– Особые приметы? Ну, шрамы и тому подобное.

– Нет никаких.

– Болеет чем-нибудь?

– Нет.

Шериф еще раз посмотрел на фотографию, положил ее в нагрудный карман и аккуратно застегнул клапан.

– Теперь вот что надо бы сделать, – сказал он, – Разобраться с хронологией. Как все произошло, по порядку. – Он бросил на Винни предостерегающий взгляд. – Ваша жена, как видно, ушла отсюда вчера.

– Да, вчера.

– Вчера утром?

– Да.

– А в каком примерно часу?

– Не знаю, – ответил Уэйд. – Думаю, рано. Я встал и увидел, что ее нет.

– А когда это было?

– Простите, не понял?

– Ну, проснулись вы в какое время?

– Я же сказал, точно не знаю. В одиннадцать, в двенадцать – вот так

– Вы поздняя пташка, выходит?

– Обычно нет, – сказал Уэйд. – Сейчас я на отдыхе.

Шериф мягко кивнул.

– Да, конечно, я как-то это упустил. Отдых тут у нас роскошный. – Он поразмыслил секунду-другую. – Значит, если я вас правильно понял, ваша жена могла быть здесь самое позднее до полудня. Вчерашнего дня, в смысле.

– Да, выходит так.

– А когда вы в последний раз ее видели?

Уэйд задумался. Последние события казались ему зыбкими, текучими.

– Вскоре после полуночи, – сказал он. – В какой-то момент я встал, пошел на кухню выпить чаю. Она еще была на месте.

– Спала?

– Да, конечно. Спала.

– Необычное что-нибудь заметили?

– Ничего абсолютно.

– Ясно, ясно. Получается, что мы имеем двенадцатичасовой интервал. От полуночи до полудня. В этом промежутке она и пропала.

– Думаю, так.

– И вы не видели…

– Я не видел ни-че-го, – прервал его Уэйд. – Я проснулся, ее уже не было. Вот и все.

– И это было вчера?

– Да, вчера.

Лакс записывал медленно, рука плохо его слушалась; некоторые фразы он подчеркивал. Наконец поднял голову.

– Так, славно, кой-куда мы продвинулись. Теперь, когда вы в первый раз заподозрили неладное? То есть поняли, что может быть неприятность?

– Не могу точно сказать. Думаю, довольно скоро.

– Скоро?

– Пожалуй, да. – Уэйд контролировал свой голос, тон и смысл произносимых слов. – Я хочу сказать, это сидело во мне как заноза, но я не думал… понимаете… я не думал, что это может быть серьезно. Мало ли куда она отправилась, Пошла на прогулку.

– Она любила дальние прогулки?

– Иногда.

– Так что вы просто ждали?

– Да.

– И больше ничего?

– Больше ничего.

Винни Пирсон негромко хмыкнул.

– Ждал, – сказал он; потом вынул щипчики и принялся вычищать грязь из-под ногтя большого пальца. Кожа у него была болезненно-бледная, почти бесцветная. Не альбинос, подумал Уэйд, но близко к этому. Как большой белый зародыш. Уэйд заставил себя отвести взгляд.

– Значит, вы ждали, – повторил Лакс. – И долго?

– Получается, довольно долго. Весь день.

– И что делали?

– Да разное. Дом прибирал, наводил порядок. Не понимаю, какое это имеет отношение к делу.

– Да кто его знает, наверно, никакого. Хотя иной раз бац – смех, да и только, – возьмет какая-нибудь глупая маленькая деталька, подпрыгнет и давай задом вертеть, и окажется она ох какой важной. – Шериф поглядел в свой блокнот. – Так, и в конце концов, значит, вы все-таки решили, что дело неладно.

Уэйд кивнул.

– Стемнело, а она еще не вернулась.

– И вы пошли ее искать?

– Да.

– Когда? Уже совсем темно было?

– Нет еще. Как раз смеркалось – семь, начало восьмого. Я немного прошел по дороге – думал, может, наткнусь на нее, больше ничего в голову не приходило. Потом вернулся и снова стал ждать.

– Просто ждать?

– Естественно. Что же еще?

Лакс вежливо улыбнулся

– Вам, может, расслабиться надо было. Пропустить рюмку-другую. Нервы и все такое.

– Может, и так. Ну и что?

– Да ничего. – Шериф заулыбался еще шире. – Почему я спрашиваю. Мистер Расмуссен говорит, вы были слегка под мухой. Позже, ночью уже, в смысле.

– Ах ты господи.

– Так он ошибся?

– Нет, пару рюмок я выпил. – Уэйд почувствовал, как в горле поднимается что-то кислое, отдающее капустой. – Да послушайте, боже мой, что за идиотизм. Кэти неизвестно где, может, ждет помощи на берегу, а мы тут сидим и выясняем, сколько, к чертовой матери, я выпил рюмок.

– Так сколько все-таки?

– Вам точное число?

– Точность не помеха.

– Штук пять-шесть, – сказал Уэйд. – Меньше нормы.

Винни Пирсон поднял глаза от ногтей.

– А про лодку-то, – сказал он. – Спроси, почему это он ни разу не поинтересовался…

– Вин, заткнись немедленно.

– Но ведь он ни разу…

– Да уймись ты. – Лакс с улыбочкой посмотрел на Уэйда. – Не обращайте внимания, уж такой он, наш Винни. Шведская кровь. Он вот на что напирает: почему за все время – за все время, пока вы ждали жену, – вам и в голову не пришло заглянуть в лодочный сарай. Кого ни спроси, любой скажет – это первое, что надо было сделать.

– Не могу объяснить, – сказал Уэйд. – Как-то не подумал об этом. То есть подумал, но позже.

– Когда – позже?

– Совсем поздно было. Около полуночи.

– И тогда-то вы наконец обратились за помощью. Когда увидели, что лодки нет.

– Именно так.

– Через двенадцать часов после того, как узнали, что жены нет дома.

– Совершенно верно.

Лакс смотрел в блокнот, улыбка соскользнула с его лица. Казалось, ему не нравится собственный почерк.

– Тут вот какая закавыка, – сказал он. – Что-то не все складно в этой истории с лодкой. Взять, к примеру, шум. Когда заводят мотор, это попробуй не услышь.

– Почему? Я же спал.

Лакс глубокомысленно кивнул.

– Да, понятно. Но эти старые «эвинруды», они же дико трещат. Туг, как говорится, и мертвый заворочается. – Он помолчал, нахмурился. – Вы уши ничем не затыкали?

– Нет.

– Крепко, выходит, спите.

– Поразительно крепко, – ухмыльнулся Винни Пирсон.

Воздух в комнате был спертый, густой и безжизненный. Уэйд почувствовал облегчение, когда вошла Рут Расмуссен с кофейником и большим блюдом горячих булочек. Она ободряюще ему улыбнулась, наполнила чашки и вернулась на кухню. На мгновение он словно провалился в какой-то разлом действительности. Дом наполнился запахом Кэти, ароматом ее духов и крема; Уэйд ощутил ее близость, ее телесное присутствие.

– Мистер Уэйд.

– Извините, я не…

– Ничего, ничего. Я вот что хочу узнать у вас, сэр, – терпеть не могу об этом спрашивать. – Шериф запустил еще одну улыбку. – Вы и ваша жена. Проблем не было?

– Не понимаю.

– Ну семейных трудностей. Ссор там, обид.

– Нет.

– Вообще каких-либо неприятностей?

– Ну ладно вам, газеты небось читаете. – Уэйд почувствовал, как у него начинает гореть лица – Да, черт возьми, была неприятность.

– Выборы?

– Да, выборы.

– Это непросто пережить, могу себе представить, – кивнул Лакс. – Не сахар – проиграть таким макаром. Плюс вьетнамская эта пакость. Газетчики, телевизионщики, вся журналистская братия – да уж, уделали так уделали. Тут только держись.

– Мы и держались, – сказал Уэйд.

– Все равно. Какие там еще джентльменские выборы. – Лакс помолчал. – А вот Винни наш, он тоже из вьетнамцев. Морская пехота.

Пирсон нахмурился, но глаз не поднял.

– Детей не убивал.

– Замечательно, – сказал Уэйд. – Рад за вас.

– Ага, замечательно.

– Так или иначе, – продолжал шериф, – какие-то трения у вас могли быть. Напряжение, оно же сказывается.

– Не понимаю, о чем вы.

– Да ни о чем конкретно, – сказал Лакс. – Фон хочу выяснить.

Винни Пирсон насмешливо фыркнул:

– Какой там фон, давай к делу переходи. Спроси о том, что Майра нам рассказала.

– Вин, а соблаговоли-ка, на хер, заткнуться.

– Спроси, спроси.

Почти незаметно двое мужчин переглянулись; затем взгляд шерифа, описав дугу по полу гостиной, опять перешел на Уэйда.

– Эта девушка из «мини-марта» – Майра Шоу, – помните ее? Лет восемнадцати, пухленькая такая.