— Никто не узнает ответа, — ровным тоном сказала принцесса. — Он мертв.

— То есть, не заточен в тюрьме. Не сослан в монастырь или в ссылку. Убит. Родной сын. — Покачал я головой. — Это невозможно.

— Бывало и такое.

— Между братьями, но не между сыном и отцом. — Напомнил историю Рюриковичей. — Беда не в том, что я это знаю. Беда в другом, что скоро об этом догадаются остальные. Сопоставят факты, не поверят сами себе, как не верил я. Однако кто-то обязательно рискнет и скажет об этом вслух.

— Вздор! Мы явим Силу Крови. Клеветникам придется замолчать.

— Смотря кто скажет. Смотря кто… И ежели ему поверят… — Невольно холодом повеяло от собственных слов — уж больно яркими показались образы грядущего. — Недавняя гражданская война покажется вам возней в песочнице. Сыновья Императора, ставшие друг другу чужими, вцепятся друг другу глотки. Князь Давыдов выступит за своих детей и внуков. Ведь как иначе? Именно их жизнями его держат на привязи, как цепного пса! Династии больше не будет. Князья останутся без клятв и, присягнув чужим монархам, их именем разрежут страну на лоскуты. Мертвое поле и кости под древними стягами. Сгоревшие города и пленные, караванами гонимые на юг.

— Остановись! — Зажмурилась принцесса, будто увидев то же, что и я.

— Так участвовать в заговоре или противостоять ему?

— Я знала, у меня нет выбора…

— Есть. Я говорил. Либо бороться с теми, кто будет использовать знание против трона. Либо, убрав императора первыми, сохранить страну. Мягко, через ограничение прав князей и Его величества, через новосозданный Сенат забирая себе все больше и больше власти. Останутся Рюриковичи и Давыдовы, останутся князья и имперская аристократия, но ничего в моей стране решать больше не смогут.

— Войну не выиграть, защищаясь. — Оттерев слезинку тыльной стороной ладони и собравшись, упрямо кивнула Ее высочество.

— Значит, мы сотворим революцию вместе. — Твердо пообещал я.

— Другие монархи не будут на это смотреть просто так. Есть тайный пакт…

— Я знаю, чем их занять, — ободрительно подмигнул в ответ.

— Надо князю Давыдову закуски принести, — вдруг спохватилась принцесса. — Он же так себе живот посадит! Ой… А это значит, я тоже должна поминать всех павших? — прикусила она нижнюю губку. — Так у меня печень не выдержит…

— А раньше поминали?

— М-м… Только всех вместе, по воинским праздникам.

— Так и продолжайте, — дал я напутствие, снимая защиту и от раздавшегося следом рева чуть не присел на месте.

— МА-АКСИ-ИМ!

— Они нашли руну раньше, чем я ее стер, — нервно переступил я с ноги на ногу и огляделся по сторонам.

— Теперь вас поймают и изобьют? — С надеждой уточнила Ее высочество.

— Дело революции под угрозой! — Напомнил я ей строго.

— Тогда прячьтесь в моей комнате, я постараюсь их успокоить, — опечаленно вздохнула Елизавета, деловито оглядела себя, убирая следы недавних эмоций, и зашагала в сторону криков.

— Скажите им, что так и было! — Тихо шепнул я ей в спину, шустро забираясь по кирпичам наверх и вбок, чтобы выбраться к нужному окну.

— Оставьте, Максим. Доверьте женщине придумывать причины проблем! — Отчитали меня.

— Если бы вы не выдумывали их авансом…

— Что? — Остановилась Елизавета.

— Полностью вам доверяю, Ваше высочество! Полностью!

***

Громады транспортных самолетов в ливреях клана Аймара выстроились в углу взлетного поля аэропорта Бланкензее. Их было четыре — серьезных, грузных турбовинтовых Эйрбасса, из которых уже успело выгрузится отделение чужой пехоты и обеспечить периметр охранения. Бесцеремонно, не спрашивая хозяев, действуя с позиции силы вооруженных людей, к которым и приближаться-то было боязно.

— И это — одна принцесса, — прижимая к груди папку с документами, вздохнул Ральф Фридрихсон, уполномоченный Ганзы.

Бумаги было нужно кому-нибудь вручить, но ни он сам, ни трое из руководства аэропорта, его сопровождавшие, как-то не желали отходить от транспортного терминала. У Рольфа была личная охрана из десятка человек — на случай неприятностей в пути. Но идти на развернутые в их сторону пулеметы совершенно не хотелось. Может быть, Аймара подойдут к ним сами? Отправят кого-нибудь из доверенных лиц? На это и был расчет терпеливо ожидающих людей.

Впервые клан, фактически подмявший под себя Южную Америку, пошел на сделку с Ганзой. Пусть и действуя от частного лица — принцессы клана, но масштаб открывающихся перспектив по развитию сотрудничества и проникновению на новый континент обязывал направлять делегацию и пробовать наладить отношения. Пусть шанс на успех будет равен одному проценту — это очень хорошо! Это значит, что надо совершить сотню попыток, и быть может — повезет.

В конце концов, Ганза желала за свою сотню тонн золота, которая будет загружена на самолеты, нечто большее, чем просто одна услуга.

Но для этого надо как-то пройти к Аймара, а рисковать собственной жизнью Ральф не желал. Даже если шанс погибнуть составит один процент — он уже не так молод, и статистика по проведенным им сложным переговорам уже подошла к опасной грани…

Что-то мелкое спросил глава аэропорта — тихо возмутился чужим самоуправством, и в ответ получил столь же тихую рекомендацию не думать дальше должностной инструкции. Однако момент, когда из одного из самолетов выехал кортеж принцессы, Ральф в итоге прозевал.

Кавалькада белых внедорожников на хорошей скорости пронеслась мимо — семь машин с одинаково тонированными стеклами, рванувших на выезд из аэропорта. Но не успела меланхолия обнять сердце поверенного Ганзы, как одна из машин замедлилась и направилась прямо к ним, изрядно приободрив руководителя комитета по встрече. Где-то позади нервно перебирали инструментами музыканты — было решено встретить принцессу гимном Аймара, но надо ли его исполнять ради одной машины? Ральф резко передал команду, что делать этого не нужно — принцесса явно отбыла с кортежем. А кто прибыл к ним… Немалые надежды Ральф связывал с тем, что этот человек — из тех профессионалов, которым отданы широкие полномочия делать бизнес, о котором благородные хозяева якобы и знать не знали. Это было бы очень здорово — но и огласки такие люди терпеть не могут.

— Все — вон. — Звучно распорядился поверенный.

И свита мигом принялась уходить в здание терминала. Не видеть и не знать — большое благо для людей понимающих. А Рольф не держал при себе дураков.

— Вы — тоже, — повторил Ральф замешкавшемуся руководству аэропорта.

Впрочем, их уже аккуратно взяли под локотки и показали правильное направление для движения. Рядом с поверенным остались только двое — боевики, но при этом люди верные. Такие, каким можно доверить информацию о лишнем процентике, который попадет в карман к Ральфу мимо Ганзы… Собственно, с этих денег поверенный и оплачивал их верность.

Из пассажирского сидения замершего перед ними внедорожника вышагнул мужчина в белых одеждах, вызвав немалое недоумение. Был он молод, но при этом полностью седой. Европейской внешности, но изрядно загоревший под солнцем Южной Америки. Перспективная внешность. Юноша, не закрывая дверь, в одиночестве подошел ближе.

— Я — уполномоченный переводчик Великого клана Аймара. — Посмотрел гость на людей перед собой, не обращаясь ни к кому конкретно.

— Н-но где они сами? — Чуть растерянно уточнил Ральф.

Больше из машины никто не вышел.

— Клану Аймара нечего вам сказать. — Кивнул тот, забрался в машину, и та рванула вперед, нагоняя кортеж.

Поверенный, чуть пришибленный от произошедшего, дернул плечом и с раздражением вручил свои документы охраннику справа.

— Еще девяносто девять попыток, — пробурчал он под нос, двинувшись вдоль терминала к своим машинам. — Дожмем, непременно дожмем. Тем более что главное — сделано, — замедлился он, с удовлетворением глядя на небо.

Там, где быстро разворачивалась, пожирая синеву и перистые облака, новая «Пелена».

Пальцы с желтоватой кожей и растрескавшимися ногтями сбили пепел с сигареты на чайное блюдце.