– Остановите автобус! Там мои родители! Скорее!!!

Внедорожник замер прямо посреди дороги – с вывернутыми в заносе колёсами, на двух из которых пули пробили резину. Тут и там валялись осколки стёкол, и машинам, проезжавшим мимо, приходилось объезжать опасное место по крайним полосам.

Металл на дверях по левой стороне покрывали бесчисленные отверстия от пуль. Ну и кровь на кожаной обивке сидений, куда же без этого.

Родители сидели прямо на асфальте, прислонившись к неповреждённому борту машины. Отец, в рубашке с разорванным воротом, зажимая рукой бок, по которому расплывался кровоподтёк из-за отражённых предусмотрительно надетым защитным жилетом двух пуль, вполголоса пересказывал мне случившееся. Мама, пристроившись рядом, тихо плакала. На асфальте валялись помятые попаданиями бронежилеты. Около багажника один охранник с перетянутой ногой оказывал другому, лежавшему без сознания, первую помощь вместе с врачом команды и кем-то из инженеров. Третий – с забинтованным плечом – стоял с другого конца и следил за порядком вокруг.

Автобус замер на обочине метрах в ста от места нападения. Часть гонщиков и персонала высыпала наружу и теперь те, кому не нашлось задачи, растерянно наблюдали за происходящим. Оставшиеся в автобусе, надо думать, сгрудились у заднего окна.

– …Чего-то подобного я, наверное, и ожидал, – говорил отец; я примостился сбоку и слушал. Выехали мы с запасом и даже с учётом инцидента на регистрацию должны были попасть, а потому немного времени я мог позволить себе потратить. – После Сочи, когда – помнишь? – ещё в пятницу я вынужден был сорваться обратно… Какое счастье, что с тех пор все постоянно в «брониках» ходят… Когда мы услышали выстрелы, я ни о чём не успел подумать. Просто сгрёб Милену… в следующий миг Антон, – кивок на «пациента», – справился с заносом, мы вылезли из машины и прижались к земле… Парни сработали на совесть: окружая нас, палили в тех негодяев в ответ. Когда в Валеру попали, я выхватил у него «ствол» и сам начал стрелять…

Отец стиснул зубы и, взглянув на сжавшуюся в комок маму, шёпотом выругался. Заметил тех, кто ждал меня, и добавил:

– Иди, Миш. Не беспокойся за меня. Сегодня тебе уже надо быть в Финке. Там ты на время гонок будешь в безопасности… Мне придётся остаться. В конце концов, я отчасти в ответе и за своих людей, и вообще за произошедшее. А Милену я с тобой отправлю… Хорошо, что у нас чисто случайно оказались две запаски, – бледно улыбнулся он, когда охранник, до этого за всем наблюдавший, с домкратом ушёл за машину. – Сможем эту колымагу назад отправить, а взамен другую пригоним по-быстрому… Ну всё, иди.

Только я направился назад, ко мне подбежали сокомандники и, будто создав вокруг нерушимую стену, вместе пошли со мной к автобусу. Всё – молча.

Кто-то протянул мне руку, я ухватился за неё и крепко сжал.

Мы не нуждались в словах. Всё было понятно и так.

Вечер того же дня, Аластаро (Финляндия)

Казалось, я и не переносился на сотни километров к северу: над трассой так же, как и в Москве, ярко светило солнце. Пекло по-летнему; глядя по сторонам, я видел себя словно посреди чистого поля, пусть и окружённого лесом. Разве что тени кое-где стали достаточно длинными, чтобы я мог пройти сквозь них с головой. По крайней мере, я думал, что это хотя бы отчасти поможет. А то за сегодня уже дважды анальгином закидывался, но полностью боль так и не ушла. Зараза…

Ладно, всё же пока что мне не ехать. А когда придёт время, – посмотрим. Надеюсь, выдержу.

Мы с Игорем неторопливо шли по гоночному треку, совершая что-то вроде его натурного предпросмотра. Как впереди, так и позади нас прохаживались другие гонщики вместе с инженерами: поглядеть на трассу вживую до начала заездов хотелось каждому. «Гоночный дозор, всем выйти с пит-лейна», – подумалось мне, и я через силу усмехнулся. Игорь, похоже, этого не заметил.

Автодром Аластаро был коротким, короче даже, чем Ахвенисто, – жалкий 2721 метр. При взгляде сверху в зависимости от ракурса он напоминал то ствол дерева с торчащей веткой, то джойстик с отогнутой в сторону ручкой, а то и молоток с погнутой рукояткой. Лично мне был ближе образ джойстика, но в голове я держал вид с карты, на котором старт-финишная главная прямая уходила немного к юго-западу.

Одиннадцать поворотов. В некоторых придётся серьёзно замедляться, как, например, в пятом – почти «шпильке». Сильно разгоняться можно в нескольких местах: на старт-финише и прямых участках перед «шпилькой» и за ней. Поэтому быстрее, чем за минуту одиннадцать, круг здесь ещё никто не проходил.

И тут хотели когда-то провести Гран-при Финляндии? Наивные люди. Если даже насчёт «Кюмиринга»[32] возникнут сомнения, то что уж говорить об Аластаро?..

А вот для североевропейской «четвёрки» – вполне.

А как для меня?.. Я задумался, насколько мне понравилось здесь ездить на симуляторе. По ощущениям – примерно как в Ахвенисто: вождение одновременно держит в тонусе и… успокаивает, что ли. Так что, если сосредоточиться и не допускать грубых ошибок, можно получать настоящее удовольствие от пилотирования. Впрочем, как и везде, просто в Аластаро (в том числе и виртуальном) это состояние лучше осознавалось.

– …Ты слушаешь? – вывел меня из раздумий вопрос Игоря, взиравшего на меня из-под солнцезащитных очков. – Сам в порядке?

– Простите, отвлёкся. – Я покачал головой, стирая со лба испарину. – Так о чём?..

Оглядевшись, я увидел, что мы стоим на апексе той самой «шпильки». Половину круга, считай, прошли.

Игорь вздохнул и сказал:

– Так и быть, повторю. В симе ты сюда пробовал входить и на второй, и на третьей передаче – как для тебя удобнее? Думаю, больше пятидесяти кэмэ тут не вариант…

– По ситуации, – поразмыслив, ответил я. – На первых кругах, когда все паровозиком едут, вторая и только вторая. А когда рассосётся трафик, – почему бы и не попробовать?.. Если выберу правильную траекторию, то и под шестьдесят на апексе выдам…

– «По ситуации»… Да-а, в этом весь ты, – неожиданно расплылся в улыбке инженер и повернулся ко мне. – Миш, ты легко адаптируешься к обстановке на трассе, и в этом, пожалуй, твой главный плюс. Ещё у тебя есть свой стиль вождения – не замечал? Ты стремишься спрямлять траекторию, чтобы иметь больше времени выжимать педаль в пол, и плавно подгазовываешь в поворотах… один раз, как Шумахер, да? Но если уж копируешь технику чемпионов, учись всему, чему возможно. К примеру, Сенна обычно несколько раз ударял по педали – и в какой-то степени это было даже эффективнее… М-да… – Игорь вновь посмотрел прямо перед собой, и я понял, что на этот раз он погрузился в мысли. – «Эску» бы…

– Она тут достаточно широкая, – заметил я; мы говорили о связке второго и третьего поворотов, вслед за углом после главной прямой. – К тому же, на первом апексе нет поребрика, сразу трава, поэтому я не думаю, что смогу её спрямить. Уж лучше поработаю над поворачиваемостью в зигзаге…

Игорь рассеянно кивнул… и вдруг остановился. Упёрся руками в бока и, глядя вперёд, проговорил, обращаясь ко мне:

– Миша, мы оба знаем, какой потенциал в тебе скрыт. Ты ещё можешь выиграть этот чемпионат – при условии, что будешь делать всё, что в твоих силах. Делай как можешь, и если считаешь, что способен хорошо гоняться на этой трассе, то, пожалуйста, выложись по полной…

Если честно, я не до конца был уверен, какой результат смогу здесь показать. В негласном симуляторном соревновании я перед отъездом шёл где-то в середине с быстрейшим кругом в минуту двенадцать с половиной. Но по мере того как я шагал по тёплому асфальту, внутри меня зрело интуитивное понимание: как следует вести машину, чтобы выдать максимум.

– …Ты как себя чувствуешь? – участливо спросил Игорь.

– Терпимо. Если честно, это какое-то чудо, что все живы остались… Но я в порядке. Я могу участвовать. Правда.