— Скучно, — сказал я в офисе Максу.

— Мы это исправим, — потёр руки он. — В твоей жизни стало слишком много младенцев, слишком мало баб.

Так я впервые за несколько месяцев оказался в ночном клубе. Тереться телами на танцполе меня нисколько не привлекало, поэтому мы заняли столик на втором этаже. Отсюда было прекрасно видно, что творится внизу и немного тише. А внизу так даже мыслей своих не было слышно.

— Глянь на барную стойку, — кивнул Макс. — Отборные тёлочки.

Девушки танцевали прямо на стойке, грациозно переступая оставленные чем-то бокалы и стаканы. Красивые ли они, с такого расстояния и не понять, но тела и правда отборные. Нигде ни лишнего грамма, все лишние грамм исключительно в нужных и важных местах. При мысли об этом я ощутил лёгкую эрекцию.

— Валяй, — согласился я.

Опрокинул бокал виски, за ним ещё один. Впрочем, соблюдая меру — воспоминания о прежней пьянке были ещё свежи. Вскоре за наш столик подсели три девушки. Молодые, свежие. Классика — брюнетка, блондинка, рыжая. Выбирай на свой вкус. Мне не нравилась ни одна из них, но я справедливо рассудил, не под венец же мне их вести. Трахнуть пойдёт, сиськи жопа есть, мордочка смазливая. Большего не нужно.

— Выбрал? — спросил Макс.

Девочки хихикали. Радовались дармовой выпивке и еде. Я смотрел на них с толикой отвращения.

— Блондинка, — сказал я.

Потому что она максимально не была похожа на Асю. Ассоциаций мне не нужно. У этой волосы светлые, губы накачаны, грудь накачаны и трезвый взгляд на жизнь, несмотря на алкоголь в крови. Самое то.

— Отлично, тогда этих двух увезу я, — тут же решил Макс.

Они и правда уехали уже в течении получаса. Девушка сразу придвинулась ближе ко мне.

— Может тоже поедем? — игриво спросила она.

Во мне снова поднялась волна брезгливости. Ни к месту вспомнилось о семье Андрея. Как у них дома светло и уютно. И Таня такая вся…уютная. Счастьем лучится. Разве я такого не заслуживаю? А девушка эта, ну не проститутка же, откуда такая готовность ложиться под богатых мужиков?

— Не, — качнул головой я. — Не хочу.

— Тогда здесь?

— Давай здесь, — согласился я.

Она кокетливо повела бровью и полезла под стол. Заколыхалась скатерть. Девушка, хрен знает, как её зовут, потерлась грудью о мою ногу. Коснулась промежности. Расстегнулась ширинка брюк, девушка извлекла член наружу.

Я сделал ещё глоток и закурил. Влажное прикосновение чужого рта. Причём достаточно профессиональное. Сколько членов в ней побывало? Действовала она очень умело, каждое движение выверено, оргазм наверняка будет потрясающим.

Если будет.

— Хватит, — сказал я. — Вылазь.

Она не поняла и продолжала с прежним рвением, мне пришлось отодвинуть её за голову, высвобождая эрегированный член на волю.

— Что-то случилось?

— Я подрочу.

— Могу помочь, — игриво улыбнулась она.

— Я с этим сам справляюсь, — отмахнулся я.

Бросил на стол несколько купюр, так, чтобы и счёт хватило оплатить, и утешить девушку, которая осталась без развлечений на вечер.

— Я не шлюха, — с вызовом сказала она.

— Я знаю.

— Так в чем дело? Тебе не понравилось?

— Ты восхитительно сосешь, — признал я. — Дело во мне. Что-то не так. Жениться, надо, наверное… салфетки влажные есть?

Салфетки у неё были. В туалете оттер член от чужой слюны. Перевозбужденный, он реагировал ноющей болью буквально на каждое прикосновение. Трахаться хотелось ужасно, с чего я таким моралистом стал?

Адрес Аси у меня был, риэлтор сразу мне его сообщила, как только сделка прошла. Чистая продажа, хороший дом в хорошем районе. Третий этаж, в окна особо не полазишь. Я ни разу сюда не приезжал за эти полтора месяца, а сейчас вот приехал.

Дождь моросит, уныло так, словно плачет.

Третий этаж. Я посчитал где должны находиться её окна. Светится только одно. Спит? Может, боится в темноте спать, поэтому на кухне оставляет свет гореть. Шевельнулась занавеска, я ожидал увидеть Асю, но это был котенок — вспрыгнул на подоконник, теперь глазел на тёмную улицу.

Кота завела, что же, вполне ожидаемо.

Откроет ли она, если я сейчас позвоню? Возможно. А может у неё уже другой мужчина. При мысли об этом даже херово стало, захотелось немедленно выйти из машины, подняться и проверить.

Но не стал. Ася просто не заслуживает, чтобы я приходил к ней со следами чужой слюны на члене. А до завтрашнего утра, надеюсь, желание видеть её само пройдёт.

Ася

Квартира была светлой и уютной. Однушка, но её условно можно было счесть двушкой — очень большая кухня, как целая гостиная. Квартира продавалась совершенно пустой, но и я уже была куда осторожнее до сладких предложений, пусть и доверяла теперь при покупке. Доверяй, но проверяй, сказала я себе и полностью изучила вопрос. А потом только купила.

Деньги, кстати, посчитала Анька.

— Пф-ф-ф, — выразила негодование она. — Деньги грязные, выдумала тоже… деньги грязными не бывают.

У меня осталось после покупки. Так много, что смущало. Анька сразу же приглядела и спальный гарнитур, и какой-то крутой шкаф, и кучу ещё всего.

— Стоп, — велела я ей. — Я из этих денег "заработала" только два с лишним миллиона. Остальное чужое.

Кому нести это чужое я не знала, не воришкам же, у которых Вадим эти деньги забрал. И я решила их распределять на благотворительность. Боялась, если отдам сразу много, то привлеку внимание налоговой, поэтому жертововала кусочками. А ещё закупила целую гору корма для животных и подвезла в местный зооприют. Там мне были рады. А ещё там я встретила Фунтика.

Фунтик это котенок. Маленький совсем, но уже многое повидавший. Ему собака отгрызла хвост, и когда я увидела котёнка, он сидел в клетке и печально разглядывал заживающий огрызок, словно размышляя, отрастет или нет.

— А можно его забрать? — робко спросила я.

С Фунтиком жить было гораздо веселее. Первую ночь он прятался под ванной, а потом вошёл во вкус, начал буквально бегать по стенам и кататься на шторах. Отсутствие большей части хвоста ему нисколько не мешало.

— Любишь ты, Аська, — вздохнула подруга. — Сирых и убогих.

— А то, — согласилась я. — Сколько лет уже с тобой вожусь.

Обижаться у Аньки и в мыслях не было. Я жила в этой квартире уже несколько недель, прежде чем решившись вдруг, ночью, открыла папку с фотографиями.

Их было немного, они высыпались мне на колени осколками прошедшего когда-то счастья. Частью черно-белые, от того особенно трогательные. Вот мама с подругой. Я — ужасно на маму похожа. До неприличия. Разве только такой счастливой, как она на фото, я никогда не бывала. Она обнимает свою подругу и смеётся.

Мама с каким то парнем. Переворачиваю фото, оно не подписано. Гадаю, не мой ли это отец. Мама и здесь смеётся. Она вообще смеётся столько, что диву даешься, откуда в человеке столько радости? Откуда столько сил радоваться?

Следующая фотография спланировала на пол, и мне приходится отнимать её у Фунтика. Мама беременная. Не такая, как Таня. Таня лучилась счастьем и здоровьем. Мама похудела ужасно. Бледна. Обнимает свой живот обеими руками. Словно прячет. И все равно улыбается, всем назло.

После родов мама похудела ещё сильнее, став похожей на тень самой себя. Держит меня на руках, я смотрю и не верю в то, что когда-то меня касалась мама.

Фотографии я смотрю допоздна, даже Фунтик устав сдаётся и засыпает. А я все перебираю фотографии, одну за другой, потом снова возвращаюсь к первой, и так раз за разом. Ложусь спать совсем поздно и просыпаюсь разбитой. А просыпаюсь я рано, потому что работаю.

И работу эту я выбрала сама. И хожу в ней в одежде, которую выбрала сама. И вообще, живу сама — как взрослая.

Сбегаю по ступеням, потому что дом малоэтажный и лифта нет. Дождь.

— Черт! — топаю ногой я.