«Приготовься, Жумакин, – подумал я. – В ближайшие годы тебе доведётся испытать это не один раз. Уж дядя Михаил Анатольевич Шумилов тебе гарантирует…»

Голову неожиданно кольнуло изнутри болью. Я невольно сунул руку под кепку и прижал пальцы к макушке, пытаясь снять неприятные ощущения.

Последствия травмы? Определённо, надо будет обследоваться по возвращении… Может, там всё маленько посерьёзней, чем мне кажется?

Чтобы не вызвать подозрений, я сделал вид, будто всего лишь отёр пот. Опустил руку и как бы невзначай переложил в неё кубок. Вот так. Никто не подкопается.

Тем временем на подиум взошли Троицкий и Кари. Мы снова пожали руки и постояли несколько секунд, улыбаясь, со своими трофеями в руках, чтобы все желающие могли нас сфотографировать.

В честь Нико зазвучал финский гимн, и мы сняли кепки. Слушая величественную музыку, я думал о том, когда же в нашей «Ф-4» будет играть наш гимн, – а ещё почему-то о том, что он в моём времени ни разу не играл в «Формуле-1» за всю её историю и уж точно не прозвучал бы года этак минимум до двадцать четвёртого, когда туда попал-таки бы из «Ф-2» и освоился в новом формате наш гонщик – следующая «надежда России». При том невероятном условии, что отменили бы дискриминацию российских спортсменов и вернули нам флаг и гимн на чемпионатах мира.

Мне до «Ф-1» пока как до Луны на первой передаче, но, по-моему, я выбрал правильное направление.

Отгремели финальные аккорды, и только теперь мы обратили внимание на ненавязчиво стоящие на ступенях подиума бутылки с шампанским – не здоровенные, как в «королеве автогонок», литровые, но и этого нам, как говорится, за глаза.

Никита первым откупорил свою бутылку и направил вырвавшуюся тонкую, но сильную струйку прямо на Кари. Тут уже подоспели мы с финном и принялись без разбору поливать друг друга, сбрасывая таким немудрёным способом пар после гонки.

Когда пена закончилась и брызгаться стало нечем, шампанского у меня оставалось на донышке. У всех на виду я допил эту пародию на вино – я и в той жизни не понимал, в чём прикол алкоголя, и теперь также поморщился от вкуса. Поставил пустую бутылку обратно на ступеньку. Кто-нибудь уберёт.

Осталось дождаться своей очереди и ответить на вопросы того же самого ведущего, который, очевидно, выступал и в качестве интервьюера. А затем – прощай, Ахвенисто.

Первый серьёзный приз в гонках на открытых колёсах есть. А значит, уик-энд можно считать удачным.

И плевать, сколько я там очков набрал в личном зачёте.

Понедельник, 18 мая 2015, Москва

Раздалось негромкое гудение, и панель, на которой я лежал, стала медленно вдвигаться внутрь томографа. Послышался свист установки, разгоняющей вокруг меня магнитное поле до нужных значений.

– Не бойся. Думай о чём-нибудь приятном, – донёсся до меня из динамиков женский голос. – И постарайся, пожалуйста, не двигаться.

Да легко. Отдохнуть после нервотрёпки выходных мне было только в радость. И чего бояться? Во мне нет ничего металлического – стало быть, компьютерная томография мне не повредит. А остальное – по барабану. Кроме головной боли, которая с утра мягко напомнила о себе. А так всё было просто отлично.

Не верилось, что я стоял на подиуме всего лишь вчера. События слипались в один сумбурный ком: награждение, интервью, путь до гостиницы, торопливые сборы, отъезд нашего автобусно-трейлерного каравана в Хельсинки, проводы болидов в обратную дорогу до Москвы, ожидание в аэропорту, ночной полёт… Помню, как заснул в машине и проснулся разве что для того, чтобы добраться от входа в подъезд до своей кровати. Хе-хе – родителям пришлось провожать меня до двери комнаты: планировку квартиры я-»новый» также благополучно не знал, но сделал вид, что от усталости ни черта не соображаю. Вроде прокатило.

Как отоспался, меня сразу повезли в медицинский центр. Кажется, у отца там был знакомый завотделением, с которым он договорился мне всё по-быстрому сделать без очереди… точно не знаю, не вникал. Каждый имеет право на собственные лайфхаки, если от этого никто не страдает. Я так вообще, наоборот, почти лечусь.

Вот так я и оказался в тесной цилиндрической пещере томографа. Будем надеяться, что ничего серьёзного у меня нет и я не заимею никаких препятствий для продолжения карьеры.

Мысли сами собой переметнулись с воспоминаний вечера воскресенья на ночь, когда вся наша орава кемарила в самолёте. Почти вся…

Снаружи к иллюминатору приникло липкое щупальце тьмы. Казалось, окошко с закруглёнными углами заклеили чёрной бумагой.

И, словно в насмешку над этой тьмой, надо мной горела маленькая лампочка. Ещё несколько было разбросано по салону эконом-класса, погружённому в полумрак.

Отец спал слева, прислонив голову к внутренней стенке фюзеляжа. Я сидел около прохода, уставившись невидящим взглядом в спинку кресла перед собой, и думал.

В основном меня занимало текущее распределение мест в чемпионате. Просмотрев и проанализировав перед вылетом опубликованные таблицы, я знал, что нахожусь на восьмом месте по итогам этапа. Десятая позиция – одно очко, сход – ничего, третья – пятнадцать, прибавляем и два лучших круга – в первой и третьей гонке; итого восемнадцать призовых баллов. У Вани Матвеева (вон он, в паре рядов впереди сидит), кстати, столько же, но меня поставили выше из-за места на подиуме.

Однако все эти достижения – пшик по сравнению с результатами лидеров. Хуовинен – пятьдесят семь очков, Атоев – сорок четыре, Кари – тридцать шесть, Троицкий – тридцать три.

Да-да. Через пару часов после закрытия этапа пришло извещение от стюардов: Нико Кари оштрафован за фальстарт и релегирован на второе место. Кубок победителя должен был перейти к Никите, и пилоты еле успели поменяться призами перед выездом. Обоим при этом было с виду неловко, и проследовали они в автобусы в полном молчании.

А мне влепили предупреждение за наглый выезд на трассу после повреждения колеса. Продолжу в том же духе – могу быть отстранён на одну гонку. Вот так. И мне, выходит, решили напомнить, что это – пусть и не «большой спорт» в истинном смысле, но и не сборище игроков в GTA или Need for Speed, а серьёзные соревнования…

Это так, к слову. Более важным фактором для меня являлся британский гонщик Энаам Ахмед, отхвативший себе двадцать шесть очков, один кубок за третье место и пятую строчку в рейтинге. В 2015 году без Жумакина Ахмед пропустил второй и шестой этапы, но уже после первого был лишён баллов как «не имеющий лицензии Североевропейской зоны» и далее выступал вне зачёта.

Скорее всего, так будет и здесь, причём довольно скоро. И это немного повлияет на расстановку позиций. Тройка лидеров останется при своём, баланс Никиты возрастёт до тридцати пяти. Я же продолжу занимать восьмое место, получив дополнительно только одно очко, виртуально поднявшись на одну строчку по результатам первой гонки.

Поэтому в следующих заездах я должен буду рвать всех начиная с квалификации, чтобы закрыть этап как можно удачнее. Ведь если я хочу двигаться к «Ф-1», первые шаги надо делать сейчас. Через считанные недели может стать поздно.

…Я отвлёкся и заметил Никиту, также сидящего под лампочкой – справа впереди у прохода. Рядом дрых гоночный инженер, а сам Никита смотрел куда-то вниз перед собой и сжимал в руках выигранный кубок, будто не зная, что с ним делать.

Похоже, сегодняшняя история расстроила парня.

Разговорить его?

Я встал с кресла, пересел на один ряд вперёд, поравнявшись с Троицким, и тихонько окликнул его:

– Что, не спится?

– А? – очнулся он, увидел меня и опять сник. – Ну да, типа того.

– Поздравляю с победой, – кивнул я на кубок.

– Да к чёрту эту победу… Не моя она…

– Пошли поищем свободные места. – Я покосился на дремлющих слева пассажиров. – Там и поговорим.

Искомая пустая половина ряда нашлась в конце салона. Включив над собой свет, мы расположились там.