— Быть может, кто-то вершил правосудие, — высказала предположение Мэри, — такое принято среди мечников.

— Самосуд над лордом, членом Совета? Полное безумие. Нет, наверняка Горну бросил вызов другой нобиль, в противном случае, никто бы не осмелился… Погоди, вдруг еще что-нибудь выяснится. Вероятно, загадочный враг Горна еще объявит о себе. Если бы некий мечник держал обиду на Горна, он обратился бы в гражданский суд или даже в Совет лордов.

— И какой от этого был бы толк? — ласково спросила жена. — Ты же сам говорил, что почти вся власть в городе находится в руках нобилей. — Бэзил открыл было рот, чтобы возразить, но Мэри заставила его замолчать, прижав ладошку к губам супруга в знак того, что согласна с ним. — Даже если Горна убил мечник, выполнявший контракт, он пустил вход все свое искусство, чтобы Аспер принял как можно более мучительную смерть. Зачем?

— Сент-Вир, — задумчиво промолвил Холлидей, — всегда убивает с одного удара прямо в сердце. Я уже давно решил, что, если мне бросят вызов на смертный бой, я бы предпочел, чтобы моим противником был именно он.

— Может, Сэвилл или Торрион…

— Да, да, ты права, — Холлидей провел рукой по небритому лицу. — Первым делом, нам надо найти мечника. Хороших мечников мало, гораздо меньше, чем толстосумов, желающих воспользоваться их услугами. Так вот, все мэтры меча должны дать показания под присягой и оставаться в городе до выяснения всех обстоятельств. Убийство члена Совета — это не шутки, а удар по всем нам. Нужно установить наблюдение за дорогами и объявить награду за любые сведения… Пока суть да дело, Мэри, я приказал кое-кому из своих людей усилить охрану дома. А ты… ты пока никуда не ходи одна. По крайней мере сейчас.

Жена сжала ему руку, словно желая сказать, что к его словам относится серьезно.

Бэзил понимал, что ему надо либо лечь спать, либо заняться делами, однако гораздо больше ему сейчас хотелось поделиться с супругой мыслями.

— Мечники играют непростую роль в нашем обществе. Они утверждают, что, если бы их не было, мы бы сами выясняли отношения между собой, совсем как в старые времена; мы бы сами дрались и убивали друг друга, на улицах города одна маленькая война сменяла бы другую, а наши особняки напоминали бы крепости… Понимаешь, мечники сродни джокерам в карточной игре. От них есть польза только в том случае, если они следуют своду строжайших правил…

Не умолкая, Бэзил позволил подвести себя к тахте. Супруги сели на одеяло, чуть прислонившись друг к другу, готовые отстраниться при первых же звуках шагов гонца, прибывшего по государственным делам, или слуги, явившегося за поручениями.

— Бэзил, — произнесла Мэри, когда супруг, наконец, умолк, — неужели ты должен все делать сам? Если это убийство, пусть расследованием займется город, а Крис за этим проследит.

— Да, я знаю… Но пойми, убит лорд, член Совета, причем мечом. А это означает, что на карту, вероятно, был поставлен вопрос чести или нечто другое — то, что ни в коем случае нельзя предавать огласке. Я глава Совета и хочу таковым остаться. По крайней мере именно так все говорят. Горн, может, и не блистал умом, но он был членом правительства, за которое я отвечаю. Кем бы ни был его убийца, он самовольно пробрался в особняк Горна, являвшийся частной собственностью. — Бэзил почувствовал, как глаза против его воли закрываются сами. — Горн… Пора отвыкать его так называть. Теперь будет новый лорд Горн… кажется, его внук…

Мэри встала, только когда убедилась, что супруг заснул. «Погиб всего-навсего один бедолага, — подумала она, — а теперь под угрозой будущее всего города». Она задернула занавески и, осторожно ступая, скрылась за дверью.

Съежившийся под мрачным небом город словно туманом окутала пелена дождя, стеной отделившего один район от другого. По камням, поблескивавшим всеми оттенками серого, струилась вода. Зрелище завораживало, однако за ним предпочтительней наблюдать из-за оконного стекла. В «Вороньем гнезде», располагавшемся в Приречье, таковых не имелось. Это место вообще мало чем могло похвастаться, за исключением обилия выпивки и постоянных посетителей, среди которых нередко встречались весьма занятные личности. Здесь всегда происходило что-то интересное. Часть земляного пола еще со стародавних времен была огорожена для игры в ножички.

«Воронье гнездо» пользовалось популярностью в первую очередь потому, что располагалось на южном берегу Приречья вдалеке от Моста и Всхолмья. В «Вороньем гнезде» появлялись только обитатели Приречья, чужаков здесь не водилось. Именно здесь обычно отдыхал Хьюго Сэвилл, когда не желал видеть клиентов, лезущих к нему с предложениями о работе.

— Восходит твоя звезда, — бубнила предсказательница, — страшные вещи творятся в домах знати…

— В домах знати! Скажешь тоже, — фыркнул лекарь-неудачник, — Да ты даже не сможешь предсказать, как доберешься отсюда до своего собственного.

— Будет тебе, Джулия, не слушай его, — успокоила злобно зашипевшую женщину Джинни Венделл. — Давай дальше. — Джинни вообще-то не верила предсказателям, зная, что, по сути, их пророчества являются фантазиями, замешанными на сплетнях. На сплетни она тоже предпочитала не полагаться, а за Хьюго не волновалась — мечник был не падок на льстивые речи. Волосы Джинни отливали ярко-рыжим. Она сидела в фиолетовом корсаже на подлокотнике кресла, в котором устроился Хьюго, очень довольная собой.

— Меч правосудия высоко воздет в северном квадранте. Он готов обрушиться в любую минуту. Меч… Хочешь взглянуть на карты?

— Нет, — ответил мечник.

— Хьюго. — Джинни погладила золотые кудри любовника, — ну почему?

— Они гадкие.

— В них заключена магическая сила, — возразила Джулия, вынимая их из коробки и протягивая Хьюго. — Сними колоду.

— Ладно, — молвила Джинни Венделл, увидев, что Хьюго не сдвинулся с места, — я сама. — Золотые кольца, украшавшие ее пальцы, на фоне черных рубашек карт сверкали особенно ярко. Женщина ловко перетасовала колоду и вернула ее Джулии, которая тут же принялась выкладывать карты в умопомрачительный расклад.

— Деньги, — произнес один из дружков Джинни, глянув на карты через плечо. — Какая ты везучая. Знаешь, кто сейчас дорого стоит?

— Он всегда дорого стоил, — отрезала Венделл. — Просто на этот раз ему не оставили выбора. — Было сложно сказать, довольна она или нет.

— Я говорю о Сент-Вире.

— Я уже поняла, — кивнула Джинни.

— Сейчас он не смеет и носа высунуть из Приречья. Кто-нибудь его непременно сдаст. За одни только сведения о нем предлагают столько, что…

— Ни один мечник его не сдаст, — громыхнул Хьюго. Он умел казаться грозным, когда хотел.

— Ну конечно, — неприятно улыбнулся приятель Джинни. — Будто ты сам не ходил на Всхолмье, чтобы дать рассказания под присягой.

— Показания, — резко поправила его Джинни. — Ну а что в этом такого? Надо рехнуться, чтобы отказаться от возможности снять с себя подозрения. Бумажку подписал, деньги получил, пообещал не уезжать из города — только и всего. Пусть думают, что мы готовы помогать. Думаешь, если бы они явились сюда и стали повсюду совать свой нос, было бы лучше?

— Так ведь я о чем и говорю, — не желал отступать ее друг. — Вот смотри, все мечники сходят на Всхолмье и скажут, что они никого не убивали. Все, кроме Сент-Вира. Забавно получится, правда?

— Это не доказательство, — покачала головой Джинни. — Этого будет недостаточно, чтобы его повесить.

— Очень неприятное дело. И я в нем не нахожу ничего забавного. — Хьюго притянул рыжеволосую красавицу к себе.

— Да им пока и не нужно отправлять его на виселицу. Сейчас они просто ищут повод, чтобы его арестовать. Ну или хотя бы попытаться. Деньги за сведения о нем дают просто огромные.

— За сведения. — Хьюго торжественно поднял чашу.

— Думаешь, его поймают?

— Будет хорошо прятаться — нет, — промолвил мечник. — Кто знает, вдруг его любовничек прямо сейчас дает показания. Настоящий прохвост. Совсем как в пьесе.