– Объединенный комитет начальников штабов, лидеры палаты представителей и сената согласятся с решением президента, – как ни в чем не бывало продолжал Хейвелок. – Мы имеем дело как раз с таким случаем, когда требования национальной безопасности абсолютно оправданны.

Маска дала трещину, это уже был не страх, а отчаяние. Деккер прошептал:

– Что же, по их мнению, я совершил?

– В нарушение данной вами присяги офицера и постановлений правительства о секретности, которые вы также клялись выполнять, вы скопировали самые важные в истории нашей страны стратегические документы и вынесли копии из здания Пентагона.

– Но вы знаете, кому я их передал? Ответьте мне!

– Это не имеет никакого значения.

– Нет, имеет! В этом весь смысл!

– Вам никто не давал полномочий на передачу.

– Этот человек сам обладает всеми необходимыми полномочиями! – Деккер пытался удержать предательскую дрожь в голосе. – Я требую, чтобы вы немедленно связались по телефону с государственным секретарем Мэттиасом.

Хейвелок отошел от стола и, таким образом, от телефона. Это действие не прошло незамеченным со стороны офицера. Майкл решил, что настал момент немного отступить.

– Я ведь тоже выполняю приказы, капитан, – сказал он, подпустив в тон нотку неуверенности. – Приказы президента и ряда его ближайших советников. Есть прямое распоряжение ни в коем случае не обращаться к государственному секретарю. Его категорически запрещено информировать. Я не знаю причину, но приказ именно таков.

Деккер настороженно подался вперед. В глазах уже не было прежнего отчаяния; вместо него появился огонек фанатизма.

Он заговорил почти шепотом, но постепенно его голос окреп.

– Президент?.. Близкие советники?.. Господи, да неужели вы настолько слепы? Естественно, эти люди не желают его информировать, так как он прав, а они безнадежно ошибаются. Они трусливы, а он – нет! Неужели вы хотя бы на секунду можете допустить, что он не узнает о моем исчезновении? Неужели вы полагаете, что он побоится помериться силами с президентом и его так называемыми советниками? Вы говорили об Объединенном комитете начальников штабов, конгрессменах, сенаторах. Боже мой! И вы думаете, что он не способен собрать их в одном месте и показать, насколько беспомощно, неэффективно и аморально наше правительство? У нас не будет этого правительства! Его отзовут, уничтожат, выбросят прочь!

– Кто же это сделает, капитан?

Деккер выпрямился, расправив широкие плечи, напоминая собой осужденного, уверенного в том, что Высший Судия на его стороне, и ответил, глядя в глаза Хейвелоку:

– Народ, мистер Кросс. Народ этой страны способен отличить гиганта от карлика. Он не отвернется от гения только потому, что этого требует неотесанный политикан и его слабоумные советники. Народ не потерпит их диктата! Все последние десятилетия мир страдал от отсутствия подлинного лидера. Мы явим свету нового вождя, и все народы признают его. Поэтому я вам искренне советую – свяжитесь с Энтони Мэттиасом по телефону. Вам не придется говорить. Я сам все скажу.

Хейвелок, не двигаясь, произнес с еще большим сомнением:

– Вы уверены, что возможно подобное? Импичмент президента?

– Какие могут быть сомнения? Вы только взгляните на Мэттиаса. Разве появлялась за последние тридцать лет на земном шаре личность, равная ему?

Майкл подошел к письменному столу и сел, не сводя глаз с Деккера.

– Присаживайтесь, капитан, – пригласил он. Деккер поспешно уселся в кресло, которое Хейвелок предусмотрительно поместил у стола.

– Мы наговорили друг другу порядочно неприятных слов, и я, со своей стороны, приношу извинения. Но вы должны понять. Мы – правы.

– Но мне надо получить более подробные объяснения, – произнес Хейвелок. – Нам известно, что вы передали копии документов о наших ядерных арсеналах и стратегии, разработанной Комитетом ядерного планирования. Кроме того, вы поделились всеми разведывательными сведениями о советском и китайском атомном потенциале. Вы снабжали Мэттиаса этими сведениями в течение нескольких месяцев. Мы не понимаем, с какой целью вы это делали. Если возможно, объясните мне.

– Причина элементарна! Она – в самом названии этого пресловутого комитета[71]. Ответные действия! Только ответные действия, мистер Кросс! Реакция! Реакция на то, реакция на се! Одни ответы, никакой инициативы. Мы не нуждаемся в ответных действиях! Пусть наши враги не думают, что мы способны только на ответные меры! Нам нужен новый генеральный план действий, и они должны знать, что у нас есть такой план и мы способны стереть их с лица земли, если они только посмеют рыпнуться! Наше могущество, наше будущее больше не могут зависеть от оборонительной концепции, мистер Кросс. Наша концепция – атакующая! И Энтони Мэттиас принял это. Остальные же боятся взглянуть правде в глаза.

– И вы помогали ему разработать этот «генеральный план»?

– Я горжусь тем, что внес свой вклад. – Теперь Деккер говорил совершенно уверенно. Он чувствовал, что полное прощение не за горами. – Я провел с ним много часов. Мы прорабатывали все возможные варианты ядерной стратегии, все вероятные реакции Советов и Китая. Ничего нельзя было упустить.

– Когда вы встречались?

– Каждое воскресенье в течение многих недель. – Деккер понизил голос. В глазах горел фанатичный огонь. Он доверительно произнес: – Он настаивал на важности сохранения наших встреч в полной тайне. Я нанимал машину, добирался до его охотничьего домика в Западной Вирджинии, а оттуда по проселочной дороге до хижины, где мы были совсем одни.

– «Лесное убежище», – не удержался Майкл.

– Так вы знаете это место?

– Мне доводилось там бывать. – Хейвелок прикрыл глаза. Он прекрасно знал эту небольшую хижину, куда Антон удалялся для работы над мемуарами. Все свои мысли он наговаривал на диктофон, который включался автоматически, реагируя на голос. – Что еще, капитан? Я вас внимательно слушаю. Все, что вы рассказали, весьма впечатляет.

– Государственный секретарь воистину уникальная личность, – с придыханием в голосе продолжил Деккер, словно видел в этот момент недоступное простым смертным сияние нимба. – Его глубочайший, всепроникающий ум, способность охватить все глобальные проблемы достойны восхищения. Государственные деятели, подобные Мэттиасу, могут вознести страну к зениту славы, привести к цели, предназначенной нам Всевышним. Да, я сделал это и сделаю вновь, потому что я патриот. Я люблю свою страну как Священное Писание и готов пожертвовать жизнью ради нее. Готов отдать все, зная, что сохраню при этом свою честь… Выбора нет, мистер Кросс. Мы правы. Поднимите же телефонную трубку, вызовите Мэттиаса и сообщите ему, что я – здесь. Я же поделюсь с ним истиной. Крошечные людишки, поклоняющиеся ложным идолам, выползли из своих нор и пытаются уничтожить его. Он раздавит их как червей – с моей и вашей помощью.

Майкл откинулся на спинку кресла, испытывая чувство полной безнадежности.

– С моей и вашей помощью… – едва слышно повторил он.

– Да, вне всякого сомнения!

Хейвелок медленно покачал головой и, не повышая голоса, произнес:

– Вы – высокопарный ханжа и сукин сын.

– Что?

– Вы прекрасно слышали – высокопарный ханжа и сукин сын! – рявкнул Майкл. Глубоко вздохнув, он быстро заговорил: – Вы хотите, чтобы я позвонил Мэттиасу? Черт побери, я бы сделал это с огромным удовольствием хотя бы для того, чтобы увидеть вашу идиотскую физиономию с вытаращенными глазами, когда вы узнали бы правду.

– О чем вы говорите? – прошептал Деккер.

– Мэттиас вас не узнает! Так же, как не узнает президента с советниками, своих заместителей, дипломатов, с которыми он работал ежедневно, даже меня – самого близкого человека на протяжении последних двадцати лет!

– Нет… вы заблуждаетесь. Нет!

– Да, капитан-лейтенант! Он сломался! А если быть точным, мы сломали его! Этого мозга больше не существует. Он разбился вдребезги! Мэттиас сошел с ума. И вы, о господи, внесли в это свой вклад. Вы вручили ему абсолютную власть, высшую ответственность! Вы, да, вы украли самые сокровенные тайны и провозгласили, что только он способен справиться с ними. Вы вооружили его тысячами фактов и сотнями стратегических вариантов, помогли скомпоновать их и создать самое ужасное оружие, каким когда-либо владело человечество. Генеральный план тотального уничтожения.