— Не дурачься, — остановила его Сигне. — Он такой заводной, — добавила она для меня.

Харви, протянув ей стакан с виски, выпустил его до того, как она успела взять, но другой рукой подхватил в полете и вернул ей, не пролив ни капли.

— Он такой сумасшедший, — с восхищением повторила Сигне.

Она стряхнула с волос капельки растаявшего снега. Сегодня ее прическа стала короче, а волосы обрели еще более золотистый цвет.

Когда мы все расселись, Харви обратился к Сигне:

— Разреши мне кое-что сказать тебе, куколка. Этот тип — та еще штучка: он работает на одно из самых хитрых подразделений британской разведки. И далеко не та размазня, какой старается выглядеть. — Харви повернулся ко мне: — У тебя были какие-то дела с этим типом Каарной?

— Ну, видишь ли...

— О'кей, о'кей, о'кей, ты не обязан мне ничего рассказывать. Каарна мертв.

— Мертв?

— Мертв как труп. Это есть в газете. Ты нашел его мертвым. И ты все знал, приятель.

— Даю слово, что ничего подобного, — искренне солгал я.

С минуту мы просто смотрели друг на друга, а затем Харви продолжил:

— Ну, поскольку он в любом случае перешел в верхнюю лигу, мы тут ничего не можем поделать. Но Сигне вчера навалилась на тебя потому, что мы спешно нуждаемся в человеке, который будет обеспечивать доставку отсюда в Лондон и обратно. Можешь ты взять на себя дополнительную работу для янки? Оплата приличная.

— Запрошу контору, — заявил я.

— Запросишь контору, — с отвращением повторил Харви. Он побарабанил носком туфли по ковру. — Ты крупная личность, и у тебя есть свои мозги. Почему ты должен кого-то запрашивать?

— Потому что ваша умная организация может проболтаться, вот почему.

— Видит Бог, никто ни слова. — Харви провел ребром ладони по горлу. — Наш отдел немногочислен, и в нем нет ни одной щелки. Никаких накладок — гарантировано. Деньги на бочку. Да и какого рода дела ты вершишь для своей лондонской конторы?

— Работа по принципу свободного найма, — объяснил я ему. — За каждое задание получаю гонорар; занят, так сказать, неполный рабочий день. — Я сделал паузу. — Мог бы взять на себя и дополнительные обязанности, если оплата будет того стоить и если вы совершенно уверены, что Лондон ничего не узнает от ваших же людей. — Ответ был далек от правды, но тем не менее годился.

— Тебе понравится сотрудничать с нами, — пообещал Харви, — а мы будем счастливы заполучить тебя.

— Значит, договорились, — кивнул я. — Объясните мои обязанности, как говорят в наших кругах.

— Ничего особенного. Будешь курсировать с материалами между Хельсинки и Лондоном. И лишь изредка прихватишь кое-что, о чем не сможешь сообщить в декларации...

— Так, и что это?

— Драгоценности. Мы должны иметь дело с человеком, который не исчезнет вместе с ними. Тебе будет оплачиваться авиационный билет в первом классе. Гостиница и все прочие расходы. Путевые издержки и гонорар за каждую поездку. И, говоря как профессионал с профессионалом, замечу, что мы предлагаем хорошую сделку.

Сигне еще раз налила нам, и когда она направлялась на кухню, Харви с удовольствием шлепнул ее по попке.

— Настоящий сельский жирок! — воскликнул он. — Как я ценю его!

Сигне оттолкнула руку Харви, фыркнула и вышла, зазывно покачивая бедрами.

Харви пододвинул кресло поближе ко мне.

— Обычно у нас принято ничего не рассказывать нашим агентам об организации как таковой, но, поскольку мы давние коллеги, сделаю для тебя исключение. Она представляет собой частную разведывательную организацию, которую финансирует некий старик по фамилии Мидуинтер. Он выходец из семьи старых техасцев, в жилах которых немало немецкой крови. На самом деле семья прибыла из какого-то балтийского государства — Латвии или Литвы, — которым ныне владеют русские. И старик Мидуинтер мечтает освободить эти земли. Я думаю, что он хочет объявить себя их королем или кем-то в этом роде.

— Потрясающе, — фыркнул я. — Давно уже не работал с мегаломаньяком.

— Черт возьми, может, я преувеличиваю, но он мыслит предельно упрощенно. Такое часто бывает у выдающихся личностей. Ему нравится слышать, что все тамошние бедолаги только и ждут, чтобы поднять восстание...

— И ты помогаешь ему питать иллюзии, — дополнил я.

— Слушай, этот тип мультимиллионер, если не мультимиллиардер. И это его игрушка. С какой стати мне лишать его того, что доставляет ему радость? Свои капиталы он заработал на консервах и в страховом бизнесе; делать миллионы таким образом было скучновато, так что он хочет несколько встряхнуться. Немного денег ему перевело и ЦРУ...

— ЦРУ?

— Они не воспринимают нас всерьез, но ты же знаешь, как у них работают мозги: воровать в Москве диски с колес, это, по мнению ЦРУ, тоже борьба за свободу. А кое-какие номера мы прокручиваем довольно неплохо. У него есть две радиостанции на кораблях, и они вещают на балтийские страны. Ну, ты знаешь: «Мы стоим за свободу и кока-колу». У них мощное компьютерное обеспечение и тренировочная школа где-то в Штатах. Может быть, они пошлют тебя туда для подготовки, и в таком случае, не сомневаюсь, ты прекрасно проведешь там время. И к тому же еще хорошие деньги. — Харви налил мне основательную порцию, как бы демонстрируя щедрость моего нового хозяина. — Когда ты собираешься возвращаться в Лондон?

— Завтра.

— Великолепно. Вот тебе первое задание: остаться на ленч, — засмеялся Харви Ньюбегин. — Когда ты окажешься в Лондоне, зайди в телефонную будку на Тринити-Черч, в юго-восточном углу, возьми телефонный справочник от "Л" до "Р" и поставь маленькую точку рядом с данными «Пан-Америкэн». Возвращайся на другой день, и на той же странице, на самом краю, будет номер телефона, написанный карандашом. Набери его. Скажи, что ты приятель человека из антикварного магазина и у тебя есть предметы, которые ты хотел бы им показать. Если на другом конце тебя спросят, с кем бы ты хотел поговорить, отвечай, что не знаешь, что тебе просто дали этот номер телефона и сказали, что по нему будет некто, интересующийся приобретением антиквариата. Когда собеседник назначит тебе время встречи, явись на нее на двадцать часов позже обозначенного срока. Усек?

— Да, — кивнул я.

— Если пойдет какая-то неразбериха, клади трубку. Далее следует стандартная процедура проверки: спустя двадцать четыре часа повтори все снова. О'кей? — Харви поднял свой стакан с водкой. — Вот с этим русские справляются чертовски здорово. Раз-два — и до дна. — Он одним глотком покончил с водкой, после чего схватился за сердце и болезненно сморщился. — Изжога, — объяснил он. Вытащив бумажник, он извлек из него пятимарковый банкнот и разорвал его надвое по ломаной линии. Одну половинку вручил мне. — Человек, который встретится с тобой, прежде чем передать посылку, изъявит желание увидеть вторую половинку, так что береги ее.

— Ясно. Может, ты объяснишь мне, что я должен буду получить.

— Проще некуда, — ответил Харви Ньюбегин. — Отправляешься ты с пустыми руками. Обратно доставишь дюжину яиц.

По возвращении в Лондон я обработал телефонный справочник и выполнил все правила игры с Харви Ньюбегином. Хриплый голос по телефону приказал мне:

— Выкиньте из головы всю эту чушь о двадцати часах опоздания, что вам выкладывали на другом конце. Являйтесь без промедления. Через пару дней я собираюсь спускать яхту на воду.

Так что я отправился в сторону Кингс-Кросс. Немытые окна были заклеены объявлениями, предлагавшими «стол и кров»; в магазинчиках розыгрышей продавались пластиковые фекалии и музыкальные рулоны туалетной бумаги. У дверей дома номер 53 красовалась медная дощечка: «Хирургия. Доктор Пайк». Далее следовало перечисление остальных его заслуг. Рядом с парадной дверью стояли два переполненных мусорных контейнера и примерно тридцать старых бутылок из-под молока. Начал моросить противный холодный дождь со снегом.