Она почувствовала его тяжесть, его губы приникли к ее губам. Внутри ее разлился огонь, и Иден изо всех сил прижала Себастьяна к себе. Он вошел в нее, задыхаясь от нетерпения, мечтая погрузиться в нее так глубоко, чтобы было уже не разобрать, где чье тело. Себастьян боялся причинить ей боль своим неистовством, его тело было так напряжено, что он не мог разжать руки. Он хотел Иден так, как никогда не хотел другой женщины. Очередной порыв страсти поглотил последние остатки сил, и Себастьян со стоном рухнул на Иден, отчаянно стараясь восстановить дыхание. Так и умереть недолго, подумал он. Пару раз у него и в самом деле останавливалось сердце, и было удивительно, что пульс еще продолжал стучать. Чтобы снова обрести силы, ему потребуется немало времени.

Мрак страсти постепенно рассеивался, и Иден стремительно возвращалась к реальности. Неужели у нее нет ни капли стыда? Силы воли? Боже милостивый, что она позволила Себастьяну делать с ней! У нее теперь не осталось от него никаких секретов!

— Отпусти меня, черт возьми! — крикнула она, едва сдерживая рыдания. — Полюбуйся, что ты натворил!

— Иден, я…

— Я сказала… убирайся, — проговорила она сквозь слезы. — Ты все разрушил!

— Что это я, по-твоему, разрушил? — Себастьян откатился в сторону и, пряча улыбку, наблюдал, как Иден с остервенением хватала попадавшиеся ей под руку предметы одежды.

— Все мои шансы найти счастье, вот что! — не глядя на него, выкрикнула она и натянула сорочку.

— Иден, ты излишне все драматизируешь. — Себастьян сгреб с земли свои вещи, а затем поднялся и торопливо оделся.

— Я никогда не драматизирую, это особенность Элизабет, — заявила Иден. — Я спокойна, разумна и рассудительна! — Ее разъяренный голос, по-видимому, долетал и до небес, и если мертвые еще не проснулись, то это вот-вот произойдет. Он еще не слышал, чтобы Иден так кричала.

— Мне ты не кажешься такой уж спокойной и рассудительной, — заметил он, проверяя спрятанное в куртке оружие.

— И тебе это доставляет несказанное удовольствие, не правда ли? — Тяжело дыша, она обернулась к Себастьяну. — Тебе нравится дразнить меня до тех пор, пока я не потеряю терпение. Ты держал меня в плену и, ехидно посмеиваясь, притворялся сторонником тори. Получал сообщения и с той и с другой стороны, ты для собственного развлечения расшифровывал донесения. Мой отец и другие американские офицеры поют тебе хвалу, но я тебе не доверяю. Тебе одинаково легко и солгать, и сказать правду, — и я не могу отличить одно от другого!

— А честность и преданность для тебя неразделимы, верно?

— Они основа всего, — подтвердила Иден, — ибо я точно знаю, к чему приводит обман… — Она резко оборвала фразу.

— Ты боишься стать похожей на свою мать, которая изменяла твоему отцу? Правда, Иден?

— Я не хочу пережить такой ад ни с тобой, ни с кем другим. — Чувства, которые она таила глубоко в себе, вырвались наружу вместе с рыданиями.

— И ты годами наказывала себя за то, что произошло семнадцать лет назад, — тихо продолжил Себастьян, предлагая Иден наконец выговориться. — Отсюда твоя безграничная щедрость и великодушие, верно? Ты таким образом искупаешь свои грехи. Но почему ты так уверена, что несешь за все ответственность? Быть может…

Хруст веток заставил Себастьяна резко обернуться. Словно демон, восставший из ада, перед ним возникла темная фигура и в грудь ему нацелилось дуло мушкета.

— Продажная шкура! — зарычал Джерард Локвуд. — Ты продал нас проклятым мятежникам! Мы посылали донесения, а ты передавал их «Сынам свободы»! Из-за твоей измены англичанам пришлось отступить в этот чертов Йорктаун, а мне теперь никогда не повыситься в чине и не разбогатеть. Ты стал проклятием моей жизни, я намерен раз и навсегда разделаться с тобой!

Иден никогда не видела Джерарда Локвуда без маски, но она узнала его грубый голос и внушительную фигуру. Одного вида этого варвара было достаточно, чтобы оживить пережитое, и когда негодяй с усмешкой взглянул на нее. Иден инстинктивно придвинулась к Себастьяну.

Он успокаивающе обнял ее за дрожащие плечи, понимая ее страх. Нужно было что-то делать, не медля ни мгновения, в противном случае Иден может стать невинной жертвой их с Локвудом вражды.

— Локвуд, ты и я…

— Брось потчевать меня своей замысловатой ложью, Сейбер, — с ненавистью гаркнул тори. — Ты в этой войне думал лишь о собственном кармане. Я же по твоей милости две недели гнил в тюрьме, и у меня еще остались синяки и ссадины на память о той ночи, когда ты зверски избил меня, чтобы оставить для себя эту крошку. — Джерард угрожающе шагнул вперед. — Тебе больше не придется лгать. Истекая кровью, ты будешь любоваться, как я займусь с этой шлюхой тем, чем собирался заняться в ту ночь. На этот раз ты не помешаешь мне, и тебе останется только слушать ее мольбы о пощаде.

— Если тебе нужны деньги… — Себастьян попытался откупиться, но Локвуд жаждал мести.

— Заткнись, Сейбер. Очень скоро я получу столько денег, сколько захочу. Готов поспорить, что Пембрук заплатит выкуп за свою дочь даже после того, как я в свое удовольствие попользуюсь ею.

Похоже, уговоры бессмысленны. Но что бы ни произошло между ними, Иден ни в коем случае не должна пострадать. Чего бы это ни стоило, он спасет ее! Себастьян чувствовал, как кремневый пистолет тяжело давит ему на бедро — к сожалению, на то бедро, к которому прижалась Иден. Если они выживут, он всегда будет держать Иден с левой стороны, чтобы в любой момент можно было выхватить пистолет, дал себе зарок Себастьян. Хотя вряд ли ему доведется выполнить обещание: Джерард был настроен идти до конца.

Неужели Себастьяна сейчас застрелят?! Она велела себе не раскисать, а попробовать помешать негодяю. Она боится это безжалостное животное, но у нее есть дар внушения, и с Божьей помощью пора его применить.

— Мистер Локвуд, я понимаю, как вы расстроены. Вы имеете на это полное право. Но задумайтесь над последствиями того, что собираетесь совершить…

— Молчать! — рявкнул на нес Локвуд.

Но как она могла молчать, когда на карту была поставлена жизнь Себастьяна, да и ее тоже?

— Вся округа полна повстанцами, и если я подниму шум, они набросятся на вас, — продолжала убеждать его Иден, стараясь, чтобы ее голос не дрожал, и, как ни странно, он оставался твердым и звучал убедительно. — Убийство Сейбера только навлечет на вас гнев его союзников. Пощадите его, и я без сопротивления пойду с вами. Вы получите за меня выкуп, отец заплатит за мое освобождение.

— Сейчас меня это не волнует, — фыркнул Джерард, переведя взгляд на Себастьяна. — Я намерен, не сходя с места, с ним рассчитаться.

— Что это за месть, если на звук мушкетного выстрела сбежится целый полк вооруженных до зубов солдат? — сходя с ума, продолжала Иден уговоры.

Себастьян понимал, что Иден не удастся разубедить Локвуда, даже если она будет говорить до посинения. Она переборола свой страх и пыталась спасти ему жизнь, принося себя в жертву; она кинулась защищать Себастьяна, хотя сама только что хотела бежать от него как можно дальше. Эта женщина была мученицей, ставившей на первое место интересы и нужды других. Себастьян мог бы назвать немало мужчин, которые ради спасения собственной шкуры готовы были предать и сдаться, но только не Иден.

— Прислушайтесь к голосу разума, мистер Локвуд, — урезонивала она бандита, — вы же сами подпишете свой смертный приговор. Вы…

Себастьян дождался, пока Иден завладела вниманием Джерарда, и резко оттолкнул ее в сторону, надеясь вызвать на себя огонь и спасти жизнь Иден. Только бы она бежала без оглядки.

— Ах ты, подонок! — прорычал Локвуд и выстрелил.

Стиснув зубы, чтобы преодолеть жгучую боль, разрывавшую плечо и огнем растекавшуюся вниз, по раненой руке, Себастьян выхватил пистолет и спустил курок. Он промазал — пуля попала Локвуду в руку, а не в его черное сердце. Себастьян сделал несколько нетвердых шагов, но земля под ним покачнулась, и глаза его затуманились. Крик Иден слился с бешеным воплем Джерарда, но голоса долетали до Себастьяна как будто сквозь вату.