А дальше завертелась кровавая карусель. Хотя, выражение «кровавая», для космоса не слишком применимо. Так как тела после того, как их касалось дыхание космоса моментально замораживались, и при попадании обломков разрушенного корабля просто разлетались разного размера осколками. Откуда я это взял, так камеры дронов и моих разведывательных фрегатов были под моим же контролем. Поэтому я видел, как раскалывались корабли противника, откуда высыпались поломанные фигурки людей, и видел, как в последнем крике открывают моментально замёрзшие губы мои подростки, каждого из которых я выращивал буквально с колыбели. Ну, может и не с колыбели, но с достаточно раннего возраста. А еще на флот шли действительно лучшие, как по характеру, так и по способности работать головой. И я понял, что несмотря на то, что я сам бывший военный, являюсь самым сильным воином, и вождем воинов, но вот такая война мне не нравится, хотя и понимал, войн не избежать. Мне еще очень долго и часто придется кидать в бой своих людей и наблюдать как они сливаются с Великой Пустотой.

Сначала я разделил все дроны, что у меня были на группу дальнего боя и те, для которых оптимальным было бы сражение в упор. После это несколько групп моих снайперов начали сфокусированный огонь по фрегатам противника. Почему именно по фрегатам, да потому, что для дронов именно фрегаты несли самую большую опасность[9]. Благодаря небольшим размерам и малой сигнатуре, попасть из офигенно большой пушки тяжелого крейсера по ним, при правильном управлении, не больно-то и получится. А из-за того, что скорость наведения больших кораблей недостаточна для того, что попадать по маленьким и быстрым корабликам, которыми и являются дроны, большие корабли просто не приспособлены для борьбы с дронами. А бороться с фрегатами лучше всего именно расстреливая их издалека.

И вот тут-то и пригодилась моя интуиция. На самом деле, силовые поля, даже при самом плотном построении, неоднородны. Ведь эти поля не являются прямыми пластинами, нет они как сфера окутывают корабли. И поэтому флот кораблей, идущих плотным строем из-за этих полей похож горсть лягушачьей икры. И вот на этих самых стыках силовых полей, их можно пробить. Но для этого требуется фокусировка множества кораблей и запредельная координация. И все это у меня было. Благодаря слиянию, я мог управлять дронами как собственными пальцами. Поэтому сразу снималась проблема с координацией. А так как я был главнокомандующим этим флотом, то я мог фокусировать любое количество кораблей на направлении удара. Собрав сотню снайперов, я моментально вывел их на точку прицеливания, ведь мне не надо было заботиться о живых экипажах, это же дроны! А потом слушая свое внутреннее чутье, я определился с целью и отдал приказ.

Именно тогда я увидел, как лопается, подобно переспелому арбузу, мощный боевой корабль. Камеры дронов со всей беспристрастностью запечатлели лица заживо замерзающих людей, замерзающих еще до того, как они погибали от декомпрессии разорванного скафандра. Но еще хуже была судьба выживших. Ведь легкие скафандры не продержаться достаточно долго, чтобы их успели спасти до конца боя. А значит задохнутся и замерзнут они очень быстро. Даже если бой закончится быстро, то все равно почти невозможно найти маленькую человеческую фигурку в бесконечном космосе. Это на скафандрах Джоре достаточно энергии, что можно было часть ее отвести на снабжение небольшого, но мощного аварийного маяка. Когда был уничтожен первый фрегат, не только я, но и все мои люди поняли, что этот бой можно выиграть.

Спустя примерно полчаса, враг потерял еще девять фрегатов. Три из них также стали космическим мусором, а потом я научился дозировать массу залпа, и шесть фрегатов разной степени повреждения, теперь неподвижно дрейфовали в пустоте, паря атмосферой и жидкостью из системы жизнеобеспечения. Только сейчас до вторженцев дошло, что теперь они стали дичью. Но я так увлекся своим всемогуществом, что допустил фатальную ошибку. Решив, что наступило то самое время, и впервые отмахнувшись от робко возражающей интуиции, я приказал одному группе из пяти фрегатов подкрасться к крейсерам и попробовать обездвижить крайнего, пока мои дроны своей каруселью отвлекают их внимание. Вот только я не учел, что противники не являются мальчиками для битья и еще то, что они обладают очень большим боевым опытом.

Один из крейсеров, при изменении вектора движения флота, слегка выбился из общего строя. Моментально из-под полога невидимости вывалились пять изящных фрегатов, почти мгновенно захватили цель системой прицеливания и выпустили весь боезапас. Который весь и сгорел в мощном силовом поле. Оказывается, этот корабль подставили специально, сосредоточив дистанционную передачу энергии на его генераторе накачки щита. Поэтому выпущенные ракеты не сняли и пяти процентов защиты. Отработанным маневром фрегаты ушли в невидимость и стали смещаться в разные стороны, как тараканы под ярко вспыхнувшей лампой. Но уйти успели не все. Несколько заранее повернутых орудийных башен успели сделать залп. Фрегат зацепило лишь краем одного снаряда, но этого хватило. Ведь «Пасифер» не был рассчитан на такой удар, его основной силой была незаметность и маневренность.

И вот уже мои ребята умирают в расколотом корпусе фрегата, и уже мой фрегат начинает дрейфовать паря из всех пробоин. А корабль врага вернулся в общий строй, и они продолжили путь к центральной станции. Поняв, что так просто этих хищников не взять, я решил действовать по-другому. У меня почти тысяча легких дронов находилась в пусковых ячейках станции, и теперь я уже я с нетерпением ждал, когда дичь подойдет поближе. А корабли противника подойдя на дистанцию около полусотни километров принялись просаживать щит диспетчерской станции. Ну-ну, у меня там на накачке щита стоят три дополнительных реактора, это были те самые уцелевшие компоненты, снятые с разбитого дредноута. Дредноуту они больше не нужны, как и перерабатывающей станции, а главная станция, она на то и главная, чтобы ее усиленно защищать. И как только противник остановился, на него мгновенно налетел огромный рой мелких, но очень кусачих ос.

Легкие дроны подлетев на расстояние не более десятка метров начали летать вокруг крейсеров и поливать их из своих маленьких пушечек. Они не могли сбить щит, но благодаря тому, что защитное поле игнорировало столь медленную цель, по сравнению со снарядами пушек, конечно, дроны смогли пройти под щит, их целью стали орудия ПКО и эмиттеры щита, а еще антенны и вообще все выступающие части, что они только способны были отстрелить. Легкие дроны не могли пробить броню, не могли остановить тяжелый крейсер. Но вот сделать его слепым и глухим им было вполне по силам. А еще можно было повредить маневровые двигатели и даже маршевые, но тут нужно было переквалифицироваться в камикадзе. По мере того, как истощались щиты, в ход снова вступили ударные группы моих снайперов.

Постепенно щиты истончались, и начали проходить скоординированные залпы тяжелых дронов. И вот, наконец, настал момент, когда мои фрегаты реабилитировались за первый провал, и обездвиженный крейсер, с отстреленным маршевым движком начал смещаться в сторону Ночной Сестры, готовясь стать очередным экспонатом космической свалки. Правда лететь ему еще долго, успеем перехватить. Но это все потом, сейчас нельзя расслабляться! Осторожно и ритмично начинаем долбить противника. Деваться ему все равно некуда. Постепенно еще четыре тяжелых крейсера отвалислись из общей кучи. Линейный крейсер попытался удрать, но схлопотал несколько десятков небольших ракет в кормовые дюзы. Остановить, это его не остановило, но набирать скорость для гиперпрыжка он теперь будет сутки.

В это время пятый крейсер, несмотря на сопротивление потом взорвался красивым облаком мелких обломков. Зачем его взорвали, да затем, что именно из-за него погибли наши товарищи. Не только на том, самом первом фрегате. Всего мы потеряли в этом бою три фрегата, но только один из них безвозвратно. Остальные сейчас боролись за живучесть и ждали спасателей. Ярость требовала выхода, вот его и задавили общими усилиями. Я осмотрелся, автоматически ставя отметки на подбитые, но еще целые корабли. Пожалуй, теперь все, дальше парни справятся тут без меня. А я должен сделать то, что обычно делает любой вожак, а именно сцепиться с другим вожаком. Вот только тут было одно препятствие. Как только я вышел из слияния, мое тело как кисель потеряло опору в виде позвоночника, и я самым позорным образом начал заваливаться, грозя с жирным шлепком свалиться на пол. Почему с жирным, да потому, что мокрым был как мышь. Очень нелегко далось мне это сражение.