6 сентября была принята программа по захвату колониальных владений западных держав на юге. Теперь большая война становилась неизбежной. Все приготовления к ней предполагалось закончить к концу октября.
Еще в начале ноября в заливе Хитокапу (Танкан) на острове Иторуф (Итуруп) было сосредоточено авианосное соединение в составе сорока кораблей. Помимо авианосцев, крейсеров, подводных лодок и танкеров, к нему еще присоединилось несколько транспортов, перевозивших пехоту.
Командовал соединением все тот же адмирал Тюити Нагумо, что и в нашей истории. Командующий японским флотом Ямамото проигнорировал все предостережения о нерешительности Нагумо. Он не без оснований считал, что адмирал выполнит все, что ему прикажут, нужно только точно указать цели операции. Шифры для радиопереговоров менять тоже не стали, но теперь все депеши дипломатической переписки согласовывались с командованием флота. В Вашингтоне довольно потирали руки, читая сообщения, предназначенные японскому послу Номуро. В них говорилось о том, что ситуация с нефтью становится катастрофической. От посла требовалось как можно скорее договориться с Халлом и Рузвельтом, в противном случае придется оставить завоеванные территории. В следующих посланиях Намуро предлагалось прозондировать почву, с целью узнать, достаточно ли будет вывода войск из Индокитая для отмены нефтяного эмбарго.
В результате такой дезинформации нота с требованием вывести войска из Индокитая и Китая была вручена японскому представителю уже 18 ноября, на неделю раньше, чем в нашей истории. Эту ноту в Токио посчитали ультиматумом, который с большой натяжкой может являться поводом для войны. Правда, особой необходимости в нем уже не было, так как эскадра снялась с якоря еще шесть дней назад, и теперь шла на восток в режиме полного радиомолчания. Всех прежних радистов оставили в метрополии, где они продолжали вести ложный радиообмен, как будто корабли никуда не уходили из Внутреннего Японского моря. В тыловых службах флота отправили в отпуск всех, кого только можно, чтобы вид толпы праздношатающихся моряков успокаивал вражеских агентов. Для полной имитации пребывания всех подразделений на прежнем месте, на аэродромы рядом с Кагосимой перебросили самолеты 12-го авиационного корпуса, которые тоже летали над городом, как и их предшественники, вызывая постоянные жалобы местных жителей.
В походном ордере не хватало только авианосца Кага, который задержался в порту Нагасаки. Ему нужно было забрать модернизированные торпеды Mk91, предназначенные для использования на мелководье. Управляющему местным отделением Мицубиси Юкиро Фукуда пришлось сделать все возможное и невозможное, что выполнить заказ в срок. После погрузки новых торпед Фукда, едва держащийся на ногах от усталости и недосыпания, пожелал офицерам успешной атаки в мелкой гавани Владивостока.
Из Нагасаки Кага взял курс на северо-восток. Он должен был встретиться со своим соединением в восьмистах милях восточнее Итурупа. Хотя корабли не могли связываться друг с другом по рации, но взлетавшие с авианосцев разведчики быстро помогли им обнаружить друг друга. Часть торпед перегрузили на авианосцы Акаги, Сорю и Хирю, после чего эскадра отправилась дальше.
Переход был тяжелым, так как маршрут шел через ревущие сороковые, знаменитые своими штормами. Но зато здесь была меньше вероятность встретить какое-нибудь случайное судно. Приказ на этот случай был однозначным - топить, и как можно скорее, чтобы жертва не успела послать сигнал SOS. Через неделю пути соединение повернуло на юго-восток, а оказавшись на одном меридиане с Гавайями, авианосцы последний раз дозаправились, и развернулось прямо на юг. До цели оставалось чуть больше пятисот миль.
К этому времени погода улучшилась, что сослужило плохую службу японцам. Пользуясь затишьем, в море вышел канадский корабль "Телон", ожидавший затишья в порту Гонолулу. О его приближении японцы узнали заранее, так как им удалось засечь радиопереговоры капитана корабля со своим судовладельцем. "Телон" шел на Аляску, и его курс вскоре должен был пересечься с эскадрой.
У Нагумо оставалось мало времени для принятия решения. Можно развернуть корабли на северо-запад, а когда канадец пройдет мимо за пределами видимости, вернуться на прежний курс. Но из-за этого маневра будет потеряно несколько часов, и выполнение операции будет под угрозой. Помимо его эскадры, к целям сейчас шло еще полтора десятка оперативных соединений, и время всех операций было согласовано буквально по минутам. Поэтому адмирал долго не раздумывал, и приказал торпедировать так некстати оказавшееся здесь судно.
Сигнальщики флажками передали приказ на ближайшую подводную лодку, идущую в километре по правому борту от флагмана, которая тут же отправилась на перехват по указанному курсу. Все остальные корабли сбавили ход, ожидая результатов атаки.
Подойдя к цели на расстояние прямой видимости, субмарина ушла под воду, и дальше шла на перископной глубине. Подойдя на дистанцию выстрела, подлодка легла на боевой курс, и капитан скомандовал пуск. Вслед за первой торпедой тут же отправилась вторая.
Только в героических фильмах подводная лодка может каждой торпедой поражать цель. В реальных морских сражениях часто могло быть так, что вероятность попадания составляла менее десяти процентов. Но это во время боевых действий, когда субмарины вынуждены пускать торпеды с максимальной дистанции, а корабли постоянно совершают противоторпедные маневры.
Команда мирного сухогруза не знала о том, что скоро начнется война, и не ожидала торпедной атаки. Поэтому если кто-нибудь и заметил пенящийся след, шедший наперерез кораблю, то не обратил на него внимания. Судно продолжало идти прежним курсом, с постоянной скоростью, поэтому двухторпедного залпа было достаточно для гарантированного поражения цели.
В полном соответствии с теорией вероятности, первая торпеда прошла мимо, но вторая смогла поразить цель, оторвав "Телону" носовую часть. Часть команды была ранена или контужена, но оставшиеся тут же начали борьбу за живучесть корабля, положение которого было тяжелым, но отнюдь не безнадежным. Соседний с поврежденной частью отсек быстро затопило. От сотрясений при взрыве в некоторых переборках появились трещины, сквозь которые в трюм стала поступать вода. Но все это было поправимо. При правильных действиях экипажа судно смогло бы оставаться на плаву. Двигатели были исправны, до ближайшей земли было не очень далеко. Капитан корабля, не обращая внимания на рану - его задел залетевший в рубку осколок, быстро отдал необходимые распоряжения, как будто делал это каждый день. Убедившись, что все матросы поняли свою задачу, он доковылял до аптечки и наконец достал бинт. Перевязывая себя, капитан одновременно в замысловатых выражениях проклиная мину, на которую ему не посчастливилось наткнуться.
Молодой помощник капитана, недавно назначенный на эту должность, первым догадался подбежать к корабельной радиостанции. К его облегчению передатчик работал, и в эфир тут же был отправлен сигнал "May day". Если бы причиной взрыва действительно была старая морская мина, то все закончилось бы хорошо. Экипаж был бы спасен, владельцу судна выплатили бы страховку, а шустрые журналисты Гонолулу получили горячий материал.
Но субмарина уже разворачивалась для повторной атаки. Неподвижный корабль представлял собой идеальную мишень, и третья торпеда вошла точно в центр левого борта, положив конец невезучему "Телону".
То, что тонущий корабль мог успеть послать сигнал о помощи, было предусмотрено в планах операции. По иронии судьбы радист, назначенный для подобных случаев, говорил на английском языке с заметным французским акцентом, и должен был имитировать переговоры канадского судна. Он тут же послал в эфир сообщение, что "Конкордия" находится рядом, и спешит на помощь своим землякам. Чуть позже, когда линкор действительно подошел ближе к месту трагедии, радист сообщил, что видит тонущий корабль, а затем отчитался о спасении экипажа.
