Никос лег рядом и провел пальцами по ее щеке, по полной нижней губе. От его нежности и ласки сердце Анны перевернулось, а душа рванулась к нему навстречу.

– Я люблю тебя, – вырвалось у нее помимо воли. – Я люблю тебя, Никос.

Никос превратился в статую.

– Я люблю тебя, – повторила она с жалкой улыбкой.

Никос смотрел на нее и молчал.

Анна его любит. То, к чему он стремился, произошло. Он тоже жаждал произнести эти три слова, но они застряли у него в горле.

Он не посмеет ей солгать.

Анна этого не заслуживает. Он не может ответить взаимностью на ее чувство, зато может быть честным. И он не хочет причинить ей боли…

Анна все прочитала по его лицу.

– Я знаю, что ты меня не любишь, – тихо пробормотала она.

– Люблю. Я люблю тебя, – услышал Никос свой голос и не узнал его.

Однако глаза Анны вспыхнули и засияли.

– Ты меня любишь? – словно не веря, повторила она. – Это правда, Никос?

– Я люблю тебя, – произнес Никос со странным выражением лица, но Анна этого не заметила.

В ее глазах светилось такое счастье, что у Никоса не хватило духу сказать ей, что признание это вырвалось у него помимо воли. Что он всего лишь хотел, чтобы она…

– Я никогда не думала, что ты когда-нибудь произнесешь эти слова, – честно сказала она и улыбнулась.

Ее улыбка осветила все вокруг ярче солнечного света. Если бы Никос и вправду любил ее, этот свет мог бы разогнать тьму и холод самых длинных и одиноких ночей. Никос почувствовал себя так, словно получил удар под дых.

Анна поцеловала его с такой неприкрытой и искренней страстью, что Никос задохнулся. Он вернул ей поцелуй, как оправдание лжи, которую она приняла за чистую монету. Анна нужна ему как воздух. Ее красота, ее нежность, ее любовь…

Никос гладил Анну, не в силах оторваться от гладкой кожи, осыпая поцелуями грудь и перецеловав каждый изящный пальчик. Чувствуя под собой гибкое упругое тело, он сдерживался из последних сил, чтобы не взорваться в любую секунду.

Анна вся горела. Каждое его прикосновение, каждая ласка отзывались в ней новой вспышкой страсти, огня, любви. В умелых руках Никоса она была послушна ему, как хорошо настроенный инструмент. Музыке тела вторила песня души, которая звучала громче и громче, наполняя волшебными звуками все вокруг.

Он любит меня. Любит, любит, любит!

Почувствовав его внутри себя, она сладко застонала. Помня о ее недавней просьбе, он старался быть нежным. Пот выступил на лбу, спина напряглась, но, когда она сильнее задвигала бедрами, прося, нет, требуя, чтобы он не останавливался, последние капли контроля покинули его.

С гортанным криком Никос погрузился в нее весь. Услышав ответный стон Анны, он благодарно улыбнулся и прошептал ее имя.

Когда Никос пошевелился, ее пронзила боль. Слезы подступили к глазам, и Анна закусила губу.

Затем она почувствовала его губы на своих губах – словно Никос своим поцелуем просил прощения за невольно причиненную ей боль. Она открыла глаза и встретила устремленный прямо на нее взгляд его синих глаз, в которых светилось обожание.

Всего лишь три слова, но Анна чувствовала себя как на небе. Три слова, которые изменили ее жизнь. Страх, непонимание, обида, боль – все забылось, стоило ему сказать о своей любви. Сейчас она даже подивилась, что раньше боялась об этом просто мечтать.

Никос провел ладонью между холмиками грудей. Тело Анны мгновенно отозвалось на эту ласку. Желание вспыхнуло с новой силой. Она приподнялась на локтях, бросая на него томные взгляды из-под полуопущенных ресниц, но утонула в мягкой постели.

С отрывистым восклицанием Никос вскочил с кровати, взял Анну на руки и в несколько шагов преодолел комнату. Ближайшей стеной оказалось окно из непробиваемого стекла, которое она сама лично выбирала после обсуждений с архитекторами, не догадываясь, для каких целей оно послужит в будущем. Двадцатью этажами ниже кипела жизнь Лас-Вегаса.

Прижатая спиной к окну, Анна вцепилась в плечи Никоса, чувствуя стальные канаты мышц под своими пальцами. В мерцающем позади него пламени камина его смуглое лицо дышало силой и страстью. Уткнувшись ей в шею, он что-то хрипло произнес, но Анна не слышала.

Он снова был в ней, с каждый толчком погружаясь все глубже, наполняя ее своей мощью. На нее волнами накатывало наслаждение, и Анна растворялась в нем, не чувствуя, как стекло за спиной мелко вибрирует.

Ее голова безвольно повисла. Легким, как дуновение ветра, поцелуем Никос коснулся ее волос и осторожно положил Анну на шкуру белого медведя перед камином.

Прошло еще несколько минут, прежде чем угасла последняя дрожь, сотрясавшая ее тело, и Анна пришла в себя настолько, чтобы вспомнить, где она.

Она открыла глаза. Никос смотрел на нее сверху вниз, и лицо его было замкнуто. Анна вздрогнула: словно холод, от которого кровь заледенела в жилах, ворвался вдруг в его спальню.

Ее глаза бегали по его лицу, надеясь отыскать в нем хотя бы малейший намек на то, что все произошедшее между ними не сон и не ее фантазия.

Никос продолжал смотреть на нее тем же пугающе непроницаемым взглядом. Ей вдруг захотелось убежать от него, свернуться клубочком и горько и безнадежно плакать.

Какая же она дурочка…

Анна закрыла глаза и напряглась, чтобы унять дрожь. Ладонь Никоса мягко коснулась ее щеки, и она услышала дрожащий голос Никоса:

– Я не хочу быть похожим на Виктора. Ответь мне на один допрос, и клянусь, что я больше никогда тебя об этом не спрошу. – Он сделал глубокий вдох. – Ты выйдешь за меня?

Холод, сковавший ее сердце, внезапно исчез. Анне вдруг захотелось засмеяться над своим глупым страхом. Она открыла глаза и улыбнулась, глотая слезы.

– Да.

Никос заметно расслабился, но его глаза по-прежнему смотрели на нее внимательно и цепко.

– Сегодня вечером?

Анна приподнялась и взяла его руку. Никос опустился рядом с ней.

– Нам нужно разрешение, разве нет? К тому же все церкви уже закрыты.

– Я свяжусь с папой римским…

Ладонь Анны мягко накрыла его рот.

– Не нужно. Я хочу, чтобы все было как у всех. Пожалуйста.

– Завтра? – словно не слыша ее, спросил Никос. – Прямо с утра? – Он удержал ее руку и поцеловал в ладонь.

– Хорошо, – сдалась Анна.

– Ты не передумаешь?

– Нет.

– Скажи это еще раз, – потребовал он, рывком поднимая их обоих с пола.

Глядя в его глаза, она прошептала:

– Я люблю тебя, Никос, и выйду за тебя замуж.

Никос смотрел в потолок, освещенный тонкой полоской лунного света. Грудь Анны равномерно вздымалась. Она крепко спала, уткнувшись лицом в его плечо.

Такая желанная, такая доверчивая…

Он обманул ее. Нет, сделал то, что должен был сделать, сурово поправил себя Никос. Анна принадлежит ему. У его сына будут настоящие родители.

Он заставил Анну полюбить его, но не чувствовал удовлетворения. Внутренний голос нашептывал ему, что ложь, которая слетела с его губ, вовсе не была ложью во спасение. Когда его обман откроется – а с любым обманом такое рано или поздно и происходит, – она может возненавидеть его. Как говорят? От любви до ненависти один шаг?

Никос стиснул зубы. Но ее ненависть даже предпочтительнее. Он вспомнил, как засияло лицо Анны, когда он произнес те три слова, которые, несомненно, так много значат для нее, и его словно снова обдало теплом ее глаз.

Незадолго до рассвета Никос услышал хныканье в комнате по соседству, где миссис Бербридж накануне уложила спать Майкла. Анна беспокойно зашевелилась и мгновенно проснулась. Прислушавшись, она выскользнула из его объятий и поспешила к сыну.

Через несколько минут хныканье прекратилось. Никос закрыл глаза, притворяясь спящим.

– Никос? – прошептала Анна, ложась рядом и доверчиво прижимаясь к нему. – Спасибо. У меня есть семья, о которой я даже не смела мечтать. Не знаю, что я сделала, чтобы заслужить такое счастье, но благодаря тебе у меня теперь есть все. Спасибо тебе за твою любовь.