Русское правительство среагировало быстро, но, как говорится, поздно. После проведенного по горячим следам расследования, были выдвинуты дипломатические претензии английской и польской сторонам.
Представительницы английского посольства попробовали что-то высокомерно возражать о непричастности своей страны к произошедшему в Петербурге, но предъявленные, опознанные к тому времени, тела убитых диверсанток вместе с другими обнаруженными вещественными доказательствами заткнули им рты. Молчанием они и ограничились в дальнейшем, даже не придумав какое-нибудь внятное оправдание.
Польский МИД принёс свои извинения, оправдавшись невозможностью допущения официальных представительниц государственных военизированных подразделений иностранных держав на свою территорию без предварительного согласования и выдачи разрешительных документов. Кроме того, на следующий день русской стороне было выдано тело похищенной учёной с пояснениями, что оно было найдено в брошенном нарушительницами границы автомобиле на одной из малоиспользуемых дорог. Самих нарушительниц польская полиция задержать так и не сумела.
Не дождавшись никаких объяснений от Англии, государыня Руси Александра Ярая разрывает дипломатические отношения с этой страной и высылает всех английских дипломатов, закрывая их посольство и все другие официальные государственные представительства Англии на Руси.
До войны дело, однако, не дошло. А через пару месяцев всё заглохло. Произошедшую трагедию сменили другие события в русских и мировых новостных изданиях. И, казалось бы, о случившемся все забыли. Но это было не так. Не забыла Ярая!
Спустя почти два года в английской прессе стали появляться сообщения о преждевременной кончине фельдмаршала Special Air Service62, одной из полковников той же службы, бывшего посла Англии на Руси и нескольких ведущих учёных, работавших в области создания новых перспективных материалов. А спустя ещё месяц по неизвестным причинам взлетел на воздух научно-исследовательский центр этих самых перспективных материалов. Наверное, что-то слишком перспективное и взрывоопасное им попалось на изучение — вот случайно и доисследовались. А Польша вместе с Англией получили вечный запрет на поставку ПИКомов.
Сейчас, из-за произошедшей в прошлом утечки, технология производства основы для ПИКомов уже не является государственным секретом и её свободно можно купить и у нас в стране, и за рубежом. Да и цена на неё сейчас совсем не такая, как была раньше. Весь вопрос в том, что производство основы без программирования наноботов почти ничего не даёт. А секрет программирования русское государство сохранило. Так что производство ПИКомов налажено только на Руси. И страна, пользуясь положением монополиста на этом рынке, экспортирует и их, и основу по всему миру.
Ещё одним из интересных последствий нападения, а скорее всего просто так совпало, потому что предварительная работа должна была быть проделана просто колоссальная, стала первая публикация ежегодно обновляемого «Реестра межгосударственных отношений иностранных государств с Русью». В этом электронном издании, имеющем свободный доступ в сети, государство стало публиковать интерактивные индексы дружественности или враждебности всех стран по отношению к Руси.
Для выпуска этого реестра были исследованы и проанализированы все подтверждённые официальные и неофициальные исторические события, документы, так или иначе связанные с влиянием иностранных государств на Русь, начиная чуть ли не с времён Ивана Грозного и заканчивая современным состоянием дел. Каждое значимое событие получило свою положительную или отрицательную оценку в баллах, общая относительная сумма которых и стала рейтингом того или иного государства в этом реестре. Выбрав рейтинг нужной страны, можно было подробно по годам просмотреть как он формировался, прочитать о рассмотренных событиях и почему они оценены так, а не иначе.
Причём изданный реестр не был какой-то простой справочной публикацией. Это был официальный документ Русского государства, подписанный государыней, который кроме предоставления исторических сведений, определял величину таможенных пошлин на некоторые товары, которые взымались с учётом приведенных в нём коэффициентов при межгосударственных торговых отношениях: для дружественных стран таможенные пошлины снижались, для враждебных — увеличивались. И ни одна русская организация, занимающаяся торговлей с иностранцами этими товарами, не могла игнорировать рассчитанные индексы.
Вот такой триллер довелось прочитать мне, прежде чем постучавшаяся перед сном Мария Степановна пожелала мне спокойной ночи, добавив:
— Завтра я с утра и до обеда буду в больнице. Если проснёшься после моего ухода — сделаешь себе чай. Умеешь?
И после моего кивка, положила комплект ключей от квартиры на стол:
— Если захочешь, можешь погулять на улице. Только далеко от дома не уходи. А когда я приду с работы, пройдёмся вместе по магазинам — купим продукты, да и вещей у тебя почти никаких нет. Надо исправлять эту ситуацию. Как ты на это смотришь?
— Положительно, Мария Степановна. — вслух уже согласился я.
— Знаешь, Слава, — проговорила она вдруг, взяв меня за руки и присев на корточки рядом со мной так, что её глаза оказались напротив моих. — Я не настаиваю, но мне очень хочется, чтобы мы обращались друг к другу на ты, а не по имени-отчеству.
— Я постараюсь, — пробормотал я, отводя взгляд от умоляющих глаз женщины.
Пермский край, Краснокамск, перекрёсток улиц Калинина и Школьной. 7 июля. 18:10.
На зелёной деревянной лавочке возле тройных автомобильных ворот местной пожарной части я сижу уже несколько часов. Сюда я пришёл почти сразу после привычной утренней зарядки с пробежкой и обязательных водных процедур для закалки организма. В руках открытая бутылка массандровского «Муската Белого Красного Камня», для маскировки завёрнутая в бумажный рулон. В качестве закуски рядом лежит полукилограммовый кусок полюбившегося мне острого сыра «Русская Гауда». И хоть я вообще не пью, что кажется уже говорил, но и то, и другое постепенно уменьшается в объёме и весе.
Сегодня воскресенье — второй нерабочий день в трудовой неделе Руси. Поэтому и народа вокруг почти никакого нет. Я специально искал и нашёл такое место, чтобы побыть сегодня в одиночестве. Почти с самого утра, позавтракав, я ушёл из дому, заранее предупредив, что пообедаю где-нибудь в городе и вернусь только к самому ужину. Так что волноваться за меня мама Маша не должна, хотя и будет — я её уже довольно неплохо изучил. В этом она очень похожа на мою родную маму. И как бы я ни хотел не волновать принявшую меня в семью и заботящуюся обо мне женщину, но именно сегодня поступить по-другому я не мог, как и что-то ей объяснить.
В этот небольшой городок мы с мамой Машей приехали три дня назад по приглашению её двоюродной сестры, которая настойчиво бомбардировала маму Машу просьбами познакомить с неожиданно появившейся в моём лице роднёй. Особо мама Маша и не сопротивлялась. Просто оформить внеплановый отпуск в больнице оказалось довольно проблематично, и вся эта волокита затянулась почти на месяц. Тем более, что отпуск мама Маша не брала несколько последних лет. Я не спрашивал, пытаясь не бередить едва затянувшуюся душевную рану женщины, но, как я понял, таким погружением в работу она пыталась заглушить боль от утраты своего родного сына. А сейчас, несмотря на сопротивление главврача, потребовала разом предоставить ей всё упущенное. И хоть отпуска здесь просто смехотворные по сравнению с теми, которые давали моим родителям в Советском Союзе, но суммарно с неиспользованными отгулами набежало более двух месяцев. Вот, испросив моего согласия, мама Маша и привезла меня на смотрины новой родни, коей кроме самой тётки оказались ещё и две её дочери на два и три года старше меня теперешнего.
За проведенные у тётки дни я, сбегая от назойливого внимания, проявляемого ко мне троюродными сёстрами, неплохо изучил эту южную, треугольную судя по карте на коме, окраину Краснокамска, представляющую собой маленький спальный район, застроенный пятиэтажными кирпичными многоквартирными домами.
