Марк нанес герцогу удар снизу по подбородку, который свалил его с ног.

Герцог пошатнулся и, потеряв равновесие, упал в куст олеандра.

Раздался треск ломающихся веток, затем все стихло, и только из кустов были видны нелепо раскинутые ноги герцога.

Корделия, побледневшая и испуганная, вышла из своего укрытия.

Марк, тяжело дыша, стоял посередине беседки и разглядывал разбитые в кровь костяшки на пальцах, его одежда пришла в полный беспорядок, шейный платок сбился набок, но выражение лица у него было невозмутимое, будто ничего не произошло.

Девушка подошла к нему, и по побледневшему лицу и выражению широко открытых глаз Марк понял, как она была напугана.

Он обнял ее за плечи, привлек к себе и почувствовал, как она дрожит.

— Все в порядке, Корделия, — мягко сказал Марк. — Успокойся, больше тебя никто не обидит.

Не сдержав эмоций, она уткнулась лицом в его плечо.

— Он… так напугал меня, — прошептала девушка.

— Понимаю, — сказал Марк, — но больше его нечего бояться. Он не осмелится повторить подобное.

Марк бросил взгляд туда, где неподвижно лежал герцог.

— Вернемся в дом.

Корделия продолжала дрожать, но уверенный голос Марка подействовал на нее успокаивающе.

Усилием воли она взяла себя в руки и отошла от него. Ей хотелось поскорее покинуть это место, которое прежде она так любила.

— Пойду поскорее за… мазью и… бинтами… для твоих рук, — сказала она, прерывисто дыша.

— Очень любезно с твоей стороны, — улыбнулся Марк. — К счастью, все раны на мне заживают быстро.

Корделия пошла вперед по узкой тропинке, и Марк, следовавший за ней, заметил, что она старалась держаться с достоинством и шла, гордо вскинув подбородок.

Подойдя к террасе, Корделия облегченно вздохнула, увидев, что на ней никого не было. Ей не хотелось привлекать к происшедшему ни внимание хозяев дома, ни слуг.

— Поднимусь наверх и принесу все необходимое, — сказала она нерешительно.

Марку Стэнтону было достаточно одного взгляда на ее бледное лицо, чтобы взять ее за руку и заставить сесть на диван.

— За бинтами я пошлю слугу, и тогда мы посмотрим, хорошо ли ты умеешь накладывать повязки, — сказал он.

Улыбнувшись, Марк вышел на минуту из салона, а когда вернулся, то опустился рядом с ней и взял ее за руку. Она почти окончательно пришла к себя, а близость кузена, казалось, придавала ей новые силы.

— Сожалею о случившемся, Корделия. Девушка жалобно посмотрела на него, и он увидел, что в глубине ее серых глаз все еще таится ужас.

— Не могу поверить… что мужчина способен вести себя… подобным образом, — сказала она в растерянности.

— Не все мужчины ведут себя как герцог, — ответил Марк. — Ты должна быть благоразумной, Корделия, и постараться забыть о том, что случилось.

— Ты же говорил… что он больше… не подойдет ко мне, — пробормотала Корделия тоном обиженного ребенка.

— Я думал, что имею дело с человеком чести, — сказал Марк. — Прости, Корделия, я оказался недостаточно опытным покровителем. Я получил хороший урок и в другой раз никому не стану верить!

— Другого раза… я не переживу, — едва слышно произнесла она. — Возможно, я все-таки решусь…

Марк угадал ход ее мысли, которая возвращала ее к решению уйти в монастырь, поэтому торопливо перебил ее:

— Нет! И не думай об этом, Корделия! Кроме того, мне не хотелось бы считать тебя трусихой.

— Трусихой? — Она вскинула на него глаза, полные недоумения и горечи.

Марк почувствовал, что его замечание задело ее.

— А разве не трусость бежать от реальной жизни, пусть трудной, но и прекрасной? — спросил он. — Только что пережитое тобой очень неприятно, я понимаю, но у тебя хватает ума, чтобы понять, что за все приходится расплачиваться.

— Расплачиваться?

— А как же? Из-за твоей красоты любой мужчина может потерять голову и утратить контроль над своим поведением. Марк заметил удивленное выражение ее лица и продолжал:

— Постарайся выкинуть из памяти все плохое, что здесь случилось. Пойми, Корделия, ты имела дело с неаполитанцем, а в Неаполе, слава богу, ты теперь окажешься не скоро.

Он ободряюще улыбнулся.

— Правда, на острове, куда ты едешь, очень много молодых мужчин, но все они уже дали или вот-вот дадут обет безбрачия. Поэтому на Мальте ты будешь в безопасности. И все-таки не забывай, Корделия, что ты очень красива и способна свести с ума любого мужчину!

Услышав неожиданный комплимент из уст кузена, она покраснела и стыдливо отвела глаза.

— Ты действительно… так думаешь?

— Давай договоримся об одном: всегда говорить друг другу правду. Если я говорю, что ты красивая, то поверь, Корделия, я говорю искренне.

— Благодарю…

В салон вошел слуга, неся на подносе бинты, мазь и все необходимое, чтобы наложить повязку на поврежденные кисти рук Марка.

Другой слуга принес вино, и Марк заставил Корделию сделать несколько глотков.

— Но еще очень рано, — попыталась протестовать девушка.

— Ты пережила сильное потрясение, — настаивал Марк. — Если бы мы были в Англии, то я предложил бы тебе выпить грог или пунш, но здесь мы несколько часов прождем, пока их приготовят.

Она улыбнулась и покорно выпила несколько глотков вина.

Вскоре щеки ее порозовели, а глаза утратили испуганное выражение.

Затем Марк протянул ей руки и наблюдал, как она накладывала повязки на раны.

— Как ловко это у тебя получается! — похвалил он.

— По настоянию мамы я обучалась уходу за больными и ранеными. Папа обычно смеялся над этим, но я считала, что в жизни все может случиться. Возможно, мои знания пригодятся и на Мальте: если кто-то будет ранен, я смогу оказать помощь.

— Сомневаюсь, — возразил Марк. — У Ордена очень хорошие госпитали. Все рыцари-новички обучаются уходу за больными и работают в госпиталях, чтобы попрактиковаться.

— Дэвиду это не понравится, — сказала Корделия с улыбкой. — Он терпеть не может больных. Страдания других ему непонятны, потому что сам он отличается крепким здоровьем.

— Дэвиду все равно придется дежурить в госпитале, — сказал Марк холодно.

— Свой долг он выполнит, — сказала Корделия, — но лучше бы это сделала я.

Марк Стэнтон посмотрел на свои аккуратно забинтованные руки.

— Теперь я знаю, к кому мне обращаться за помощью. Он встал.

— Полагаю, Корделия, ты не испытываешь желания снова столкнуться с герцогом, когда он придет в себя. Поднимешься к себе в спальню или предпочтешь отправиться со мной на верфь?

Она нерешительно посмотрела на него снизу вверх.

— Мне бы не хотелось… докучать тебе. Марк посмотрел на нее с высоты своего роста, улыбнулся и без тени насмешки ответил:

— Тебе это никогда не удастся!

Попутный ветер надувал паруса, украшенные восьмиконечным крестом, и корабль «Святой Иуда» быстро скользил по гладкой поверхности моря.

Сидя в уголке палубы, защищенном от палящих лучей солнца, Корделия с восхищением наблюдала за слаженной работой команды.

Матросы, словно обезьянки, ловко взбирались по вантам, закрепляя или убирая паруса, направление которых часто менялось в зависимости от направления и силы ветра, а с капитанского мостика, где стоял Марк Стэнтон, то и дело раздавались четкие, властные команды.

Она не ожидала, что корабль окажется таким большим, поскольку он принадлежал частному лицу, но как только очутилась на его борту, то сразу поняла, что это самый настоящий военный корабль.

Корделия с интересом слушала Марка, объяснявшего Дэвиду, почему в начале столетия Орден решил переоснастить свой флот и изменить свою политику на море.

— Ударную силу флота до начала века составляли весельные галеры, паруса на которых использовались лишь при попутном ветре. Их заменили на парусные суда, обладавшие большей скоростью и маневренностью.

— И такая замена оправдалась? — спросил Дэвид.

— Да. Того же типа военные корабли использовали многие морские державы Европы и, конечно же, пираты, — ответил Марк.