Посмотрев в зеркало заднего вида, я увидел первую из полицейских машин, поворачивающих с главной дороги на улицу, ведущую к складу. С улыбкой на лице выехал из района, избавился от машины и направился обратно в отель, предоставленный Гавино. Я потратил около десяти минут, выдёргивая маленькие колючки с моих ботинок и джинсов – они росли везде около берега реки. Я решил оставить сумку в номере, чтобы не таскать с собой орудие убийства сразу после того, как грохнул тех двоих. Вернусь за ним позже. Если бы это был мой «Барретт», я бы держал его при себе, но на любое другое оружие мне было плевать.

Засунув в карман два снимка, запечатанных в конверт, я отправился из района запутанным маршрутом. Автобус, поезд, снова автобус. Взял такси до Мичиган-авеню, а потом снова запрыгнул в автобус, чтобы вернуться домой. Я сошёл за несколько кварталов, предпочитая пройти последнюю часть пути, убедившись, что меня не преследуют.

Хотя я ликвидировал цель на рассвете, потратил большую часть дня, чтобы вернуться в новую квартиру. Время близилось к ужину, но была середина июня, и солнце ещё не зашло. Воздух на улице был теплым и комфортным. И ветер почти не дул. Я привык к постоянному ветру с озера, но сейчас мы находились немного дальше на запад от моего прежнего места, и здесь ветер дул не так уж часто.

Когда я подошел к дому, Лиа стояла на площадке со слезами на глазах, держа за поводок О́дина. Возле неё находилась пожилая женщина с другой собакой, лежащей рядом на земле. Женщина трясла пальцем и кричала на Лиа.

— Нужно нести ответственность за поведение собаки! — визжала женщина.

Я припомнил, что видел эту женщину раньше с очень большой, пушистой собакой, кажется, кавказской овчаркой. Я не был уверен, что угадал породу, но она была большой, с длинной, густой шерстью и окрасом, похожим на колли. Женщина была, определённо, пенсионного возраста – в действительности, намного старше – и очень маленького роста. Она смотрелась нелепо, выгуливая собаку весом, должно быть, около шестидесяти килограмм.

— Прошу прощения! — воскликнула Лиа. — Я пыталась удержать его, он никогда раньше даже не пытался удрать от меня! Не знаю, что с ним случилось!

— Какого черта? — тяжело вздохнул я, подойдя к ним.

Глаза Лиа нашли меня, и она снова залилась слезами. Я посмотрел на женщину, которая была одета в бежевые слаксы и одну из тех пляжных накидок поверх её блузки. Она стояла руки в боки, и, когда говорила, её голова качалась вверх и вниз.

— Ваша жена не в состоянии контролировать собаку! — пролаяла она.

Я поднял бровь, глянув на Лиа, в ответ на предположение о нашем семейном статусе, но не стал исправлять женщину. Лиа выглядела слишком расстроенной, чтобы это заметить.

— Я пыталась его удержать, Эван, клянусь! — начала плакать сильнее Лиа. — Но не смогла, и он убежал! Следующее, что я увидела, он...

— Он изнасиловал мою девочку! — заревела женщина, указывая на ухоженную собаку, сидящую сейчас на земле рядом с ней и вылизывающую свою промежность.

Я посмотрел на О́дина, который сидел перед ногами Лиа и выглядел очень гордым собой. Было не так уж трудно оценить ситуацию, и я ухмыльнулся и зашевелил бровями, уставившись на моего приятеля.

Женщина продолжала кипеть от злости.

— Мы не смогли их растащить, — робко сказала Лиа.

— Ты даже не попыталась! — закричала женщина. — Я сделала всё, чтобы сохранить спокойствие Гретты!

— Он зарычал на меня!

— Эй! — рявкнул я на О́дина, который тут же упал на землю и уткнулся носом в лапы. Я указал на Лиа. — Не рычи на неё!

— Ты должен был появиться здесь раньше! — сказала женщина, обратившись ко мне. — Он полностью вышел из-под контроля! Ты хоть понимаешь, что он сделал?

Это было вполне очевидно.

—Он трахнул твою собаку? — я постарался, чтобы это звучало как вопрос, хотя у меня не возникло в этом никаких сомнений. Сложив руки на груди, я уставился на женщину.

— Позже на этой неделе её должны были повязать с другой кавказской овчаркой!

Я наклонил голову в сторону, чтобы посмотреть на сидящую в траве возле женщины собаку, которая всё ещё была сконцентрирована на собственном уходе.

— Ты имеешь в виду, что вывела свою суку в период течки сюда, чтобы любой кобель учуял запах и начал сходить от этого с ума? — я указал большим пальцем в сторону О́дина. — А теперь ты удивляешься, что он немного возбуждён?

— Она всё время была на поводке и под моим надзором!

— Тогда почему ты позволила ей раздвинуть ноги?

— Не смеши меня! — рявкнула она на меня. — Мы просто там стояли, когда твой зверь напал!

— Похоже, ей это понравилось, — заметил я. Сука все еще вылизывала себя, но выглядела такой же счастливой, как и О́дин.

Лиа была явно расстроена, женщина – раздражена, а я думал, что вся ситуация была забавной.

Я протянул руку и взял поводок О́дина у Лиа, затем встал перед ней, так чтобы оказаться между ней и женщиной с – весьма вероятно уже оплодотворённой – собакой.

— Ты такой же наглый, как и твоя шавка! — заявила женщина.

— Скорее всего, даже больше, — сказал я, кивнув в знак согласия. — Послушай, это случилось, и сейчас ничего уже нельзя изменить. Если у неё будут щенки, я заплачу, хорошо?

— Ты возместишь всё за тот выводок, который у неё должен был быть! — потребовала женщина.

— Это сколько?

— Она могла бы принести как минимум десять щенков, — сказала женщина с ухмылкой. — По две тысячи за каждого, вот и посчитай!

— Двадцать штук за кучку собак? — закатил я глаза. — По фиг. Я заплачу тебе, в зависимости от того, сколько у неё будет щенков.

— Я бы провела вязку с кобелем несколько раз, — заявила мне женщина. Она послала мне гадкую ухмылочку, став в соответствующую позу. — И тогда у неё было бы больше щенков.

— Тогда позволь ему трахнуть её ещё пару раз, — предложил я. — Ему не помешает дополнительная физическая нагрузка.

— Совершенно определённо, нет!

— Тогда сделка остаётся в силе, — я сделал шаг вперёд и наклонился ближе к женщине. Убедившись, что стоял прямо перед ней, я уставился на неё и произнёс, понизив голос: – Предлагаю с этим согласиться, потому что комизм этой ситуации начинает немного ослабевать. Ты же не хочешь, чтобы я разозлился, или просто решил взять вешалку и исправить ситуацию. Капиче (Capisce, итал. – понятно)?

Я не был склонен использовать итальянский, как это делали мои коллеги, но, честно говоря, иногда этот язык придаёт слову больший вес, чем английский. Когда я поднял брови и впился в женщину взглядом, она сделала шаг назад. Очевидно, правильно уловив смысл сказанного, она с недовольством согласилась, а потом потащила собаку обратно к входу в дом.

— Господи, Эван! — прошептала Лиа, когда женщина скрылась.

— Всё в порядке, — сказал я, стараясь звучать убедительно. — Не знаю, смог бы я сам помешать ему оттрахать ту суку при таких обстоятельствах.

Я фыркнул, усмехнулся, глянув на О́дина, и отправился обратно в дом.

— Я не это имела в виду, — пробормотала Лиа, идя в ногу со мной.

— Тогда что?

— Ты ей практически угрожал!

Я пожал плечами.

— Она же заткнулась, не так ли?

— Не в этом дело.

— А в чём? — я вздохнул, открыл дверь, и мы с Лиа вошли с гарцующим позади нас О́дином, по-прежнему выглядящим самодовольным и откровенно дерзким.

— А если она вызовет полицию?

— С чего вдруг? Из-за того, что я предложил ей заплатить за её грёбаных щенков?

— Нет, за то, что угрожал насильно избавиться от них!

— Я бы этого не сделал, — презрительно фыркнул я. — Кроме того, на этот раз, это было бы её слово против моего.

— Я была свидетелем, помнишь?

Я остановился на минуту и посмотрел на неё.

— Ты хочешь сказать, что выступишь против меня? — я внимательно следил за ней, задумавшись, действительно ли она это сделает. Я вращался в таких кругах, где такое преступление каралось бы смертью, и был немного ошарашен тем, что она рассматривала такой вариант. Моя кожа побледнела от этой идеи.