— Ротмистр, а у вас не найдется для меня мыши? — На мгновение замер князь Давыдов.

— Медведь — лучше мыши, господин полковник!

А зверь под князем согласно взревел, замерцав вместе с всадником.

— Действуйте, ротмистр! — Успел скомандовать князь за мгновение, как исчезнуть.

И тут же яркая белая вспышка с запада хлестнула освобожденную драконами и порядком измотанную химеру, заставив рвануть в ту сторону. И вновь — удар, уже чуть дальше от нас, ближе к дворцам Ганзы и подальше от цели, повел кляксу за собой, оставляя нас в оглушающей тишине отгремевшей битвы.

Ну как — тишине. Если отвлечься от собственного громкого дыхания и бешено бьющегося сердца…

Огонь пережевывал здание справа с хрустом ломающихся и обваливающихся перекрытий. Дышал ветер — громким гулом раздувая пламя по соседним крышам. Победным раскатом отозвалась гроза где-то вдали. Стонал грустный Йохан, всяческим образом ломая пафос момента.

— Какой же я дурак! — Винил он себя, сидя на земле и раскачиваясь из стороны в сторону, и чуть ли не сам себя поколачивая по голове.

Не самый плохой человек, в самом деле…

— Ну что же вы так, — присел я рядом, испытывая одновременно неловкость и желание подбодрить.

— Как, как я мог так ошибиться? Так продешевить?! Я же теперь — владелец единственного отеля в центре Любека! — Резко встал он и в сердцах махнул рукой, показав на полностью разрушенные окрестности, из которых поднималось только наше да соседское строения, и несколько особняков по ту сторону реки. — А в контракте — какие-то гроши!

— Нормальная, рыночная цена! — Возмутился я, вставая вслед за ним.

-..А я им — приют и кров!.. А ведь в моем отеле останавливались такие люди, как… — Вздохнул он всей грудью.

— Как я?

— Как вы, — выдохнул он грустно и поплелся в отель.

— Он, надеюсь, не зарубил Марту? — Шепотом уточнил я у ее высочества, не обнаружив рядом благоверной нашего отельера.

— Ну что вы! Почти помирились. Несколько букетов цветов, украшения и неделя любовных признаний, и Марта обязательно простит ему то, что он смел о ней подумать. — Рассудительно произнесла ее высочество.

— А-а… — Не нашелся я с комментариями.

— Или вы тоже сомневаетесь в благонадежности Марты? — Строго уточнила Елизавета.

— О чем вы? Тут всякие чудовища падают с неба, везде сырость, грязь и дождь, а вы хотите, чтобы я лишился свежего постельного белья! — Возмутился я. — Это святая женщина! — Произнес я достаточно громко.

— У Марты половина отеля в собственности. — Тихо шепнула ее высочество. — Любишь отель — люби и Марту.

— Святая! — Вторили мне из здания голосом Йохана.

— Я вот родину люблю… — Шепнула отчего-то принцесса.

— Хоть в чем-то наши чувства сходятся. — Согласился я с ней, высматривая в посветлевшем, ярко-синем небе силуэт знакомого дракона — единственного, судя по ощущениям, не растаявшего в стихии с исчезновением Дворца…

А как почувствовал с ним связь, и тот рухнул на уцелевшее полотно дороги, с любопытством потянувшись к моей руке — доспех он никогда не видел.

Эка отожрался — уже в два этажа в холке. На руке не поместится — но ласку ждет и любит.

Я попросил его сжечь весь хлам с воды, нанесенный туда битвой — скоро он начнет гнить. И вскоре разгоряченный пар рванул к небу.

— Ничего себе у вас повар, — шепотом донеслось с крыльца.

То девчонки из приезжих опасливо высунулись из дверей.

— А у нас в полку все такие. — Солидно отвечал им юнкер Ломов, проходя внутрь со свернутым и тщательно оберегаемым знаменем.

Я же с вежливой улыбкой забрал от входа один комплект одежды для Артема и отправился заводить фургон. Потому что героям надо будет как-то добираться домой.

На соседнее сидение деловито забрался Руслан Артемьевич, удерживая в руках планшет с картой города — другой модели, что у принцессы, но и графикой чуть лучше.

— Наши люди уже выдвинулись на место. — Кратко посвятил он меня в курс дела. — Сейчас налево, потом три светофора прямо. Там сориентируемся.

Думается мне, тот мордатый главарь если принцессе и достанется — то во вторую очередь…

Загрохотало где-то вдали и разом дрогнуло все вокруг минуты через три — да так, что дорогу рассекла глубокая трещина, заставив резко сбросить скорость и объезжать преграду по соседним улицам.

А еще через половину часа сложной рулежки все кончилось: дорога, дома вокруг, город — колеса фургона беспомощно завязли в мягкой земле, покрытой толстым слоем красно-желтой опавшей листвы. Любек был позади, еще он наблюдался на горизонте, за огромным осенним полем выцветшей листвы с редкими почерневшими деревьями.

К сияюще-синему небу лениво поднимались дымы где-то там, вдалеке — куда еще предстояло добраться.

— Приехали, — глубокомысленно произнес Руслан Артемьевич, сверяясь с планшетом. — Дальше пешком.

Я задержался, положил возле ближайшей группки деревьев комплект одежды и зашагал за завучем, стараясь шагать след в след. Но даже так — частенько нога проваливалась в мягкий грунт, и приходилось сбивать налипшие на обувь комья грязи. Скоро идти стало проще — там опавшая листва была плотно смешана с бетонной пылью, и легко держала шаг. Наверное, тут были фундаменты стен или утрамбованное полотно дороги.

— Мы здесь! — Окликнули нас совсем рядом, заставив обернуться.

Мигнуло изображение безлюдной и однообразной полянки, на секунду отобразив крайне довольного Давыдова, сидящего в неведомо как уцелевшем деревянном кресле. Рядом с ним, привалившись в беспамятности, ссутулился главарь похитителей, на которого с явной досадой смотрел эдак десяток мужчин в камуфляже с нашивками в виде герба Шуйских. Впрочем, они тоже остались не без добычи — у края полянки старательно паковали еще троих неизвестных в конструкцию, неприятно смахивающую на гроб. Но, судя по особой заботе и неприятному ощущению близко работающего блокиратора — к беседам эти трое еще были способны. Возможно, на свою беду.

Заложники — аж сердце отлегло — в полном составе и количестве, пусть и в разной степени избитости и сохранности одежды, сидели на пледах внутри периметра охраняющих людей. И к великому счастью, осознавали, что их пришли спасать.

С ними, как я успел пронаблюдать, обходились очень вежливо, на хорошем английском предлагали питьевую воду в бутылках. Единственное — столь же вежливо просили вернуть перстни с красными камнями. Те не сильно упорствовали, и легко обменивали защитные артефакты на воду.

Только один раз случилась осечка.

— Нет, — Отдернула девушка правую руку с перстнем на безымянном пальце, спрятав у живота. — Мне его надел большой, красивый мальчик!

И тут же нашла его взглядом — всего такого красивого и великолепного Артема Шуйского, в новеньком костюме “Гуччи”, расстегнутой на одну пуговичку сорочке и лакированных туфлях посреди окружающего бардака, тихим, но строгим голосом распоряжающегося безликими подчиненными, хлопотавшими возле пленных.

— Мой муж. — Добавила она с теплотой в голосе, поправив прядь светлых волос так, чтобы он прикрывал гематому на левой стороне лица.

Злым шипением стравливал давление гермозатвор. В ярком свете прожекторов, установленных на крыше головного джипа, рельефно высвечивались металлоконструкции подземного метрополитена — его северной секции, соединявшей дворец сеньора Латтнера с Дворцом совета правления, замурованным под берег пресного озера в пригороде Любека. Туда же, во дворец, шли параллельно путям спецкабели связи и резервные коммуникации. Заодно получалась система резервирования мощности и жизнеобеспечения — случись что, и у коллег можно будет приобрести энергию и воду. Только воздух для каждой секции метрополитена оставался своим собственным — сухой, чуть горячеватый, он прокачивался по замкнутому контуру, не выходя за систему тамбуров из четырех гермодверей и секции санобработки. Боевые вирусы, патогенные штаммы, радиация — неведомо что можно привезти с собой после Совета. Личные артефакты спасут тело, но ежели вирус занести во дворец — то кофе придется заваривать самому. Разумные меры предосторожности.