Девушка вздрогнула и отступила. Больше всего это походило на пробуждение от гипноза. Она была очень юной, и в жизни человеческой, и в роли хранительницы. Она плохо контролировала вылезающие на первый план инстинкты защитницы.

— Не делай так больше, — попросила она.

Я убрала нож, но говорить ничего не стала. К чему давать невыполнимые обещания?

— Вы еще поплачьте. — Парень, больше не удерживаемый злыднем, держал в руках телефон, и тот, могу поклясться, работал в режиме камеры. А ведь это идея!

— Держал бы язычок за зубами, — посоветовала ему Алиса, — пока не укоротили.

— Стоп, — скомандовал Угрим, — предлагаю этих двоих рассадить по разным углам до выяснения всех деталей.

— Зачем? — поинтересовалась Пашка.

— Затем, что это Вадим Видящий, там, на тропе, умирает Варлаам Видящий, а она Седая.

— Этот умник решил, что мне есть дело до его ненаглядной семейки, — Алиса подошла ближе.

— Не притворяйся овцой. — Видящий убрал телефон в карман, Адаш напрягся, но нападать парень не стал. — Вы мечтаете взять реванш с тех пор, как к нам отошел Поберковский источник. Что, скажешь не так? Кто еще на такое осмелится?

— И как смерть мелкого нам в этом поможет? — девочка фыркнула.

Я подошла к заснувшему вечным сном «лишенному», на ходу доставая телефон. Связи, конечно, не было, но камера работала. Первые три снимка вышли смазанными.

— К чему это? — спросил лишающий удачи.

— Сам сказал, допросы бывают разные. Будь это хоть нечисть, хоть человек..

— Это человек. Бывший, — вставил черноволосый.

Я чертыхнулась, рука дрогнула, и на дисплее отразилось размытое нечто.

— Тем проще, у человека обычно есть семья, друзья, работа, дом, машина, кредит. Надо выяснить, кто он и откуда, когда пропал, и посмотреть, куда приведет эта ниточка, — еще один кадр с тем же успехом. Да что же это такое! Я дернулась, и аппарат выскользнул. Если бы не Адаш с его реакцией, осталась бы без устройства. Но с другой стороны… Злыдень кивнул, протянул телефон и с кривой улыбкой отошел. Я попробовала еще раз и стала обладательницей детальных кадров замерзшего человека. Злыдень, стоя с другой стороны прогалины, без особой вины развел руками. Мы то, что мы есть.

— Я закрыла filii de terra, — обрадовала нас Мила, — на сутки. Никто не уйдет, пока мы не найдем виновника.

— Тогда действительно этих двоих разумнее запереть, — согласилась я.

— Мама! — В голосе Алисы возмущение смешивалось с обидой, такого она от меня не ожидала.

Раз уж настало время признавать чужую правоту, то действовать надо соответственно. Пора перестать вытирать сопли одному из самых опасных хищников, хотя и очень хочется.

— Они могут обвинить Алису? — спросила я у Пашки спустя час.

Мы сидели на крыльце каменного двухэтажного дома. Явидь в раздражении дернула плечом, настроение у змеи было не очень, ей пришлось оставить за этими крепкими стенами Невера — в неком подобии яслей в компании подросшего Игоря и еще пары сладко спящих ребятишек. На самом деле «пришлось» — неверное слово, она сама настояла на этом, всяко лучше, чем сутки болтаться в рюкзаке за плечами.

Во дворе на детской площадке играли дети постарше под пристальным вниманием молоденькой ведьмы в фиолетовом сарафане и широкополой шляпе.

— Какие для этого основания? Доказательства? — продолжала рассуждать я. — Она парня не трогала.

— Веские, — из-за угла здания вышел Адаш, Мила соткалась из воздуха к вящему восторгу малышни.

Сегодняшние гости filii de terra еще не поняли, что вернуться домой сразу не удастся. Большинство предпочло провести время с детьми, раз уж уроки отменили, но были и те, кто задавал вопросы и возмущался. Этих Мила банально послала прямиком к Видящему в… в общем, сослалась на распоряжение сверху, и они отстали. Пока.

Мы разошлись с поляны каждый в свою сторону. Девушка и злыдень утащили тело лишенного в исследовательские подвалы. Мы с Пашкой сопроводили не в меру воинственное молодое поколение на полигон и оставили их на максимально удаленных друг от друга площадках под присмотром наставников, в роли одного из которых ожидаемо выступил Угрим. До утра их ждала увлекательная отработка контроля эмоционального фона. Судя по тому, как скривились подростки, занятие обещало быть в меру нудным, то, что надо, чтобы остудить горячие головы.

— Я в долгу перед тобой, — начала хранительница, — поэтому скажу как есть. Лишенный разума — больше не человек, и человеческие правила к нему неприменимы. Он — зверь. Зверью на землю детей хода нет, за одним исключением: питомец может попасть сюда в сопровождении хозяина.

— Даже хищник? — спросила явидь.

— Других наши детки не держат, — хмыкнул лишающий удачи.

— То есть нападение было спонтанным? — уточнила я, поднимаясь. — Хищник «без разума» без конкретной цели напал на первую же подвернувшуюся добычу. И дело не в конфликте Видящий — Седой?

Злыдень и хранительница переглянулись.

— Зверя можно выдрессировать, натаскать на определенный запах. Попав сюда, лишенный не был зол, он взял след добычи, на которую его натаскали, а догнав, напал, — пояснила девушка.

— Вы много знаете об этих лишенных. — Пашка встала.

— Да, — Мила вздохнула, — я уже сталкивалась с ними.

Она рывком подняла мешковатый свитер. От горла вниз шли выпуклые багровые полосы — рубцы, частично скрытые бюстгальтером и ныряющие за пояс брюк.

— Святые, — вырвалось у меня.

— Первого лишенного натравили на меня. — Свитер вернулся на место. — Кто-то провел зверя, зверь взял след, зверь убил. Потом мы нашли мои трусики, издевательски развешенные на ветке сразу у перехода. Зверь шел по запаху.

— Вот что мы нашли сейчас, — Адаш вытянул руку, в которой печально болтался одинокий черный носок, — принадлежит младшему Видящему, раньше он не имел привычки развешивать свои вещи на деревьях.

— Не получится, — сказала я, — приведший зверя знал, куда, кого и для чего он ведет. Земля детей читает души, как открытую книгу. Приведи я на поводке динозавра с намерением откусить голову учителю физкультуры или одногруппнице-доставале, filii de terra меня не впустит.

— Впустит, если ты не знаешь, кого и для чего ведешь, — злыдень посмотрел на носок, — задачи разделили, как ингредиенты коктейля. Один приводит лишенного, проделка, преподнесенная как шалость. Без цели, без смысла. Второй наводит на цель. От него требуется взвести оружие, достать «запах цели», для этого даже не обязательно покидать землю детей. Координатор сидит не здесь, он там, — Адаш махнул рукой, — здесь ингредиенты соединили. Напиток подан, главное, когда пьешь, не захлебнуться.

— Что за дурак тащит на веревочке хищника и не интересуется, чем оного будут кормить? — буркнула Пашка.

— Ему посоветовали не интересоваться, — Мила прищурилась, — посоветовал тот, кому не отказывают.

— Теперь они знают, — вставила я.

— И будут молчать, — сказал Адаш, — потому что вылететь из filii de terra — это одно, а держать ответ перед Видящим — другое.

— При чем здесь Алиса? — спросила я.

— При всем моем уважении к тебе, — хранительница махнула рукой, — меня убрали, если не по приказу, то уж точно с согласия Седого.

— Не докажешь, — хмыкнула Пашка. — Даже если и так, кто Седой и кто ты, при всем моем уважении. Так что давайте поближе к сегодняшнему дню и к Алисе.

Я кивнула. Доска под правой ногой проломилась. Лежать бы мне на земле, не будь у крыльца всего одна ступенька.

— Вещи с запахом жертв добыл кто-то из местных, — протянул Адаш.

Держась за перила, я отступила от злыдня на пару шагов, лодыжка ныла.

— Сколько тут учеников? Учителей? Работников? Посетителей? — скривилась явидь. — Давайте серьезно. Если вы с этим придете к Видящему, он с вас шкуру спустит за подставу перед Седым, а ведь еще и извиняться придется.

— Лишенный не маленькая незаметная зверушка, — стал объяснять злыдень, — его привели непосредственно перед нападением, иначе слишком велик риск быть замеченным. Дети любопытны, иногда кажется, что у них глаза даже на затылке.