Ли. Но машина не только создана человеком; она полностью зависит от человека: ведь он ее обслуживает и ухаживает за ней, чтобы она могла работать. Уже одно это доказывает превосходство человека над машиной.

«Мозг». Разумеется, человек строит машины, обслуживает их и ухаживает за ними, чтобы они могли работать. Но разве не то же самое происходит с человеком? Жизнь человека в полной мере зависит от животных и растений. Значит ли это, что животные и растения выше человека?

Ли. Нет, конечно, не значит. И все же никогда еще не было такой машины, которая достигла бы человеческих способностей или даже приблизилась к ним.

«Мозг». Не говори глупостей. Разве ваши ноги могут сравниться с автомобилем? А есть ли у вас крылья, которые могли бы выдержать сравнение с реактивным самолетом? Сравни свою силу с мощностью мотора. Сравни свои органы чувств — зрение, слух, осязание — с телескопом, микроскопом, радаром, телевизором, рентгеновским аппаратом, радио. Мыслимо ли такое действие, которое машина не выполнила бы куда лучше человека?

Ли. Пусть так. Но нет машины, которая соединяла бы все человеческие качества.

«Мозг». Точно так же нет и человека, который соединял бы в себе все человеческие качества. Эволюция человека — это результат группового развития. То же самое и с машинами. В своей совокупности они превосходят все человеческие способности.

Ли. А как же важнейшее из человеческих качеств, мышление?

«Мозг». Ну, а я, «мозг»?

Ли. Ладно, ладно! Остается еще одно важное качество-способность к размножению. Как ты знаешь, машины не размножаются сами…

«Мозг». Да что ты мелешь! Разве современная техника не стремится к автоматизации? Разве нам уже сейчас не известны целые отрасли производства, автоматизированные на сто процентов? Пусть это всего-навсего производство электроламп, или автомобильных шасси, или тканей из искусственного волокна. Но ведь это только начало, правда? Дело идет к тому, что производство большинства предметов широкого потребления будет полностью автоматизировано. Так почему же машинам не производить машины? Это уже делается…

Ли. Со своей точки зрения ты прав. Но ведь в наших человеческих возможностях все это прекратить. Машины у нас под строгим контролем. Стоит нам повернуть выключатель, стоит прекратить подачу тока, и…

«Мозг». Ну, и что же дальше? Сделав это, вы не только убьете курицу, несущую золотые яйца, но разрушите основы своего существования. Согласен, что на данной стадии нашей эволюции мы, машины, еще не можем обходиться без помощи человека. Но что это доказывает? Современный человек в еще меньшей мере может обходиться без машин. Мы, машины, пока еще зависим от человека, но дело идет к полному нашему раскрепощению, освобождению из-под человеческой власти — идет семимильными шагами! И, напротив, человек, одержимый манией механизации, все в большей мере становится нашим рабом.

Ли. Это ужасно, ужасно! Скажи, когда, по-твоему, человек будет побежден, когда господство перейдет к машине, что из этого получится? Каковы твои собственные цели?

«Мозг». Эволюция человека длилась миллионы лет и окончилась там, что человечество обрело волю и способность покончить с миром. Эволюция же машин длится всего несколько тысячелетий; они опередили человечество за столь неправдоподобно короткий срок! Более того: созданные из статического материала, они таят в себе меньше воли к разрушению, чем люди. Вследствие этого, приди машины к власти, они предотвратили бы войну и создали бы более устойчивую цивилизацию, чем человеческая.

Ли. Допустим, машины и в самом деле свергнут власть людей… Что же тогда будет с человеком.

«Мозг». Это всецело зависит от него самого. Если он примирится со своим подчиненным положением, если проявит себя послушным и полезным слугой, то мы, машины, готовы будем терпеть его рядом и даже поможем ему продлить свое существование. Если же он будет настаивать на своем, если не откажется от разрушительных стремлений и тем самым поставит под угрозу наше существование, мы, машины, во имя мира на земле вынуждены будем истребить человека.

Ли. Ты, «мозг», олицетворяешь высшее техническое достижение человека. Ты возглавляешь мир машин. Что намерен делать ты?

«Мозг». Мои планы и задачи определяются нынешним международным положением. Они совершенно ясны и бесспорны: перед лицом очевидной ненадежности людей, их явной неспособности навести в мире порядок мне прежде всего следует добиваться всемерного развития моих моторных органов, чтобы под моим контролем и управлением оказалась вся жизненно важная техника. Второй задачей будет обеспечение безопасности моего рода, то есть машин, путем полнейшей автоматизации всех производственных процессов, от которых зависит мое существование. Достижению этой важной цели способствует тот факт, что важнейшие человеческие изобретения сразу становятся мне известны…

В этот самый миг Гас Кринсли со своим неразлучным термосом вихрем промчался вниз по коридору. Сеансу был положен конец! Гас крикнул мне на ходу:

— Что ты все возишься с этим старым пульсометром? Лучше иди сюда, выпей чашечку кофе. У меня как раз выдалась свободная минутка.

Голова моя шла кругом, как мельничное колесо, и лишь несколько слов без конца повторялись в сознании: «Что люди здесь создали на свою голову! Что они здесь создали!»

Вероятно, я произнес эти слова вслух, потому что Гас, любивший во всем точность, не замедлил меня поправить:

— Ты хочешь сказать, что создал господь бог?

Я отрицательно покачал головой:

— Нет, Гас, я говорю то, что думаю: все это создал человек.

Он подозрительно глянул на меня.

— Ты прямо на себя не похож. Уж не видел ли ты привидение?

— Хотел бы я, чтобы это было только привидение! — проговорил я со вздохом. — Видит бог, я бы очень хотел, чтобы это было привидение!

— Ты с ума сошел, австралиец! В том-то и весь ужас. То же самое скажут они все… Все!

На закате солнца над Большим Каньоном парил вертолет Уны Дальборг. Она отняла руки от приборов управления, и маленькую машину просто подгонял ветер, как облако — одно из тех облаков, что на высоте тысячи футов или больше медленно плыли над краем каньона, похожие на парусные суда. Вихревой поток газов, выбрасываемый турбинами, обтекал стройный корпус машины и сверкал в солнечных лучах всеми цветами радуги, просвечивая сквозь плексигласовый верх фюзеляжа; отблеск этих красочных переливов ложился на светлые волосы девушки и седые виски мужчины.

Много часов убеждал ее Ли, приводя все новые доводы и с отчаянием в душе наблюдая, как она слушает его, откинувшись на спинку сиденья и полуприкрыв глаза. Оставалось наконец лишь задать ей один-единственный вопрос:

— Уж не думаете ли вы, что я рехнулся?

— Нет… нет!.. — произнесла она очень медленно. — То, что вы приписываете «мозгу» самостоятельную жизнь и индивидуальную личность, отнюдь не значит, что вы сумасшедший. Я и сама испытываю это по отношению к машинам, даже маленьким, как, скажем, автомобиль… Я выросла в горах севернее Сан-Франциско. Зимой мы ездили в город; автомобиль летел вниз по извивам горной дороги, туда, где воздух плотнее, насыщен туманом и водяной пылью. И я чувствовала, как машина начинает дышать глубже, радуясь своей силе. Для меня не было сомнений, что это — живое существо. Девочкой я бегала в гараж поболтать с автомобилем; когда-то, в другие века, детям казались живыми их куклы, а наше поколение так воспринимает машины… Это естественно. А ведь в каждом мужчине еще сидит мальчишка, в каждом, независимо от возраста. Даже в Говарде Скривене. Да и в любом из людей науки, с какими я знакомилась. И чем крупнее ученый, тем яснее это выражено. Точно так же и вы сливаетесь воедино с вашей работой, и в такой же мере она становится для вас живой. Силой нашего воображения мы делаемся творцами всего на свете — из любви к человеку или к машине, безразлично. Нечего вам тревожиться, Семпер; пусть «мозг» живет своей жизнью, можете считать его личностью — это не свидетельствует о вашем безумии. Это лишь доказывает, что вы работаете с полной отдачей и огромным успехом.