту информацию вам и вашим замаскировавшимся недоумкам?

Талли громко расхохотался, но Себастьян кивком признал его к тишине.

— Где ваш отец, мисс Пембрук? — намеренно безразлично спросил он.

— Надеюсь, в такой поздний час уже в постели. — Иден посмотрела на закрытую дверь, за которой спрятали Элизабет. — Я хотела бы пойти спать, ваша светлость. Когда меня лишают сна, я становлюсь раздражительной и капризной. — Иден качнулась вперед и встала с привязанным к спине стулом, и Талли издал еще один приглушенный смешок. — Надеюсь, нам обеспечат сносные условия. Меня устроят чистый перьевой матрац и свежевыстиранное одеяло. Завтракаю я обычно с восходом солнца и буду это делать в постели. И проследите, чтобы ваши лакеи сразу после этого приготовили мне ванну. — Иден искоса взглянула на «его светлость». — Если вы не удосужились припасти приличную одежду для меня и моей сестры, поторопитесь позаботиться об этом. Мы не станем два дня подряд ходить в одном и том же. Отвяжите меня! — приказала она, повернувшись к до сих пор молчавшим мужчинам, и Джонатан Бакстер невольно подчинился.

— Чертов дурак! Не смей выполнять ее приказы! — гаркнул Локвуд.

— Ничего страшного, — успокоил Себастьян Джонатана, отдернувшего руки от веревки, словно это была ядовитая змея. — Не может же она спать с привязанным к спине стулом. Думаю, у мисс Пембрук хватит разума понять, что ей не удастся убежать. Ведь вы это понимаете, правда, миледи?

— Я? — Иден бросила на него злобный взгляд.

— Я уверен в этом, — с расстановкой произнес он. — Но если я ошибаюсь, то хочу предупредить: неповиновение может вызвать неприятные последствия. Не станете же вы заставлять моих подчиненных выбрать более простой путь? — Себастьян приблизился к Иден, и она взглянула прямо на него. — Не сомневаюсь, такая сообразительная женщина, как вы, понимает: отказавшись содействовать нам, вы вынудите нас оказать давление на вашу сестру.

— Я, пожалуй, могла бы предложить сделку. — По спине Иден пробежал озноб. Она не могла допустить, чтобы эти негодяи принялись за Элизабет.

— Что за сделка, миледи? — поинтересовался Талли, с наслаждением слушавший пикировку лорда Сейбера с достойным противником.

— Об условиях мы поговорим утром, после того как я позавтракаю и приму ванну. — Иден взглянула на верзилу, который однажды спас ее от бандитов, а теперь предал, и с королевской надменностью прошествовала к спальне. К ее удивлению, «его светлость» неотступно следовал за ней.

Когда Иден исчезла за дверью, Талли, сбросив маску, быстрыми шагами направился к выходу.

— Куда вы, черт побери, собрались? — поинтересовался Локвуд.

— Как куда? — изумился Талли. — Естественно, раздобывать для леди ванну и смену одежды.

— Вы, должно быть, теперь у нее в служанках, — съязвил Джерард.

— Лучше быть служанкой, чем орущим ослом, — не остался в долгу Рандолф, а когда Локвуд угрожающе шагнул вперед, посоветовал:

— Лучше сварите себе кофе, а для его светлости приготовьте его любимый чай.

— Пусть его чертова светлость сам готовит себе спою дьявольскую смесь! — Локвуд сорвал маску и швырнул ее на стол. Он уже по горло сыт этим высокомерным типом и «его наглой светлостью»! А что касается Иден Пембрук, то она ему еще заплатит за оскорбления! Как только лорд Сейбер отвернется, он позаботится, чтобы эта женщина научилась вежливости.

Окинув взглядом убого обставленную комнату, Идея увидела Бет, которая, наплакавшись, уснула, привязанная к ножкам кровати, тут она вспомнила о безвинно погибшем Питере… Возмущение, гнев, ярость, боль переполнили ее сердце. Теперь она знала, что чувствуют захваченные врагом патриоты!

— Что вам нужно от нас? — Резко обернувшись, Иден в упор посмотрела на «его светлость», который разглядывал ее сквозь узкие прорези. — Понятно, что это никакие не сведения, так что не оскорбляйте меня примитивными отговорками.

— Как я успел заметить, миледи, — усмехнулся Себастьян, — вы здесь единственный человек, который набрасывается на всех с оскорблениями.

— Вы же не столь наивны, чтобы полагать, будто мне известны какие-то военные тайны. К тому же вряд ли вы, британцы, даже находясь в отчаянном положении, унизитесь до того, чтобы выведывать у женщин, к примеру, расположение войск.

— Местонахождение вашего отца, количество людей под его командованием и планы атак нетрудно узнать, это верно, — согласился Себастьян, приблизившись к Иден.

— Тогда зачем мы с сестрой здесь?

— Полагаю, миледи, вы очень скоро поймете это сами. Не стану оскорблять вас, объясняя очевидное.

— Не думайте, что я растаю от вашей любезности, ваша светлость. — Иден вздернула подбородок. — После того как вы застрелили Питера и взяли нас с Бет в заложницы, вы мой смертельный враг, и ничто не сможет этого изменить.

Наблюдать, как Иден менялась в соответствии с новой обстановкой, было так же занимательно для Себастьяна, как смотреть в калейдоскоп. Эта непокорная красавица могла быть нежной и кроткой, упрямой и язвительной. Рассудительной и хитрой. Сейчас она была решительно настроена не сдаваться. Взглянув в горящие голубые глаза, Себастьян не смог устоять и не дотронуться до гордой бунтарки.

— И не думайте, что так вам удастся из меня что-нибудь выудить! — Иден с силой оттолкнула руку в перчатке, коснувшуюся ее подбородка. — Я недавно узнала, что такое любовь, и ни за что не поддамся на ваши фальшивые ухаживания!

— Что же такого делает тот мужчина, которого вы любите? Ползает перед вами на коленях? Как лакей, исполняет малейшую вашу прихоть?

— Если вы задаете такие вопросы, то ничего не знаете о любви.

— Правда? — Себастьян был рад, что маска скрыла его довольную улыбку.

— Будьте добры развязать мне руки, чтобы я могла приготовиться ко сну, — потребовала Иден.

— Должен ли я из ваших слов сделать вывод, что вы не попытаетесь убежать?

— А вы, окажись на моем месте, дали бы такое слово? — огрызнулась она.

— Гм, пожалуй, я подумал бы над планом побега.

— Так зачем же я буду лгать, если мы оба понимаем, что я убегу при первой же возможности?

— Так зачем же просить, чтобы я развязал вас?

— Затем, — Иден лукаво улыбнулась, — что я хотела проверить ваш характер — или отсутствие такового.

— Я выдержал проверку, миледи?

— Какая вам разница, выдержали или нет? — бросила Иден.

Что-то в этом холодном самоуверенном аристократе ее смущало. Ее похититель, казалось, обладал той же способностью внушения и пользовался теми же уловками, что и она. Он бросил ей вызов, околдовал ее своими блестящими манерами и хрипловатым голосом с ярко выраженным акцентом, и ей нужно защищаться. Иден позволила пальцу в перчатке погладить ее по щеке и обвести Контур губ, а затем с нескрываемым презрением взглянула на своего тюремщика.

— Вот в этом-то и разница между вами и человеком, которого я люблю.

— Вы просто уничтожили меня, миледи. — Замечание Иден, казалось, озадачило его.

— Ваше прикосновение в любой ситуации оставило бы меня холодной и безразличной. Мужчина без характера — это то же, что любовник в перчатках. Вы не можете понять, что чувствую я, а мне не дано уловить ваших ощущений. Снимите маску и перчатки, ваша светлость, и посмотрим, действительно ли за этой мишурой скрывается мужчина.

— Зачем мне это? — спокойно возразил Себастьян. — Вы видите только то, что хотите увидеть. Вы верите, что ваше дело неизмеримо благороднее моего, а я так же непоколебимо убежден в обратном, так что здесь, миледи, мы расходимся во мнениях.

Поразмыслив над его слонами, Иден все же решила не смягчаться: он был ее заклятым врагом — и точка.

— Я хочу спать, развяжите меня, ваша светлость. — Она вытянула связанные за спиной руки, но Себастьян повернулся к ней спиной и пошел к двери. — Спокойной ночи, граф, — бросила ему вдогонку Иден, и Себастьян замер, но не обернулся. — Мой завтрак должен быть готов к шести. Бет предпочитает есть в восемь, хотя сомневаюсь, что у нее будет аппетит после смерти мужа.