— Нет, я чувствую себя собранной, как дикий зверь перед прыжком. Мужчины, к сожалению, частенько полагаются на свою силу, видимо, из-за недостатка природного ума.

Выпад достиг цели, Себастьян моргнул, но рук не разжал. Почему, черт возьми, она его так привлекает? Почему он не может угомониться и оставить се в покое? Себастьян поймал себя на том, что невольно склоняется к ней. Неужели его тело опять прореагирует так же? Нет, он не успокоится, пока не разрушит все ее бастионы и не ощутит ее в своих руках — мягкой и податливой, такой, какой она была в ту ночь неделю назад. Тогда он открыл для себя настоящую Иден Пембрук — жаркую, страстную, отзывающуюся на каждое его движение. Тогда в его объятиях она по-настоящему пробудилась к жизни, выпустив на волю то, что старательно скрывала от него и от всего остального мира.

Иден не могла сказать, кого она сейчас ненавидела больше — этого дьявол а-искусителя или саму себя. В то мгновение, когда их тела соприкоснулись, она снова ощутила необъяснимую, непреодолимую тягу. И когда его чувственные губы приникли к ее рту, снова утратила способность к сопротивлению. Тайные желания мгновенно овладели ею, словно с тех пор, как Себастьян целовал ее, прошло лишь несколько минут. Он вновь лишил ее самообладания, заставив устремиться к тому, чего она поклялась и в мыслях не касаться; он поглотил ее волю, заставил предать себя. Здравый смысл как будто ветром сдуло, и се, словно мотылька, неудержимо потянуло на этот опасный огонь. Она не знала о нем абсолютно ничего, кроме того, что он обладал поразительной способностью будить в ней чувства и заставлять тосковать по его ласкам и властным поцелуям.

Легким толчком языка Себастьян раскрыл Иден губы, и ее сердце дрогнуло. Нестерпимо острое желание спазмом скрутило ее тело. От его запаха кружилась голова, желание все нарастало, как вдруг молнией пронзило озарение: только этот человек способен творить с ней такое, именно он оказался принцем, пробудившим спящую. Не сдерживаясь, не думая ни о чем, Иден зарылась пальцами в густые черные волосы и неожиданно для себя впилась в его губы, влекомая долго сдерживаемой страстью. Прижавшись к нему, Иден услышала стон, почувствовала, как сомкнулись вокруг нее сильные руки, ощутила, как напряглись мышцы его бедер, Боже, она капитулировала перед тем мужчиной, которого поклялась ненавидеть! Ей… нравился его вкус, нравилось ощущать его рядом, она… хотела его. Иден резко отпрянула назад. Она была поражена и напугана. Туманный мир ходил ходуном, и она не могла найти в нем свое место.

Будто жгучий ветер пустыни вдруг обрушился на Себастьяна, он забыл свое отрепетированное до последнего слона извинение, язык безнадежно прирос к небу. Проклятие! Он не только не попросил прошения, но и нарушил обещанную себе дистанцию. Такая нежданная невыдержанность могла повлечь за собой чертовские осложнения. Дьявол, он целую неделю старался остудить голову — и прочие части тела — после того досадного, унизительного происшествия на дороге, но потерпел поражение.

Долгую минуту Себастьян и Иден растерянно смотрели друг на друга, пытаясь постичь, что же с ними происходит.

— Похоже, у нас с вами возникли кое-какие сложности, — констатировал очевидное Себастьян.

Ничего себе «сложности»! Она же попросту не отвечает за себя, когда рядом этот человек. Такого с ней еще никогда не случалось, и сейчас, здесь, у изгороди, она едва не лишилась сознания.

— А вы не знаете, в чем, черт побери, дело? — хрипло выдохнула она, прижимаясь к забору, словно это был ее последний бастион. — Мы даже не нравимся друг другу.

— Это, должно быть, какое-то наваждение. — Себастьян рассмеялся и немного расслабился. Теперь, когда соблазн находился в двух шагах от него, он, кажется, мог вести себя разумнее.

— От наваждения наверняка можно избавиться, — безапелляционно заявила Иден, отбросив с лица каштановую прядь.

— Не уверен, что это так просто. — Себастьян небрежно оперся об изгородь, избегая смотреть на Араба, получавшего удовольствие, которого он сам был лишен.

— Иден!

Обернувшись, он увидел выбежавшую из-за конюшни хорошенькую девушку с живыми, блестевшими от возбуждения зелеными глазами и рыжими локонами, подпрыгивавшими при каждом ее шаге.

— О, прости, Иден. — Заметив стоявшего рядом с сестрой незнакомца, Элизабет резко остановилась. — Я не знала, что у тебя гость.

— Мы познакомились с Себастьяном Сейбером во время ярмарки. Себастьян, это моя сестра Элизабет.

— Вы хозяин Араба, — уточнила девушка. — Он действительно великолепен… — Недоговорив, она обернулась к пастбищу и взглянула на повею трудившегося жеребца. — О-о-о…

~ У тебя ко мне какое-то дело. Бет? — спросила Иден, видя, как сестра покраснела.

— Гм… я… да, — запинаясь, пробормотала Элизабет. — Я хотела сказать, что тебя ждет Джеймс. Он согласился попробовать.

— Правда? — Иден мгновенно оживилась. — Больше недели он не поддавался на мои уговоры.

Заинтересовавшись, Себастьян пошел вслед за девушками, размышляя на ходу над непохожестью сестер Пембрук. Они не напоминали друг друга не только цветом волос и глаз, но и…

— Не зайдете ли в дом, мистер Сейбер? — пригласила Элизабет. — Не хочу быть навязчивой, просто… — Она не закончила фразу, ее голос замер, и она смущенно улыбнулась. Иден не спешила поддержать приглашение.

— Спасибо, Элизабет. Я бы чего-нибудь выпил. — Дьявольски интересно было узнать, кто такой Джеймс и почему он воюет с местным ангелом. Неужели существовал еще кто-то, не поддающийся обезоруживающим улыбкам Иден и не поющий вечную хвалу ее достоинствам? Нельзя не посмотреть на этого смельчака!

Войдя в дом, Себастьян сразу же ощутил на всем печать индивидуальности Иден. Дорогая мебель была свободно расставлена, через широко распахнутые окна струились потоки солнечного света, заливавшие все вокруг. На столе в кабинете кипой лежали «Животноводство», «Права колонистов, заявленные и утвержденные» Джеймса Отиса, «Исследование человеческого мозга» Томаса Рида, «Трактат по анатомии внутренних органов» Марчелло Мальпиги… Видимо, эти книги Иден всегда держала под рукой. Рядом лежали газеты со статьями таких патриотов, как Сэмюель Адаме и Патрик Генри.

Поднимаясь по лестнице вслед за хозяйкой со стаканом сангари в руке, Себастьян и представить себе не мог, что его ожидало. Комната наверху, явно бывшая прежде спальней — и не трудно догадаться чьей! — была наполнена ранеными солдатами, лежавшими на походных койках.

Очаровательное личико Иден просияло солнечной улыбкой, и она с божественной грацией двинулась по рядам, задерживаясь, чтобы поговорить с каждым солдатом, пока не дошла до самой дальней от двери койки.

Взгляд Себастьяна остановился на светловолосом молодом человеке лет двадцати пяти. Он был до пояса укрыт простыней, но по очертаниям было ясно, что у него нет одной ноги. Воспоминания обрушились на Себастьяна, он почти явственно услышал предсмертные человеческие крики, почувствовал медный вкус крови и отчаянным усилием воли заставил себя вернуться в настоящее.

Заметив, что Себастьян вошел вслед за ней, Иден поморщилась, он передвигался бесшумно, как кошка.

— Это Себастьян Сейбер. — Иден решила, что придется представить своего спутника. — Он владелец Араба, который на днях выиграл скачки на ярмарке.

После обмена приветствиями Джеймс Пайк заговорил.

— Иден, я еще раз обдумал ваши слова и готов попробовать, — решительно заявил молодой человек.

Наконец Себастьян понял, о чем речь: этот парень выиграл битву с горечью и обидой и хочет опробовать свой протез.

— Возможно, я смогу быть вам полезен, — предложил свою помощь он и, выпрямившись, шагнул вперед. — Иден, мне кажется, вам лучше подождать меня и Джеймса в коридоре.

Молодой человек благодарно улыбнулся — видимо, в этом деле он предпочел помощь мужчины. Дружески кивнув Джеймсу, Иден вышла из комнаты и закрыла за собой дверь. Больше недели она уговаривала своего подопечного прикрепить деревянный протез, который принес для него доктор Кертис, но Джеймс категорически отказывался. Он лежал, глядел в потолок и заявлял, что без ноги вес равно никогда не будет полноценным человеком. Последнюю неделю она постоянно убеждала Джеймса, что жена от него не отказалась и ждет не дождется его возвращения домой. Однако Джеймс вес больше молчал, все сильнее мрачнел, и Иден боялась, как бы он не решил свести счеты с жизнью. Как она билась, чтобы поднять ему настроение и вселить уверенность в себя! И в конце концов Джеймс стал смиряться со своим увечьем…