— Как ты ушла — таким стал. — Охранник подошел так тихо, что я подпрыгнула от неожиданности. — Зря мы тебя взяли. И впрямь невезучая. Да только не сама, а окружающие.

— Чего это? — Я тогда мелкая была, толком выражаться не умела, и мне вечно влетало за все подряд. Потому сначала зубки скалила, а потом уже слушала.

— А сама погляди.

Дверь отперли, резко распахнули и рывком закинули меня внутрь.

Я ничего такого не ожидала, ввалилась с вытаращенными глазами, едва не влетев ему в живот. Благо стены мягкие, пол и потолок.

— Одному санитару он ухо откусил да все тебя требовал. Вот посидите да поворкуйте с полчасика. Потом выпущу.

И, несмотря на мой вопль, этот жирный гад ушел, даже не обернувшись.

Никогда не забуду глаз того парня. Зрачки то расширялись, то стягивались в точку. Дышал напряженно, с хрипами. Не шевелился. Я знала, что длина цепи позволит ему приблизиться ко мне, куда бы я ни забралась. Но окончательно добило меня то, что случилось потом.

Разбитыми в кровь губами, с выбитыми зубами… улыбнулся и кивнул мне.

— Привет. Куда же ты… кх-кх… пропала? Я вчера ждал.

— Бабушка… заболела, — сползая по стене на пол и стараясь не реветь.

— Заболела… это плохо. Бабушки не должны болеть.

Киваю, не зная, что сказать и сделать, чтоб не тронул.

— А я звал-звал… Они привели какую-то старуху. Противная ужасно. И еду принесла гадкую, — откидываясь назад. По лицу блуждала полубезумная улыбка. — Ты теперь останешься?

— Нет.

Он поднял голову и очень внимательно на меня посмотрел. И не было в этих глазах ни боли, ни отголосков той наркоты, которой его накачали. Там был разум, понимание и покой. Словно он уже все решил, но прежде хочет пообщаться.

— Молодец. Честно отвечаешь. Этим ты мне и нравишься. — Усмешка и плевок на пол. Алый, как и его губы, по которым стекает кровь. — Мне ребра переломали… больно очень, долго не протяну. А лечить не будут.

— Я могу…

— Нет. Ты не можешь, — почти ласково, не поднимая головы.

И так больно было сидеть и смотреть на эту изломанную, измученную фигуру маньяка, который почему-то привязался ко мне.

— Я попрошу их отвезти тебя в больницу! Они не посмеют не отвезти.

— В морг… Мне теперь туда. А можно… Ты расскажешь еще одну сказку?

Всхлипываю. Нервы ни к черту. Всю ночь сидела у постели бабушки, теперь еще это. Мне страшно, плохо, и я на пределе. Какая, на хрен, сказка?

Но он смотрит. Черные глаза смотрят. Внимательно и очень спокойно, и это спокойствие каким-то невероятным образом передается мне.

— Можно. — Урчу, вытягивая ноги и разглядывая драную подошву сапога. Подумав, я их стянула, оставшись в одних носках. Он усмехнулся, как всегда, по-волчьи, и попытался сесть так, чтоб не травмировать поломанные ребра.

— Жила-была девочка… И сшила ей однажды мама алую шапочку…

Сказка была его любимой. Он всегда засыпал под нее. Вот и сейчас уже минут через пять начал клевать носом. Еще бы — в крови его было столько снотворного, плюс он не спал со вчерашнего дня. Я удивляюсь, как он вообще еще держался.

Вытираю рукавом сопли и слезы, продолжаю рассказывать сказку дальше, сама себя представляя бредущей по сказочному лесу, несущей далекой бабушке много-много вкусных пирогов.

Когда зашли охранники — он спал, положив голову мне на ноги. Дыхание его вырывалось с хрипом, булькало и клокотало в груди, он был бледный до синевы и постоянно кашлял, сплевывая алую кровь на пол, не приходя в себя.

Охрана вытащила меня силком, я не хотела уходить. Потом его забрали и увезли на «скорой», больше я его не видела. Даже попрощаться не успела.

Сижу, тяжело дыша, постепенно выныривая из воспоминаний.

И сейчас у мага глаза того самого парня. И он так же спокоен. Руки в карманах штанов, на лице волчья усмешка. И ничего от прежнего — придурковатого — некроманта словно и не осталось. Прямо как тот… он тоже рядом со мной сильно менялся. Неужели некромант…

— Я все сделаю, — прохрипел волк, извиваясь и корчась на полу непонятно от чего. — Вот чешу-я-а-а-а…

Хрип оборвался, перешел в бульканье.

— Маг!

Он дернулся и обернулся. На миг меня обожгло таким холодом и ненавистью, что захотелось заползти в самый дальний угол и зажмуриться.

Потом взгляд его остановился, маг замер, вспоминая, кто я есть, и уже через секунду смотрел совсем по-другому, по-прежнему, с усмешкой и легкой издевкой, что ли.

— А, спящая красавица проснулась, — хрипло усмехнулся маг.

— Да! Ты чего с оборотнем творишь. Отпусти! Он же меня сюда принес!

— А до этого чуть не убил, — пожал плечами.

— Ну и что? Можно подумать, ты по мне рыдать бы стал.

— Может, и стал бы, — таким тоном, что непонятно — то ли шутит, то ли издевается, но он продолжил очень серьезно и без тени сарказма: — А вот только те, кто поднимают лапу на то, что принадлежит мне, долго не живут, поверь.

— Э… мм… я принадлежу тебе? — ошарашенно.

— Да, — самодовольно. — С потрохами. Ты рада? — С интересом наблюдая смену эмоций на моем лице.

— Да щас!!!

— Другого я и не ожидал, и этот… гад!

Рычу и пытаюсь открыть дверь. Вот если я выйду отсюда…

— Давай чешую.

Волк, все еще не веря, что его отпустили, судорожно выгреб из кармана небольшой кулек из листьев и передал его магу. Маг открыл, посмотрел, пересчитал.

— У меня еще одна есть, — брякнула я. Ну да, мы же честные и молчать не любим.

Оборотень ошарашенно на меня уставился, не понимая, а чего он тогда тут погибал.

— А нечего обворовывать! — Показываю язык.

— Давай сюда, — нахмурился маг и подошел к двери.

Фыркаю и роюсь в кармане, нащупывая заветную дырочку. А, вот она.

— На.

Чешуйку внимательно осмотрели и утвердительно кивнули.

— Так. Ладно. Ты, — в меня ткнули пальцем, — сиди тут, а ты, — оборотень шарахнулся, словно его этим пальцем вообще испепелить пытались, — пойдешь со мной.

— Я без нее никуда не пойду.

— Да! — поддерживаю я, прекрасно понимая, с чего волк так решил. Мало ли — только я скроюсь из глаз, и маг снова превратится в маньяка-извращенца. У меня был свой мотив — ежели не выйду сейчас, то вряд ли меня выпустят вообще.

Маг зарычал, что-то прошипел, пол просел, снова становясь гладким, а я ойкнула, получив дверью по лбу и рухнув на спину.

— Идете? — поворачиваясь спиной и уже удаляясь по коридору.

— Козел, — сообщила я, вставая.

— Я все слышу! — просветили меня.

— Дегенерат! Урод! Некромант недоделанный! Придурок! — добавила я для красочности, радуясь, что ни одно слово не пропадет.

Проходя мимо волка, я заметила ошарашенно выпученные глаза и трясущиеся губы.

— Ну чего?

— Ты с ума сошла — так с НИМ разговаривать?

— Хм?

— Почему не сказала, что этот некромант рыжий?!

В голосе оборотня было столько боли, что я поняла: была и впрямь неправа. Сказала бы — волк бы по-тихому прибил меня и не мучился. А так страдай тут от истерик заново воскресшего мага и его несчастной ученицы.

— А что бы это изменило?

Волк нервно усмехнулся и кое-как встал, оттолкнув мою протянутую руку.

— Ты даже не знаешь, кто такой этот рыжий некромант. А то, что его боится даже королева фэйри, его имя боятся произнести люди, и даже вампиры никогда не суются в его логово, — тебе это ни о чем не говорит?

— Нет, — отрезала я. Надоело. Чего он заладил: рыжий, рыжий… Ну и что? — Гномы, к примеру, не боятся.

— На гномов магия не действует. Только в виде зелий. — Волк сплюнул выбитый зуб и пошел вперед. — Сочувствую тебе, девочка. Ты даже не представляешь, во что ты вляпалась.

— Сама разберусь, — буркнула я, мысленно сетуя, как же мне везет на придурков.

21:07

Маг повел себя странно. Он не только больше не угрожал оборотню, но и с энтузиазмом рассказал о том, что давно хотел опробовать на русалках зелье человеческих рук. Результат стопроцентный он гарантирует. Волк помялся, но пузырек взял, еще и «спасибо» буркнул.