- Погоди, - старик поднял ладонь, - мы как в стране чудес. Сначала Толя – умер, а оказалось, что не умер, как Бубликов. Теперь – Марк. Ты знаешь, что младший Громов был у младшего Милославского и привет от Марка передал? Угадай, от кого я узнал?

Федор покачал головой.

- От Уфимцева из областного управления, твоего, между прочим, кума. Его дочка с Марком встречалась, так вот - непонятно как Артур этот и с ней познакомился.

- Значит, - Федор сжал кулаки, - этот парень хочет, чтобы мы все считали, что Марк жив. Зачем?

- Задаю себе тот же вопрос, - страрик усмехнулся. – Не та шишка Марк, чтобы его в игру вводить. Даже если жив и сбежал куда-то, он ничего не знает, только из-за Толи его держали на подхвате. Ладно, предупрежден – значит вооружен. На следующей неделе сьезжу к Лейбмахеру, надо провериться, здоровье слабенькое стало, заодно и посмотрю на наше юное дарование. А вы пока не дергайтесь, без нас вся схема рассыплется, если Громов решил обратно к рукам прибрать, отдадим ему его долю и компенсацию за беспокойство. Это надо довести до него. А ты не реви, совсем дерганая стала. Походи в сауну, в бассейн, нервы полечи. Бизнес не должен страдать. Иначе Громов для нас Санта-Клаусом окажется или кем там, добрым эльфом? Люди, с которыми мы работаем, если что, вырежут и нас, и детей, и всю родню, и спрашивать не будут, виноваты мы или нет. Лидия, поставки из Индии и Пакистана лично контролируешь. Федор, а ты и вправду на всякий случай охрану увеличь. Не спасет, так хоть не в одиночестве умирать. Ясно? Соберитесь. А теперь вон отсюда, отдыхать, а потом работать. Да и я отдохну от всей этой вашей суеты.

Парочка вышла, старик подождал, потом достал смартфон, кликнул на иконку. Некоторое время был слышан шум шагов, потом – звук заводящейся машины.

- У тебя безопасно? - женский голос звучал нервно.

- Каждый день проверяю, - отвечал ей спокойный мужской.

- Старый совсем с катушек сошел, как будто в игрушки играет. Не заигрался бы.

- Ты поаккуратнее – не факт, что без него будет лучше.

- Будет. Я уже связывалась с ними, они дали добро. Ты меня поддержишь, или предпочитаешь повоевать?

- Дурной мир лучше доброй ссоры, - философски ответил мужской голос. – Раз решили, значит решили. Сначала только с этим бардаком разберемся, а потом…

Голоса и шум движущейся машины пропали, сигнал ловился только до километра от здания, потом пропадал. Иначе было нельзя – новая разработка не обнаруживалась никакими средствами поиска, но и радиус действия был маловат. А посылать за ними ретранслятор… Федор бы его обнаружил, да и услышал старик все, что хотел.

Федор Кривошеев уверенно вел машину по не слишком забитым улицам – воскресенье, кто за покупками, кто по гостям, трафик более-менее равномерный, не то что в будние дни. Он подвез Лидию к ее дому в Хамовниках, подниматься в квартиру не стал – ну эту дуру дёрганую, последние две недели показали, насколько ошибался Майер, принимая дальнюю родственницу на работу и поручая ей такие ответственные дела. Вот сейчас связалась она с партнерами, те дали добро на перетасовки, а кто будет все держать в своих руках? Кончится все тем, что их отодвинут, и на потоки сядут совсем другие люди, это у Майера везде свои друзья, которых он подкармливает, а из чужих рук они если и возьмут, то в разы больше, спокойствие – оно дорого стоит. Даже он, стоявший почти у истоков, и то не знал всей сети, уж на что его аналитики, помимо основной работы, рыли везде – настолько хорошо все было упрятано. За месяц, не больше, вся эта непонятка с Громовыми должна быстро разрешиться, а потом потихоньку надо отходить от дел, часть обязанностей он уже перекинул на помощников, звоночки-то были и до этого. Те, кто хоть как-то посвящен, копытами землю роют, отца убьют родного, дай только за его место побороться. Вот и пусть, а ему всего пятьдесят пять, еще жить и жить, и желательно – с комфортом, благо накопления позволяют. Паспорта готовы, лицо подправить – недолго, ну и узорчики на пальцах временные – не проблема. Своей семьи нет, родители, хоть и грех так говорить, к счастью, давно умерли, с мужем сестры связываться – себе дороже, так что племянницам тоже вроде ничего не угрожает. Не за что его зацепить. Пусть ищут.

Младший Громов его не беспокоил – не укладывался он в типаж безжалостного убийцы, и так, и эдак вертели записи с ним, но все выходило, что есть еще один человек, который умеет обращаться с колюще-режущими предметами, знает их внутренние секреты и даже такие, о которых они и сами не подозревали. И судя по всему, это мог быть только один человек. Федор лично вылетал на место, видел обглоданные останки, все выстрелы были произведены из оружия группы, сам Громов не сделал ни одного. Его труп не нашли, но следы крови были, ДНК-экспертиза показала. Так что его точно зацепило, одежда на месте, не голый же он через сельву ушел. В принципе Толя мог, хоть и пенсионер, а фору молодым вполне давал. Гомеша допросили, и ничего – прилетел, отдал чемоданчик, улетел. Обычное дело, дальше группа должна была уйти на запад, в Перу, но в лагере никто не появился. Тамошние боссы были очень недовольны, пришлось ему, Федору, все улаживать. Чемоданчик, кстати, на месте лежал, внутри только отпечатки Гомеша и других людей, сам Громов к содержимому не прикасался. Только снаружи следы оставил.

Машина пролетела МКАД, доехала до бетонки, свернула один раз, потом второй, миновал выкрашенные в красное и белое ежи и заехал на территорию аэродрома. Недалеко припарковался микроавтобус, откуда вылезла группа будущих парашютистов – они весело и задорно шутили, чтобы скрыть страх, подначивали друг друга. Инструктор громко втолковывал им, что вот так и надо во время прыжка – улыбаться во весь рот. Мол, щеки так меньше трясутся и на видео все будет тип-топ. Ничего, сейчас подойдут другие, проведут инструктаж, и дальше первый прыжок. Ну да, вон Л-410 уже ждет.

А его Хокер 400 стоит в ангаре, постоянно наготове, с дополнительными баками и дальностью полета до четырех тысяч километров. Пришлось пожертвовать частью салона, но для себя, любимого, что не сделаешь. Тем более кроме него, Федора, других пилотов и пассажиров, если что, не будет.

В больнице переселение Маши к перспективному врачу-травматологу незамеченным не осталось. Коллеги-врачи восприняли новость настороженно, как-никак, служебный роман, и ладно, если он закончится ничем, Лейбмахер Павла не уволит, все знали о влиянии матери Громова на главврача. А если закончится чем-то? Люди в белых халатах всю жизнь исследуют причинно-следственные связи, и логическая цепочка в их головах сложилась сразу, причём практически одна и та же у всех.

Раз – и Маша в белом платье говорит «да». Два – и в отделении травматологии и ортопедии появляется новый заведующий. Три – Непейвода уходит на пенсию, во вторую хирургию – там как раз место заведующего должно освободиться, или в институт – преподавать. Четыре – его жена следует за ним, или уходит в свою частную клинику. И пять – в клинике появляется новый заместитель главврача по медицинской части. Не сразу, все это растянется на несколько лет, но у всех везде стоят свои люди. Вот, например, эндокринология, заведующая - свояченица Веры Яновны, зама главврача. Дама предпенсионного возраста. Не будет Веры, не будет и ее, Лейбмахер ей давно не доволен, очень много жалоб на отделение. Ну и так далее, если по всем службам пройтись.

Об одном только варианте не говорили, чтобы не дай бог не сбылся – если вдруг Иосиф Соломоныч уйдет в ФМБА, а главврачом станет Павел. Многие достаточно хорошо помнили его мать, и то, как спокойно они вздохнули, когда та ушла с поста заведующей первым хирургическим. А если Пашка станет главным, неужели он замом свою мать не возьмет? И вот тогда больница вздрогнет, взвоет и вообще хоть увольняйся. Почему – они и сами не могли бы себе обьяснить, но вот твердо были в этом уверены.