А ведь я уже присматривался - в какой бы уголок его аккуратненькою пристроить. Чтобы глаза никому не мозолил и не вводил в искушение лишённых внимания полиции людей из будущего. А то... летающий чемодан двухметровой длинны мог окончательно доломать то, что ещё сохранилось в голове у этого мужичка.

Чувствуя себя затаившимся в саванне слоном, открывшим сезон охоты на кроликов, я медленно, как мог, стараясь не громыхать костюмом приблизился к болезному и прислушался.

- ...римляне не возьмут Сиракузы. - бубнил мужик на вполне понятном мне языке иногда вставляя совершенно незнакомые мне слова. - Нет, нет! Если катапульты расположить на антигравитационных платформах, то можно подтянуть их над водами залива и тогда. Нет! Наши пловцы не справятся. Веса то нет, но масса никуда не делась... О Зевс, какие ещё платформы! Но... мои мысли... что стало с нашей ойкуменой... А если... А если вооружить всех солдат... плазменными винтовками, то, когда легионеры пойдут на штурм... Да, да! Что могут они с... О моя голова! Но... у Марция возможно есть звено Кодексов! Если они атакуют на сверхзвуке, Наши скорпионы не справятся с воздушной атакой... Или уже поздно... Я помню... Да. Ведь уже поздно и город уже захвачен, а я так задумался...

Он вдруг вскинулся и впился полубезумным взглядом, как подумал вначале прямо на меня. Впрочем, смотрел он на центральную башню и не было в этом взгляде той азартной сумасшедшинки, виденной мной у девушки-сержанта. Мужчина будто бы завис на какое-то время, а затем принялся быстро-быстро шептать что-то на незнакомом мне языке, перемешивая понятные мне слова людей из будущего с вполне обычными из моего времени.

Что-то ещё про Римлянин. Чертежи. Назвал себя Архимедом. Затем принялся рассуждать про смерть и наконец горько заплакал, когда заговорил про Эгейское море и Сицилия... Кричал что не узнаёт язык свой и слова свои. Он всё бормотал и бормотал, рисуя что-то на плитах пола пальцем, за которым оставался короткий светящийся шлейф, а я медленно, что бы не привлекать внимания отодвинулся в сторону.

Мужику не в колонисты надо, а в палату к Наполеону и Пушкину. Соображать галоперидол на троих, а не далёкие планеты покорять. Тут я бессилен. Вот как такого успокоишь? Вырубить разве что, что бы полежал, остыл немного, а там глядишь ударными методами и в голове что-нибудь поправится. Но... Это чисто теория. С больными вообще так нельзя поступать, да и не мой случай. У меня кулак сейчас чуть ли не с его голову. Окочурится ещё, проблем потом не оберёшься. Ладно бы я реальным майором под номером 0379, тот бы может отмазался, а я простите кто? Правильно - путешественник во времени Виктор Лермонтов, нагло оккупировавший тушку какого-то номерного бедолаги. Я считай, как на задании. Внедрение в глубокий тыл вероятного противника. Мне себя выдавать нельзя.

Я встал как вкопанный и медленно повернулся в сторону всё так же стенающего мужика. Посетившая меня мысль совсем уж не укладывалась в голове. Если я - Витя Лермонтов... то... Да неужели! Да быть такого не может!

Я ещё раз уже другими глазами осмотрел внутреннее пространство рукотворной пещеры. "Улыбчивые" меня как-то не интересовали. А вот другие, растерянные, подавленные, удивлённые, а особенно те, которые что-то говорили сами себе, или другим людям. Пришедшую мне на ум идею, нужно было срочно прокачивать и для этого мне нужны были... скажем так - языки. И я их нашёл.

Солдата кайзеровской армии. Такого же бугая, как и я, мечущегося с башенными глазами от одного "полезного идиота" к другому и то на языке будущего, то на немецком требующего от удивлённых колонистов в срочном порядке указать ему расположение 9-той кавалерийской дивизии, 2-го кавалерийского корпуса под командованием генерала Георга фон дер Марвица.

Затем ему под руку попался какой-то чернокожий малый в красном пиджаке с белой полосой, который ляпнул ему, что-то, что вояке очень не понравилось. Предполагаемый немец взревел. Сгрёб негра в охапку и особо не напрягаясь, метнул его прямо с балкона, легко перебросив через довольно высокую ограду, то ли из стекла, то ли из пластика.

Ну... я тоже миндальничать не стал. Брать языка - значит брать языка. Фриц... или тогда их массово Гансами звали, тяжело дыша, таращился на совершенно никак не обративших внимания на произошедшее с чернокожим парнем, а я особо не мудрствуя подошёл к нему со спины. Он конечно услышал мои шаги и даже попытался обернуться. Тут я его и "сцыкатухил".

Бронированный кулак, аккуратненько опустился на его черепушку, так, чтобы не дай то бог не проломить ему череп. Немец, закатив глазки, обмяк и был ловко мною подхвачен, после чего по законам жанра уволочён в уголок. Подальше от лишних свидетелей, которые вполне могли появиться несмотря на полное игнорирование происходящего со стороны улыбчивых колонистов.

Вязать мне правда было нечем. Конечно возможно, что в моём ящике могло найтись много чего интересного, но не копаться же в нём посреди улицы. А вдруг он одноразовый и потом не закроется. А вот пистолетик, такой же как у меня Waku-74m я у немчуры отобрал. Ибо нефиг! Да и мне пригодится.

Кое-как удалось привести Ганса в чувство. К моему удивлению кулачок-то у меня оказался целительным, потому как истерика у бугая после того как он очухался сошла на нет, и он похоже даже успокоился. Я так понимаю, почувствовал что-то родное, знакомое, понял, что сейчас его будут допрашивать, а значит всё в порядке. Шучу конечно, однако особой агрессии мужик не высказывал, только смотрел на мой костюм словно баран на новые ворота.

Пытать или использовать какие-либо другие методы экспресс допроса не пришлось. Парня звали Гюнтер Вейнер, кавалерист, карабинер гефрайтер. участвовал в штурме Льежа в августе тысяча девятьсот четырнадцатого года. Попал под артиллерийский обстрел, не повезло в общем парню. Промучался несколько часов истекая кровью, придавленный своей же собственной лошадью и помер, а затем всё по моему сценарию. Правда очнувшись в новом теле решил, что находится в Бельгийском плену и только потом, когда как он думал, смог вырваться и свернул голову встречающему его "Кену", понял, что что-то не так. Что он вроде как не совсем пленник и что тело у него не своё. Так что, Гюнтер решил, что немцы победили, а это такой странный госпиталь, в который его притащили в бессознательном состоянии. Уговорил себя, что всё хорошо.

Бывшую в том же помещении "Барби", которая, по его мнению, была пленной местной жительницей, насиловать не полез. Врёт, наверное, глаза отводит, но я сделал вид, что поверил ему. В раздевалке смог справиться сам, услужливых кукол не трогал, но был возмущён бельгийской распущенностью и падением нравов. А заодно вконец уверился в том, что без железного немецкого орднунга Европа вконец сгниёт от французской и английской гангрены. Ну и заодно сгинет под пятой русского варвара естественно.

Вылез, пошёл искать расположение немецких войск. Понятное дело наткнулся в первую очередь на "полезных идиотов" принялся выспрашивать как, куда и где. Сам "город", а точнее колонизационный модуль, нанёс первый чувствительный удар по и так шатающейся крыше. Но он опять же придумал себе объяснение - мол: "Заграница. Всё не как у людей! И сами они не такие!". Колонисты удивлялись, улыбались и ничего не знали, а потом какой-то черномазый посмел сказать ему: "Ты". И тут перелилось за краешек, нашла коса на камень, а соломинка с хрустом переломила спину слона.

Сейчас же, как очнулся и увидел меня, всего такого красивого, сразу признал во мне "русского варвара". Видимо у меня на лице написано кто я и откуда. Понял, что ошибался и попытался придумать себе новое объяснение. В новой рассказанной мне версии англичане вывезли его в далёкую Россию, ещё лепетал что-то про сказочный Зимний дворец в Питере и показывал в сторону небоскрёбов. Я попытался объяснить своё видение, но меня не поняли. Спросил, знает ли он роман Герберта Уэлса, про машину времени. Гюнтер хоть сам парень деревенский, но великого англичанина жившего в его время - читал. Узнав мою версию с попаданием в будущее вновь взбесился и схватился за свою кобуру, а она пустая.