– Ну что, поработаю малость психотерапевтом, – сказал я, глядя на хмурое лицо Никиты. – Рассказывай, что ли…

– Да что там рассказывать, ты и сам всё знаешь… Перед полётом я раз сто, наверное, пересмотрел запись, чтобы развидеть этот долбаный фальстарт. Даже в плеере с регулируемой скоростью воспроизведения, поставив на минимум… Если Нико и дёрнулся раньше всех, то в момент, когда огни погасли, – с точностью до десятой! Не знаю… Этим из ФИА, как всегда, виднее…

– Каждый видит то, что хочет видеть. Стюарды гонки не исключение.

– Весь прикол в том, что если там и был фальстарт, то на сотые доли секунды. А Нико штрафанули на пять! Будь ты побыстрее в финале, он получил бы в итоге даже не мой, а твой кубок.

– Теперь-то какая разница? Результаты утверждены, и ты тут ничего не изменишь. Может, было нужно, чтобы хотя бы одну гонку этапа выиграл наш…

– А что – реально…

– Поверь, ты завоюешь ещё не одно призовое место. А сегодняшний случай отойдёт на второй план. Это же не Гран-при Сингапура – 2008[8].

– Па-анимаю, – протянул, улыбнувшись, Никита.

Я дружески хлопнул его по плечу.

– Можешь потом не показывать этот кубок своим детям, если тебе он так не нравится. А пока просто забей.

– Иди уже… психотерапевт… – беззлобно толкнул меня кулаком в бок Никита. – Через час садимся, поспать не успеешь…

Я зевнул – и понял, что выезжаю из громады томографа.

Процедура окончена. Осталось пройти нескольких врачей – и я вновь свободен…

– Ну как там у меня? – спросил молодых врачей, сидевших перед экранами с видами моего мозга.

Девушка в халате улыбнулась и сказала:

– Всё хорошо. Не беспокойся…

Её улыбка мне показалась немного вымученной. Но я никак это не отметил, пробормотал:

– Что ж, вам лучше знать… – и пошёл к отцу, который удобно устроился на лавочке в коридоре.

Кое-какие подозрения всё же возникли. Однако я не был уверен, что от меня тут хотели что-то скрыть, и предпочёл в ближайшее время помалкивать – и ловить малейшие перемены в самочувствии.

Я не хотел, чтобы какая-нибудь болячка помешала мне «затащить» в этом сезоне, но и загнуться от собственной скрытности тоже не было желания.

Иначе какой во всех моих стараниях смысл?

– Ну, чем порадуешь, Антон Игнатьич? – спросил Юрий Жумакин, заходя в кабинет за своим старым другом.

Завотделением грузно опустился в кресло, положил на стол принесённую папку с бумагами, шумно выдохнул и взглянул исподлобья на бизнесмена.

– Не тяни… Что-то серьёзное? – нахмурился тот.

– На. Прочитай, – подвинул к нему папку врач. – Это предварительный диагноз, но, думаю, точный. К сожалению.

Пока Жумакин-старший читал, на его лице проступало сначала изумление, затем неверие, сменившееся в итоге отчаянием.

– И что? – хрипло спросил он. – Ничего нельзя сделать?

– Сделать-то можно, только вот шансы невысоки, – развёл руками заведующий. – Ты расскажешь ему об этом?

Тонкий длинный палец указал на папку.

– Не знаю. И как он всё воспримет? Глупостей может наделать…

– Он у тебя, кажется, гонщик?

– Да. Перешёл в «Формулу-4»…

– Тем не менее, лучше сказать. А то как бы прямо на трассе не…

– Я подумаю. Спасибо тебе.

– Рад помочь… Хотя, конечно, не рад тому, чем всё обернулось.

– Надеюсь, это пока никуда не пойдёт?

– Я сделаю всё, что в моих силах. Береги себя, Юра. И сына – береги…

Прошло часа три после того, как мы приехали домой из медцентра.

За окном было прохладно после недавних дождей, не позволивших Москве уже в мае превратиться в бетонно-асфальтовую духовку. Солнце рассеянно перемещалось от одного облака к другому, и от этого попеременно становилось светло в комнате или на разбросанные по столу тетради и учебники наползала тень.

Я продолжал входить в роль Жумакина, делая накопившиеся уроки. Освобождение от школы распространялось и на сегодня, так что у меня был весь вечер, чтобы разобраться с заданиями. При этом по крайней мере половину времени прокрастинируя за ноутбуком.

Мой «аватар» заканчивал девятый класс, и теперь для меня близилась пора сдавать экзамены. Как я понял из дневника Жумакина, нацелился он, кроме обязательных русского и матеши, на физику и информатику. И при этом вопиюще пренебрегал правилами информационной безопасности: сохранял на смартфоне и ноутбуке пароли в браузерах плюс имел на каждом устройстве файл со всеми ключами от учётных записей. С другой стороны, сейчас мне это было на руку: в принципе я мог взломать его почту, соцсеть или электронный журнал, но это навлекло бы ненужные проблемы. Естественно, я перенастроил всю систему, поменял и запомнил пароли. А потом без зазрения совести принялся лазить по «собственным» аккаунтам.

Первым делом я заглянул в журнал. М-да, до красного аттестата, который Шумилов в свою бытность школьником заработал с полплевка, здесь было далековато. Судя по всему, я вселился в крепенького хорошиста с редкими колебаниями в плюс или минус. Обидно, что я-»новый» не успевал ни на что повлиять: алло, на следующей неделе – последний звонок, вы чего?! Но вот контрольные написать на отлично было в моих силах. А по физкультуре пятёрку я вряд ли чем-нибудь сумел бы испортить.

В журнале же я отыскал и список класса, после чего зашёл в «контакт» Жумакина и начал искать там его одноклассников.

В друзьях оказалась почти половина, несколько, напротив, в игноре. Переписку «аватар» также явно не чистил, и по тому, о чём шли беседы в мессенджере, я примерно мог оценить степень теплоты его взаимоотношений с тем или иным человеком.

Свежих сообщений было с десяток.

Одноклассники интересовались прошедшими заездами, кто-то спрашивал об итогах, кто-то поздравлял с третьим местом.

Но моё внимание привлекла переписка с двумя людьми, подписанными как «Лиля Форман» и «Артур Краев».

Лиля, похоже, являлась подружкой Жумакина… до того как в него вселился я. На многочисленных фотках на её странице была привлекательная внешне блондинка лет шестнадцати – но порой с таким заносчивым выражением на физиономии или такой тупостью в накрашенных глазах, что блевать хотелось. Или читать заклятие против демонов из сериала «Сверхъестественное».

Не знаю, что «аватар» нашёл в ней…

И ведь она-то ни о чём не подозревает! Как отреагирует на моё «изменившееся» поведение? Надо постараться так сыграть, чтобы холодность усиливалась постепенно… или воспользоваться методом треугольника, если мне-«новому» приглянется какая-нибудь другая девочка в классе, и попробовать быстрый разрыв?

Можно. Но не исключены неприятные последствия. По внешности (вызывающая косметика, дорогущие украшения) и стилю ведения профиля (одни фотки с едой чего стоят) – как пить дать, мажорка. Такие никому и ничего не прощают…

Вот что значит – учиться в элитной московской школе…

Ничего, разберусь. В крайнем случае – вариант «отстаньте от меня все, мне никто не нужен». В прошлой жизни сработало, при случае проверю здесь.

Я по-быстрому ответил коротко всем «болельщикам», выставил в своих новостях ссылки на трансляции гонок и скриншоты таблиц с результатами, написал Лиле парочку общих доброжелательных фраз, подразумевающих, что мне сейчас не до неё, – и задумался над сообщением от Краева.

«Привет. Как вернёшься, давай встретимся? Надо поговорить».

«И тебе. Давай, – написал я. – Где?»

Над лентой напечатанных реплик висела надпись «онлайн», и ответ последовал в ту же минуту.

«Понял, – откликнулся я. – Подойду. А что случилось?»

«Объясню. Когда сможешь?»

«Когда все уроки сделаю. Часа через три».

«Жду».

И пометка «онлайн» сменилась на «только что был в сети».

Я вздохнул, вышел из аккаунта, отодвинул ноут и оглядел рабочий беспорядок на столе.