— Генерал ждет вас, — сказал ему солдат, появившись в дверях через несколько минут.

Войдя в дом Томаса Нельсона, Себастьян обратил внимание, что британцы все переделали по своему вкусу. Губернатору Виргинии вряд ли понравится, что в его доме хозяйничали «красные мундиры»!

— Что случилось, черт побери? — прогремел Корнуоллис, стукнув кулаком по столу, едва Себастьян вошел в кабинет.

— Пембрук надул нас.

— Бог мой, на карту же поставлена жизнь его дочери! Неужели он отвернулся от собственной плоти и крови? Я в нем был так уверен!

— Думаю, на него повлияло сообщение о том, что генерал Вашингтон двинулся на юг. — Себастьян опустился в кресло возле стола. — Численность мятежников против ожидания все увеличивается. Все здоровые мужчины раздобыли оружие и пришли на подмогу. Пембрук произнес такие слова: «Столь великое дело, как свобода страны, требует от каждого из нас личных жертв, и генералы не являются исключением». Он уверяет, что «Сынов свободы» ничто не остановит, и сопроводил эти слова такими артиллерийскими залпами, будто решил доставить меня к вам по частям.

— Чертов мерзавец, — проворчал Корнуоллис. — Полагаю, вы бросили взгляд на залив до того, как войти в дом.

— Такое зрелище трудно не заметить. Подозреваю, что в последнее время мятежники дурят нам голову.

— То есть? — Корнуоллис бросил на него недоумевающий взгляд.

— Я думаю, что курьеры, которых задержал патруль тори, не случайно попали в плен. По-моему, мятежники хотели, чтобы мы перехватили их фальшивки. Сообщение, в котором говорилось, что французский флот не покинет Вест-Индию, оказалось ложью. Подтверждение тому — перед нашими глазами. — Корнуоллис осушил бокал бренди, несомненно, «позаимствованного» из винного погреба губернатора Нельсона. — Боюсь, ваше обращение к сэру Клинтону опоздало.

— Так и есть, черт возьми! — мрачно согласился Корнуоллис. — Французы отрезали от нас британские корабли. Если бы я мог переправить своих людей через залив, как это сделал на Лонг-Айленде генерал Вашингтон, мы могли бы уйти на север и соединиться с сэром Клинтоном в Нью-Йорке.

— Мы окружены, — напомнил ему Себастьян. — У мятежников вдвое больше войск, чем нас уверяли. Их пехота и артиллерия закрепились на позициях. Я сам видел. Честно говоря, я подошел к ним так близко, что едва не наткнулся на американские заграждения. — Себастьян нахмурился, делая вид, что обдумывает внезапно пришедшую ему в голову мысль. — А что, если Пембрук специально дал мне уйти и сообщить вам эту информацию?

— А какая от этого выгода американцам?

— Возможно, это просто тактика запугивания, — пожал плечами Себастьян. — Быть может, «Сыны свободы» хотят, чтобы вы знали об их намерении осадить Йорктаун, а затем сбросить нас в море, на растерзание французскому флоту, поджидающему этого, как стая голодных акул.

— Тысяча чертей! — Корнуоллис вскочил и зашагал по комнате. — Мы уже потеряли сто человек, наша оборона тает при первых признаках артиллерийской атаки, дезертирство стало скорее правилом, чем исключением.

— Я знаю, — тихо сказал Себастьян. — Больше дюжины английских солдат появилось сегодня в расположении американцев, держа высоко над головой мушкеты. Последний раз я видел их марширующими в сторону Уильямсберга. Скоро солдат, сдающихся в плен, будет больше, чем оставшихся под вашим командованием…

Над домом со свистом пронеслось ядро, через несколько мгновений земля содрогнулась, и от оглушительного взрыва задребезжали оконные стекла.

— Сэр, это стреляют с французских кораблей! — в ужасе закричал вбежавший в комнату часовой.

Сразу вслед за этим поступило сообщение об атаке пехоты.

— Говорят, маркиз де Лафайетт лично руководит наступлением, — едва дыша, доложил солдат. — Они хотят уничтожить нас!

В кабинет вошли офицеры с траурными лицами, и Себастьян воспользовался случаем, чтобы исчезнуть. Вокруг Йорктауна сейчас собралось около семнадцати тысяч повстанцев, восемьдесят артиллерийских орудий были выдвинуты на передние позиции, и весь город замер, как перепуганный кролик. По всем признакам, прибыл генерал Вашингтон и, не тратя времени даром, послал через Лафайетта привет Корнуоллису. У англичан оставалось только две возможности — отступить или сдаться. О победе нечего было и думать. Ну что ж, по-видимому, они попытаются воспользоваться первым вариантом — под прикрытием темноты отступить через залив к Глостеру, но Себастьян позаботится, чтобы адмирал де Грае должным образом встретил британского генерала.

В то время как Себастьян торопливо шел вниз, к пристани, где надеялся найти рыбацкую лодку, Джерард Локвуд, перебегая от укрытия к укрытию, неотступно двигался вслед за ним.

Две недели, проведенные Локвудом в подвале под стражей, стократно увеличили его ненависть к благородному и могуществе ином у английскому лорду. Если бы не артиллерийские залпы, заставлявшие его тюремщиков прятаться в укрытия, Джерарду ни за что не удалось бы убежать, но ядро пробило дыру в стене тюрьмы, и он, протиснувшись сквозь пролом, выбрался на свободу. Будь у него хоть малейшее подозрение, что у «Сынов свободы» есть шанс на победу, он никогда не стал бы служить королю! А теперь все его надежды на повышение и власть рухнули. Британцы были обречены, и в Йорктауне не существовало человека, который этого не понимал бы.

Бросив взгляд належавший в руинах город, Локвуд ожег злобным взглядом удаляющуюся спину Себастьяна — пора свести счеты с этим английским лордом, он должен получить свое. Если Сейбер намерен удрать из этой чертовой дыры, он пойдет за ним, а затем расквитается с наглецом. Этот высокомерный англичанин дорого заплатит за то, что Джерарда отстранили от дел и бросили гнить в темницу.

— Идлин Рини Пембрук, ты сошла с ума! — воскликнула Элизабет, изумленно глядя на сестру. — Почему ты не хочешь выйти замуж за Себастьяна Сейбера? Я же знаю, что ты к нему неравнодушна. Это видно невооруженным глазом.

— Я не могу «выйти за него замуж, потому что, несмотря ни на что, кажется, все еще влюблена в этого подлеца.

— Ты любишь его и поэтому не можешь выйти за него замуж? — Плюхнувшись на диван, Бет широко распахнутыми глазами смотрела на сестру, кружащую по комнате с такой сосредоточенностью и на такой скорости, словно от этого зависела ее жизнь. — Что за странная логика?! Ведь именно любовь должна стать поводом для замужества. Во всяком случае, об этом ты твердила мне на протяжении последних четырех лет.

— Ты просто не понимаешь, Бет.

— Безусловно, — согласилась сестра. — Следуя твоей абсурдной теории, Питеру нужно было жениться на Корнелии Виклхаймер. Кстати, вспомни свою пламенную речь, обращенную к родителям Питера. Если ты уверена, что человек должен вступать в брак с нелюбимым или нелюбимой, тебе следовало выступить в защиту Корнелии.

— Ты не все знаешь о Себастьяне Сейбере. — Иден остановилась, взглянула на Элизабет. — Он и «его светлость» — одно и то же лицо.

— О Господи! Ты серьезно? — Бет побледнела. — Значит, он действительно британский шпион?

— Говорят, что он двойной агент. — Движением руки Иден призвала Бет к молчанию, — Не понимаю, как можно доверять такому лживому человеку! По-моему, он просто с теми, на чьей стороне сила. Если бы англичане окружили в Йорктауне «Сынов свободы», думаю, Себастьян быстренько оказался на их стороне.

— Вот это да! — Бет с трудом перевела дыхание, стараясь переварить новость. — Он — «его светлость»? Тогда понятно, почему он позволил мне убежать и почему обещал, что с тобой ничего не случится.

— Себастьян поймал тебя, а потом отпустил? — Иден была ошеломлена.

— Он и Талли нашли меня, когда я во второй раз подвернула ногу, — пояснила Бет. — Я потребовала, чтобы они отвезли меня обратно в хижину, а тебя отпустили, но его светлость приказал Талли вернуть меня на то место, где нас похитили.

— Если бы я поняла, зачем он хочет жениться на мне, возможно, я смогла бы разрушить его коварные планы. — Иден была благодарна Себастьяну за спасение Элизабет, но яснее ситуация от этого не становилась.