Собственно, на зарядной станции мы его и нашли, станция эта располагалась как раз рядом с небольшим складом запасных частей и расходных материалов, которые используются для повседневных нужд и текущего обслуживания всего ретранслятора. На этом складе были обнаружены необходимые перемычки и инструменты для ремонта перебитых проводов. Всего возни на полчаса, из которых основное время заняло выкапывание концов проводки из каменного крошева и зачистка, правильная зачистка, концов при помощи специального инструмента. На наложение самих перемычек, с непривычки, как раз и ушло еще десять минут. Вы-таки думаете, что после этого все засветилось, заиграло и завертелось, так вот я вас заверю, таки нет!

Теперь надо вырезать каменную пробку и заделывать пробоину в стене, и герметизировать ее все той же синей изолентой. И это все еще не финал этой трагикомедии. Комедии, потому что это, как в немом кино, была комедия положений. Сначала я хотел сходит и запустить реактор, аварийно заглушенный при нештатной ситуации. Но, не судьба, я еще три часа разыскивал внезапно осмелевших, и разбредшихся по станции десантников. Естественно, они заблудились, и в панике искали центральный зал, бегая как куры с отрубленными головами. Когда я их собрал в более или менее компактное стадо молодых долбоебов, еще минут сорок бил по рукам, объясняя правила безопасности, в стиле: «Эту кнопку не нажимай, эту ручку не поворачивай, и вообще, накорми собак, и совсем ничего не трогай!»[1]. За свою провинность парни были наказаны приказом выбросить полуторатонный снаряд со станции, мне нафиг такая «петарда» под боком была не нужна!

К счастью, на этом наши приключения закончились. В запуске реактора тоже ничего особенного не было, благо топлива было под пробку. И вот тут действительно станция ожила! Во-первых, включился свет, то есть наши многострадальные фонарики можно было отключить, и только тут можно было оценить весь масштаб древней постройки. Хотя по меркам самих Древних Джоре. это была всего лишь небольшая подстанция, даже не дотягивающая под определение «малая». Ребята опять притихли, только сейчас начав соображать, куда же они влезли! Во-вторых, включилась гравитация, и наше передвижение стало более комфортным. Ну и в-третьих, в голове раздался восторженный голос Медеи, которая уже взяла под полный контроль всю станцию, и теперь вовсю принимала свое новое хозяйство:

«Хозяин, ты даже не представляешь, как тут круто!», — снова голос маленькой девочки, попавшей в магазин с игрушками.

«И в чем радость?», — скептически произнес я.

«Тебе не понять, какую радость могут давать алгоритмы и информационные потоки, проходящие через центральное ядро вычислительного модуля!», — и она сделала лицо королевы, плюющей на презренных смердов.

«Да куда уж нам, нам же главное кувалдой еб**ть по тонкой электронике, это да, это по мне!», — сказал я голосом счастливого имбецила.

«Не-не, я все поняла, хозяин, все осознала! Только не надо кувалдой! Пожалуйста!», — и глаза как у кота из мультика про зеленого великана.

«То-то, же, а то алгоритмы-хренитмы разные, главное, у кого кувалда!», — я сделал вид как будто закручиваю ус.

А дальше началась моя любимая часть, то есть мародерка! И только одно доставляло мне и моим соратникам душевную боль! Уж больно грузовичок у нас мал! Что бы увезти отсюда все, хотя бы до станции, понадобится месяц. Самым ценным здесь был, помимо центрального ИскИна, сам Ретрансляционный центр. То есть огромная антенна, утопленная в «тело» астероида, и позволявшая не только ретранслировать сигнал за пределы звёздной системы, это нам пока было без надобности, но и охватить бесперебойной постоянной связью всю систему Феликса. Ведь связь, это было то, что является краеугольным камнем любой развитой цивилизации. И чем более развита эта самая цивилизация, тем совершеннее у нее связь. Уже сейчас, пока антенна даже не была смонтирована на станции, у нас получилось связаться с устройством связи на Фелиции, и успокоить как соратников, так и моих девчонок.

Не буду приводить весь разговор, там вообще сплошные сопли восторгов и беспокойства. Успокоив своих родных и близких, мы продолжили разбирать свои трофеи. Самым главным, из того, что нашлось на складе, были три «чистых» кристалла ИскИнов, которые при необходимости могли заменить центральный, но без того самого ядра, язык не поднимается его назвать программным, это просто большие куски сверхпрочного неизвестного минерала. Далее шли самые разные дроиды. От простейших уборщиков до инженерных и боевых. Боевые дроиды, целая сотня боевых дронов различных специализаций — это вообще нечто необыкновенное. Когда я впервые увидел в темном углу склада эти стоящие рядами оргазмы милитариста, то чуть не упустил в штаны. Тут были и парящие орудийные платформы, и паукообразные, и антропоморфные, но всех их объединяло одно — огромное количество навешанного разнообразного оружия. Кроме того, Медея рассказала, что в пусковых шахтах базы есть и боевые дроиды, и, даже, космические ремонтники.

Для всех механизмов тут были расходные материалы, целый отдел склада был посвящен инструментам, как для людей, так и сменные агрегаты для ремонтных роботов. Был еще один отсек, от которого оргазм чуть не словил уже я! Это был полностью укомплектованный всем необходимым оборудованием и расходниками, медицинский отсек! В нем были три новейшие, на момент гибели цивилизации медицинские капсулы и реанимационный модуль, который мог восстановить тело человека, даже если от него осталась только одна голова. А еще в этом медицинском блоке можно было проводить полную генетическую коррекцию. Кроме расходных материалов, в сейфе медицинского блока был полный набор аварийных нейросетей последнего поколения, которыми можно было оснастить экипаж линкора. Когда мозги моих ребят созреют, можно будет получить несколько сотен высококлассных специалистов.

Но главный сюрприз ждал уже меня. В сейфе была специализированная нейросеть универсального назначения для высшего командного состава. Не самая лучшая, конечно, но лучше было только у военного министра и Императора Джоре. Для меня же, очень надолго, если не навсегда, это была самая роскошная альтернатива моей нынешней сетки. Медлить я не стал, и решил, что пока я здесь, то и установлю сразу это чудо, вместе с имплантами, а заодно и здоровье поправлю. Чего уж тут. Не известно, сколько времени я проведу в капсуле, поэтому усадил парней медитировать, в попытках почувствовать силу. Медитировать я сказал! Это, кстати, делать сейчас было не в пример проще, так как на станции присутствовал воздух, да и температура позволяла. Заодно сервисные дроиды привозили парням воду и еду. Поэтому папка лечиться пойдет, а вам тренироваться, тренироваться и тренироваться!

(5 день Н.Э.)

Как же хорошо проснуться в своей родной постельке, а не тесном скафандре или в стерильной чистоте медицинской капсулы. Я нежно, но при этом по-собственнически погладил гладкую золотистую кожу закинутой на меня женской ноги. Зарывшись в густые волосы Даны, я вдохнул тонкий, немного терпкий аромат здоровой женщины. Здоровый человек просто не может пахнуть плохо, а с моим обострившимся восприятием, любой запах кроме естественного стал подобен удару по чувствам, но зато я стал более трепетно относится к естественным проявлениям природы. Несмотря на рождение дочери, фигура у девушки не стала хуже, наоборот, она утратила девичью угловатость, и приобрела те самые плавные изгибы, что так ценились Древними Греками. Те так вообще предпочитали ваять свои статуи только после того, как женщина родит одного-двух детей, без этого она считалась несовершенной[2].

Я продолжал гладить совершенное тело своей женщины, постепенно смещаясь упругим подтянутым ягодицам, провел ладонью по изящной спине, и наконец добрался до совершенной груди. По участившемуся дыханию Даны, я понял, что она уже не спит, но при этом продолжает играть спящую беспомощную жертву. Но я играть был не намерен, и перевернул ее на спину. Девушка не стала сопротивляться и послушно раздвинула ноги. Я провел руками по нежным нижним губам, чтобы убедиться, что меня там ждут, приятная скользкая влажность и усилившийся острый мускусный запах показал, что дополнительной подготовки не надо, поэтому я воспользовался приглашением. Несмотря на роды Дана все еще была достаточно узкой, чтобы не затягивать получения удовольствия. Есть нечто прекрасное в утреннем занятии любовью, в его неспешности и особенной откровенности обоих партнеров. Ведь скрыть что-то друг от друга в ярком свете дня практически невозможно.