Наставник попал в точку. Вскоре друзья Майкла уже придумывали всякие небылицы, пытаясь объяснить частое отсутствие молодого лорда. Кто-то поговаривал, что он нашел себе любовницу из простолюдинок, кто-то — что он отыскал себе гениального портного, живущего на каком-то чердаке. Некоторые видели Майкла возле конюшен и утверждали, что он готовит коня к весенним скачкам. При этом никто не мог привести достаточных доказательств своей правоты.

Проявляя всяческую осторожность, Майкл ходил на занятия к Эплторпу каждый день, а раз в неделю брал индивидуальный урок.

Лорд Горн отреагировал на слова Майкла, прозвучавшие во время прогулки, весьма недвусмысленно, отправив в Приречье письмо Сент-Виру. На следующий день после того, как Ричард встретился с Катериной в «Трех ключах», Алек принес домой из таверны Розалии послание. Сент-Вир как раз только что встал. Голова не болела, его не тошнило, однако, на всякий случай, мечник двигался с большой осторожностью. Очень хотелось пить, и, когда вернулся Алек, Ричард с жадностью глотал колодезную воду. Алек помахал перед другом большим листом пергамента:

— Письмо. Тебе. Лежало у Розалии со вчерашнего дня. Заказов у тебя, смотрю, совсем как у новичка-первогодки.

— Дай взглянуть, — Ричард внимательно изучил оттиснутый на воске герб. — Вот это да! — рассмеялся мечник, вспомнив, что он уже видел этот герб на воротах, ведущих в зимний сад, где состоялся недавний бой. — Это же от лорда Горна!

— Знаю, — сдержанно произнес Алек.

Ричард тряхнул бумагу, и письмо развернулось. Мечник сразу не заметил, что Алек уже успел ловко срезать печать.

— Тонкая работа, — одобрительно кивнул Сент-Вир. — А закреплять назад все как было, тебя не учили?

— Обычно я этим не утруждаюсь, — блаженно ответил он.

— Ну и что там написано? — спросил Ричард. — Чего от меня хочет Горн? Он желает меня нанять или тащит в суд за то, что я переломал у него все кусты?

— Я еще не читал. Просто хотелось узнать, от кого это. Почерк просто отвратительный, бьюсь об заклад, что писал он сам. Секретаря с такой куриной лапой просто не стали бы держать.

— Умница Горн, — с сарказмом произнес Ричард. — Не желает, чтобы секретарь узнал, что он хочет меня нанять, но при этом его не волнует, что его герб увидит все Приречье. Что там написано? — снова спросил мечник, но опять не получил ответа. — Алек задыхался от смеха. — Вдохни поглубже, — посоветовал Сент-Вир, — я не понимаю ни слова.

— Он тут такое городит, — не в силах с собой совладать, Алек продолжал хохотать. — Напыщенный идиот… он хочет… он думает…

— Я сейчас тебе снега на спину насыплю, — пригрозил Ричард. — От истерики очень помогает.

«Как вам, вне всякого сомнения, известно, — громко стал читать Алек, — находившийся у меня на службе Де Марис в прошлом месяце столкнулся с чудовищным несчастьем, связанным с отправлением его непосредственных обязанностей». То есть Горн просто хочет сказать, что ты убил. Де Мориса. «Чудовищное несчастье»… Интересно, а наш лорд вообще знает о каламбурах?

— Что там дальше? Чего ему надо? Он желает принести извинения? Если ему нужен мечник в особняк, передай ему, что я беру двадцать… нет, тридцать роялов в день. Нет, лучше в час.

— Погоди, тут не об этом… «К счастью, случившееся может обернуться вам на пользу, поскольку я готов предложить вам работу как раз того рода, что вы предпочитаете, и я нисколько не сомневаюсь, что вы ответите мне согласием».

— Теперь я окончательно убедился, — Ричард кинул нож в потолок. — Ты прав. Он идиот. Напиши, что я отказываюсь.

— Ну перестань, Ричард, — весело проговорил Алек. — Если он идиот, это еще не значит, что нам повредят его деньги.

— Может, ты и удивишься, — Сент-Вир подпрыгнул и, вцепившись в рукоять, вырвал воткнувшийся в потолок нож, — но должен тебе сказать — я на дураков не работаю. Им нельзя доверять. Кроме того, раз Горн нанял Де Мариса, он мало знает о мечниках.

— Да им плевать, кого нанимать. Они просто гонятся за модой.

— Я знаю, — невозмутимо произнес Ричард. — Кого он хочет, чтобы я убил?

— Ну что ты говоришь! Не убил, а вызвал. Мы же джентльмены, несмотря на то что некоторые из присутствующих здесь не умеют читать и писать. — Алек отставил руку с пергаментом и, искоса на него поглядывая, прочитал: — «Имеется дело чести, затронувшее мою честь»… ой, нет, извиняюсь, это зачеркну-то — «…затронувшее мою душу и оставившее в ней глубокую рану, к-к-оторую…»

— Спокойнее, Алек.

«…может излечить лишь удар клинка! Суть нанесенной мне обиды не должна вас волновать. Я готов заплатить за ваши услуги сорок роялов. За эту сумму по законам чести и достоинства вам надлежит представлять меня в поединке насмерть, вызов на который должен быть брошен лорду Майклу Годвину Амберлейскому».

— Это еще кто такой?

— Какая разница? Ты можешь его прикончить и поспеть к ужину, а в кармане у тебя будут сорок роялов. Заработанных по законам чести и достоинства.

— А он умеет фехтовать?

«Да им на мечах только с болонками сражаться». Кажется, я дословно воспроизвел то, что ты мне как-то раз сказал. Не думаю, что Годвин чем-то превосходит других победителей левреток.

— Тогда с ним может расправиться и Хьюго.

— Ага, — Алек прихлопнул письмо ладонью. — Мне лорду Горну так и передать?

— Вообще ему не отвечай, — отрезал Ричард и взял в руку железное ядро. — Я не принимаю письменных заказов. Ему бы первым делом об этом узнать. Если, конечно, у него была бы хоть капля мозгов.

— Ричард, — Алек положил ногу на подлокотник шезлонга и теперь задумчиво ею покачивал, — как ты думаешь, сколько заплатит лорд Майкл за весточку о том, что Горн собирается его убить?

Сент-Вир попытался разглядеть выражение лица своего друга, но оно оставалось в тени.

— Зачем тебе это? — спросил мечник. — Ты что, опять продул в кости?

— Нет.

— Ты не понимаешь, — тщательно подбирая слова, произнес мечник, держа в ладонях ядро, — моя репутация зависит от людей, которые знают, что я умею хранить их секреты.

— Почему же, понимаю, — блаженно молвил Алек, — но ведь Горн сделал ужасную глупость, изложив суть дела в письме. Я прав?

— Совершенно. Вот поэтому я больше заинтересован в задании, которое мне предлагают Феррис с герцогиней, а не Горн. — Ричард перенес вес тела на другую ногу. — Письмо сожги. Прямо сейчас. Ладно?

Когда Майкл не мечтал о холодных глазах герцогини, он думал, как сохранить инкогнито. Теперь его знали в школе. Пара учеников, столь же серьезно, как и он, относившихся к занятиям и собиравшихся перейти из слуг в телохранители, уже неоднократно звали его вместе выпить после занятий, и молодому лорду становилось все труднее придумывать новые отговорки. Не то чтобы он презирал учеников, как раз наоборот, — они ему нравились тем, что проявляли упорство в обучении. На уроках наставник не оставлял им ни мгновения свободного времени, и Майкл легко поддерживал маску простолюдина, однако он не был уверен, что за кружкой ему удастся не выйти из образа. В результате общения с товарищами по занятиям молодой лорд взял за манеру говорить быстрее и однажды встревожил собственного слугу, протараторив, как простолюдин, приказ начистить сапоги. Теперь Майкл нашел себе новое развлечение: он блуждал по городу, подыскивая магазины, в которых он мог бы сказать, что работает, если его вдруг спросят; вращал в руках драгоценные камни, представляя, что подбирает их покупателям, а не для себя… Однако почувствовать себя простым горожанином ему пока не удавалось.

Майкл не слишком удивился, когда наставник после урока отвел его в сторону, изъявив желание поговорить наедине. Ранее молодой лорд просил его заниматься с ним раз в неделю индивидуально, но Эплторп лишь с отсутствующим видом кивнул, пообещав подумать. На этот раз Майкл предложил пойти куда-нибудь пообедать, чтобы они со всеми удобствами оговорили условия занятий.