— Но он потерял память! — напомнила государыня, глядя на все загнутые пальцы на руках министра и подняв вверх свой указательный.
— Как по мне, то это небольшая плата за всё перечисленное. — возразила Надежда, разжимая ладони. — А если забыть об амнезии, то со здоровьем у него после пережитого всё не просто хорошо, в отличие от многих юношей, а очень даже отлично! Как с физическим, так и с психическим.
Заметив, что собеседница хочет что-то сказать, женщина поспешила закончить свою аргументацию:
— Кроме того, в результате заинтересованности самой государыни и самого — Шевцова, передразнивая подругу, задрала к потолку свой палец — министра внутренних дел, его круглосуточно охраняет немаленькая группа профессионалок моего ведомства. Вот так!
— Насчёт его физического состояния я помню — ты докладывала об этом в прошлый раз. А вот про психическое слышу впервые! — заинтересованно произнесла Антонина, дослушав до конца своего министра.
— По словам моих медицинских консультантов после диагностирования случая амнезии обычно проводится проверка психологом состояния психики пациента. Мало ли как произошедшее могло повлиять на пострадавшего. Этого в случае Счастливчика сделано не было. Хотя, как мне доложили, разговор о необходимости беседы психолога с ним проходил. Но парень почему-то испугался этой, в общем-то безобидной и, понятное дело, совсем безболезненной, процедуры.
— Тут я его прекрасно понимаю. Кому понравится, когда посторонний человек начнёт копаться в твоей голове?
— Я, как и ты, всё это тоже прекрасно осознаю. Но сколько лет нам с тобой, а сколько мальчишке? Откуда в его возрасте он может знать такие вещи, да ещё после потери памяти? А может нет никакой амнезии?
— Что ты хочешь этим сказать? Ведь есть медицинское заключение по этому поводу. И у тебя появилась новая привычка при каждой нашей встрече напоминать о моём возрасте? — упрекнула Антонина.
— Насколько можно доверять заключению, сделанному будущей на то время приёмной матерью? — ответила вопросом на вопрос Надежда, отложив ответ на первый и проигнорировав последний риторический вопрос государыни.
— А откуда вообще возникло такое странное желание усыновления у женщины, никогда раньше не видевшей будущего приёмного ребёнка?
— Здесь как раз всё понятно и не вызывает особых вопросов. — отмахнулась Надежда. — У неё недавно, практически на руках, умер свой родной сын, которого тоже звали Вячеславом. И которому она при всём своём опыте и возможностях почти ничем не смогла помочь. Обезболивала только насколько могла и поддерживала в последние его дни. А мальчишки внешне чем-то похожи друг на друга. Так что срабатывание материнского инстинкта у женщины в её ситуации многое объясняет.
— То есть ты хочешь сказать, что в этом деле Мария — лицо небеспристрастное, имеющее личную заинтересованность?
— Именно!
– Бог с ней, с Марией! С ней всё более или менее понятно. Вернёмся к Вячеславу.
— А вот с ним не понятно всё! Мы до сих пор достоверно не знаем, кто он, чей, откуда, как попал на место происшествия, что с ним там случилось, что это за пожар такой был без следов возгорания вокруг. Даже имя своё он сам назвал. При этом непонятное опасение беседы с психологом.
— Но ты же, если я правильно тебя поняла, как-то его протестировала?
— Поверхностно. Для этого пришлось привлекать дополнительных специалисток. Одна из них, представившись сотрудницей приёмной комиссии городского отдела образования оценила его поведение ещё когда он был в больнице.
— Это когда ты влезла в алгоритмы искусственного интеллекта министерства образования? Зачем тебе это было нужно, да ещё и тайно?
— Не вели казнить, всемилостивая государыня, вели слово молвить! — бухнулась на колени перед Антониной Шевцова.
— Что это с тобой? — отшатнулась от министра «милостивая государыня».
— Доложили уже? — горько усмехнулась поднимающаяся Надежда. — И кто интересно? Впрочем, можешь не говорить. Об этом знали всего два человека. А со мной ничего — это из комедии одной. Вчера только просмотрела.
— Странно, не видела такой. А тебя никто специально не закладывал. — поспешила Антонина успокоить подругу, удивляясь её странному поведению. — Совпало просто так, что в это же время министерство проводило плановую проверку готовности программного комплекса к проведению выпускных экзаменов. Конец же учебного года на носу! Вот и обратили внимание на некоторые расхождения в его работе. Ну и доложили по инстанции. А дальше оперативно сработали уже мои девочки.
— Да, твоя служба безопасности не зря ест свой хлеб с маслом.
— Так зачем ты это сделала?
— Это психолог моя посоветовала. Она же и наблюдала за ним во время тестирования. Такой алгоритм позволил, кроме непосредственного определения по уровню знаний необходимой парню школьной параллели, оценить ещё некоторые его психологические показатели: психическую устойчивость, усидчивость, выносливость, эмоциональность. И они настолько озадачили моего консультанта, что она захотела диссертацию написать по исследованию обнаруженного феномена. Так в своём многостраничном заключении и накатала! Если сказать вкратце, то мальчуган проявил сильно нетипичные для его возраста реакции — и на само тестирование, и в личном общении с ней.
— Вот как! Интересно! Но не много ли людей ты привлекаешь к этому делу? Группа наблюдения, один психолог, другой. Надеюсь о секретности всего этого тебе напоминать не надо?
— Не беспокойся об этом, Антонина. Все привлечённые — надёжные, годами проверенные люди с такими допусками и под таким ворохом подписок о неразглашении, что и у меня, наверное, нет. А что до их количества … А как прикажешь негласно следить за пацаном, охранять его и исследовать, не светя перед ним одними и теми же людьми? — вскинулась вдруг министр МВД. — Самой техникой тут не обойдёшься.
— Ладно, ладно, тебе виднее, Надежда. Не кипятись! Что-то нервная какая-то ты стала. — примирительно подняла руки Антонина. — Налей себе ещё рюмочку, закуси пироженкой и расскажи, что сказала твой второй психолог?
— Откуда тут взяться спокойствию с таким подопечным? — пробурчала Надежда, выполняя пожелание своей начальницы и подруги.
Антонина не торопила подчинённую, терпеливо дожидаясь полного выполнения отданного распоряжения.
Успокоив нервы сладким и крепким, Надежда продолжила:
— Другой психолог познакомилась с ним во время занятий на школьном стадионе и составила своё заключение на основании их разговоров. Они бегали какое-то время вместе по утрам и вечерам. Пришлось бедняжке вспомнить курсантские годы и нормативы по физической подготовке. Похудела даже немного. По её характеристике мальчик вежлив, психологически устойчив, эмоционально уравновешен, замкнут, тяжело идёт на контакт с незнакомыми людьми, характер волевой, настойчивый, мышления ясное, логичное.
Взяв ещё одно пирожное Шевцова продолжила:
— Моя специалистка вдобавок ещё и лингвист по второму образованию. Вот ещё несколько цитат из её заключения: высказывания, манера общения соответствуют старшей юношеской возрастной категории; речь более развита и соответствует возрасту, старшему на несколько лет; не применяет характерные молодёжные жаргонизмы; в высказываниях часто использует устаревшие слова и выражения.
Глядя на быстрое уничтожение своей подругой своего любимого десерта, Антонина тоже решила от неё не отставать:
— А что со знаниями? В какой класс мальчика определили?
— И со знаниями результат не менее странный. — нацелилась на последнее оставшееся на блюде пирожное Надежда. — Проверка показала отличное усвоение программы начального школьного образования. А вот со средней школой картина несколько интереснее — глубокие знания по одним предметам и почти полное отсутствие по другим. Благодаря изменённому алгоритму мы выяснили, что русский и английский языки, математику, физику и химию он знает на уровне как минимум седьмого, а то и восьмого класса. А по информатике и обществознанию он практически нулёвка. Есть определённые, но не такие критичные пробелы в истории и литературе. Так что по суммарным показателям скорее всего ему светит седьмой класс. Но это решает уже министерство образования.