Сильное воспитательное воздействие как на наших воинов, так и на болгар оказывали встречи со старожилам pi, помнившими русско-турецкую войну. Таких людей, понятно, было немного. Но работникам политотдела 73-й гвардейской стрелковой дивизии, стоявшей под городом Плевна, удалось найти болгарина Христо Славичева, которому в 1877 году было 13 лет. Восьмидесятилетний старик был еще крепок, говорил взволнованно:
«Я счастлив, что мне довелось второй раз в жизни видеть на своей родной земле наших братьев-освободителей. Я был мальчиком, когда русские освободили наш народ от господства турок. Сейчас я приветствую на своей земле преемников русских героев Плевны и Шипки, которые освободили нас от немецкого ярма и болгарских предателей, предавших свой народ. Сынам своим, внукам и правнукам рассказывал я о том, как Россия — мать славянских народов пришла к нам в тяжелый час, как русские солдаты проливали свою кровь за свободу болгарского народа. У меня четыре сына, и все они сражаются вместе с вами против заклятого врага — немцев».
Затем выступили солдаты и офицеры — герои боев. Они обещали добить фашистского зверя в его собственном логове. В заключение начальник политотдела дивизии гвардии подполковник А. Г. Воронов от имени командования пожелал Христо Славичеву здоровья, счастья его семье, сердечно поблагодарил жителей за теплую встречу наших воинов на болгарской земле и призвал личный состав с честью выполнить свой интернациональный долг перед братским народом.
А между тем война продолжалась. Наш фронт был нацелен на помощь Народно-освободительной армии Югославии.
Штабы изучали театр военных действий, разрабатывали будущие операции, войска проводили частичные перегруппировки и готовились в трудный поход через всю Болгарию, через горы и долины, к границам Югославии.
Мы хорошо понимали: советский воин тем лучше, самоотверженнее будет выполнять свой трудный интернациональный долг, чем глубже проникнется сознанием того, как высоко ценит простой народ подвиги тех, кто на своих знаменах принес ему свободу от иноземного порабощения.
Я сердцем русского понимал, что в этой земле лежат наши героические, самоотверженные предки, видел, что нынешние болгары свято чтят их память и эти факты, это обстоятельство нужно использовать для воспитания людей.
Словом, создались весьма благоприятные возможности для воспитания на славных боевых традициях русской армии. Одновременно мы не забывали и о той интернациональной традиции совместной борьбы наших народов против общего врага, что преподала нам история еще в прошлом веке. Это было актуально и сегодня. Например, и в устной и в печатной пропаганде мы старались показывать, что в одном строю с русским 260-тысячным войском за освобождение Болгарии от турецкого ига сражались 50 тысяч румын и более 6 тысяч болгарских ополченцев: отдавать должное вкладу союзников в общую победу — это ведь тоже в лучших национальных традициях русского народа.
В наших армейских библиотеках, к сожалению, не оказалось достаточного фактического материала по русско-турецкой войне 1877–1878 гг. Но пропагандисты, агитаторы, культработники посещали городские библиотеки, книжные магазины, которых в Болгарии было множество. Искали и находили нужные книги.
В 333-й стрелковой дивизии 37-й армии мне довелось присутствовать на беседе начальника штаба дивизии полковника В. Ф. Маковеева с офицерами штаба. Я помнил его по совместной службе в этой армии. Василий Филимонович очень интересно рассказывал о боевых делах русской армии, о храбрости и отваге солдат при обороне Шипки в 1877 году. Говорил, в частности, о подвиге фельдфебеля 4-й линейной роты Андрея Лысенко, уроженца Волковского уезда Перекопской волости. После гибели командира роты и ранения его помощника, фельдфебель возглавил подразделение, открыл залповый огонь по противнику и обратил турецкую колонну в бегство.
Полковник Маковеев рассказывал, в каких трудных условиях оборонялись русские солдаты. Гора святого Николы, которую занимал пехотный полк, простреливалась со всех сторон турками, и невозможно было смениться с занимаемых позиций. Люди вынуждены были устраивать жилища прямо на передовой. А зима в горах наступила рано: уже 17 сентября выпал первый снег, к утру глубина его достигла одного аршина, но русские воины не отступили…
Привел он и много других ярких примеров мужества и отваги.
После беседы я поинтересовался у Василия Филимоновича, откуда он взял эти данные. Оказывается, в городской библиотеке он нашел «Сборник материалов по русско-турецкой войне 1877–1878 гг.», изданный в Петербурге в 1902 году, и выписал оттуда примеры для бесед с солдатами и офицерами.
Военный совет, политическое управление требовали от командиров и политорганов широко использовать в воспитании воинов на боевых традициях русской армии памятники героям русско-турецкой войны, не забывать отдавать дань уважения памяти наших предков. Командиры и политработники частей и соединений горячо откликнулись на этот призыв. Примеров же, когда у мест боев русской армии за освобождение Болгарии проводились митинги и беседы, можно привести немало.
Поражали нас своим величием памятники, воздвигнутые на Шипке и в Плевне. Каждый болгарин, старый и молодой, знает эти святые места. Местные жители охраняют, любовно ухаживают за ними, свято чтят память погибших русских воинов. Даже во время фактической оккупации страны враги болгаро-русской дружбы не посмели разрушить или осквернить ни один памятник нашим героическим предкам.
Разумеется, не всем частям и соединениям фронта посчастливилось пройти по тем памятным местам. Однако политработники организовали экскурсии на Шипку и в Плевну, в одной из которых, в частности, побывала и редакция фронтовой газеты. Впоследствии о ней интересно рассказал в своих «Балканских дневниках» писатель Александр Левада.
Побывал и я во главе группы работников политуправления фронта на знаменитой Шипке. Яркое впечатление осталось от этой поездки. Запомнился город Габрово, лежавший на пути к перевалу. Все дома в нем были украшены нашими красными и болгарскими трехцветными флагами. Через улицы протянуты огромные транспаранты с приветствиями Красной Армии. За Габрово начался многокилометровый подъем на Шипку — главный хребет болгарских Балкан. С наивысшей точки Шипкинского перевала — горы святого Николы — открылся прекрасный вид на обрывистый южный склон Балкан, на знаменитую Долину роз.
С особым волнением осматривали мы места, где бессмертные герои Шипки — солдаты Скобелева, Гурко, Радецкого — проливали свою кровь за освобождение Болгарии.
Особенно сильное впечатление произвел на меня центральный памятник русским воинам, воздвигнутый на самой вершине горы святого Николы. На его наружной степе у входа высечена стихотворная надпись:
Слова братского языка и без перевода были понятны каждому русскому… Под памятником — глубокий склей с братской могилой героев Шипки. Тут же могила болгарского дружинника Николы Павлова Корчева, который в ожесточенном бою спас знамя Самарского полка от захвата турками.
Внутри памятника множество венков, на столе большая книга для записи впечатлений посетителей. Последняя страница ее уже была исписана заметками советских бойцов и офицеров, которые побывали на Шипке в эти дни. Я тоже сделал запись, в которой содержались слова привета болгарскому народу.
По решению Военного совета и с согласия болгарских властей в память о пребывании здесь советских войск на постаментах памятников русским воинам были установлены мемориальные доски со стихотворным текстом:
