«Не паниковать! Здесь должна быть какая-то маркировка. Ты не первый астронавт, оказавшийся снаружи и потерявший ориентировку».

Избегая торчащих датчиков, я стал двигаться от поручня к поручню. Корпусу впереди конца было не видать. Он казался больше трех футбольных полей, и мне надлежало плыть, толкая себя, вдоль огромной его секции, а мои трости волочились за мной.

Любой другой астронавт в такой ситуации включил бы двигатели, отплыл от корпуса и потом приблизился бы туда, где хотел пристыковаться. Но я старался, чтобы меня не засек какой-нибудь из внешних датчиков корабля.

Мое передвижение было возможно только благодаря нулевому тяготению.

Прошел добрый час, прежде чем я добрался до шлюза у второго уровня. Я осторожно двигался вдоль корпуса, шаг за шагом подбираясь к датчику, установленному как раз над шлюзом. Я вытащил из сумки единственный инструмент, который прихватил с собой, – гаечный ключ. Осторожно, чтобы не попасть в поле зрения датчика, я отвинтил его крепление и выдернул кабель передачи данных.

Теперь предстояло самое трудное.

Я просунул руку под поручень у самого шлюза и начал терпеливо ждать. Не исключено, что воздух у меня в баллонах кончится и я погибну от удушья, прежде чем смогу приступить к осуществлению своего плана.

Секунды превращались в минуты, прошел час. Два. Я начал думать о своем последнем баллоне с кислородом. Надо было подключить его, пока горит зеленая лампочка, чтобы не отвлекаться в решающий момент.

Три часа. Что, если отсоединить еще один датчик? Не вызовет ли это у них подозрения, или…

Замигал внешний индикатор шлюза.

Я открыл свою сумку.

Я не решался согнуться и пролезть через иллюминатор шлюза. Оставалось надеяться, что там окажется не больше двух членов экипажа.

Скоро воздух в шлюзе был откачан. Внешний люк открылся. Из него выплыл одетый в скафандр человек. Он держался за поручень. Я прижался к корпусу, чтобы остаться незамеченным. Я ждал появления второго. Но его не было.

Мог ли он явиться сюда один?

Человек оказался совсем рядом со мной. Больше медлить было нельзя. Крепко схватившись одной рукой за поручень, я поднял гаечный ключ высоко над головой и изо всех сил ударил им по шлему.

С шумом вышел из скафандра воздух. Бедняга не успел и вскрикнуть. Тело дернулось, рука рванулась к поврежденному шлему, и ее словно свело судорогой.

«Господи, прости меня. Он был одним из невинных рабов Твоих. Я называю это исполнением долга, но на самом-то деле это убийство».

На человеке был обычный легкий скафандр, не такой, как у меня. Мой был белым, а его серым. Это значило… Я взялся за уже окоченевшую руку, схватился за поручень внутри шлюза и втащил туда погибшего ремонтника как неуклюжий баллон.

Скорее, пока кто-нибудь случайно не увидел меня в иллюминаторе. Я захлопнул внешний люк, наполнил воздухом шлюз.

Сперва надо разобраться с моим скафандром. Сначала снять шлем, затем двигатели. Высвободить торс и ноги. Под воздействием гравитронов «Галактики» делать что-то было тяжелее. Выстрел боли: я не правильно согнулся.

Согнувшись ниже уровня иллюминаторов, я стянул с матроса поврежденный шлем. У меня перехватило дыхание. Светло-каштановые волосы, невидящие глаза, женское лицо.

Сжав зубы, я стянул остатки ее костюма. Есть ли какая-то разница? Смог бы я убить так же хладнокровно, зная, что это женщина?

Я уже это делал, в моем отвратительном прошлом.

Оттолкнув эту мысль в дальние уголки своего сознания, я принялся надевать ее костюм. Мне пришлось повозиться, прежде чем я попал ногами в штанины, при этом спину мою пронзила острая боль. Я взмок от усилий, но наконец натянул на себя ее костюм. Слава богу, наши шлемы были взаимозаменяемыми. Но этого и следовало ожидать: если бы каждый подходил только к своему скафандру, в критической ситуации ошибка в выборе шлема могла привести к трагедии.

Я откачал воздух в шлюзе и подтащил тело к внешнему люку. Когда крышка открылась, я вытолкнул тело по направлению к орбитальной станции. Через мгновение за ним полетел мой скафандр, но сначала я открепил от него свои дюралюминиевые трости.

Закрыть внешний люк. Восстановить давление воздуха. Открыть внутренний люк.

Я горячо надеялся, что если кто-то на капитанском мостике заметит, что шлюз еще раз заполнялся воздухом, то решит, что женщина забыла при ремонте датчика какой-то инструмент. Возможно, они сейчас ее вызывали. Нет, я бы услышал. На мне же был ее костюм.

Второй уровень я выбрал по нескольким причинам. Во-первых, в отличие от первого вероятность нежелательной встречи с офицером была здесь меньше. Во-вторых, только на первом и втором уровнях Стангер поддерживал уменьшенную гравитацию. На других я бы просто не смог передвигаться. И наконец, согласно чертежам Адмиралтейства, каюта главного старшины корабельной полиции располагалась на втором уровне.

Перекладывая большую часть своего веса на трости, скованный доставшимся мне, явно не по росту, костюмом, я проковылял по устланному коврами коридору мимо удивленных пассажиров и двух простых матросов, занятых уборкой.

Где этот главный старшина корабельной полиции? Справа располагались пассажирские каюты. Вспомогательные таблички над дверьми говорили о том, что за ними находится. Вот спортзал. Хозяйственный склад.

По спине у меня струился пот. В любой момент, пока я тащился по пышному круговому коридору, меня могли остановить, а всю мою авантюру раскрыть. Я был в украденном костюме, слишком тесном для меня, к тому же опирался на инвалидные трости. Если меня поймают, то куда посадят – в камеру или в психушку?

Наконец передо мной оказалась каюта, которую я искал.

Я распахнул дверь и вошел внутрь.

Как и на любом корабле Флота, здесь главный старшина корабельной полиции являлся младшим офицером и носил голубую форму. Коренастый, мускулистый, загорелый, он отодвинул в сторону голографовизор, отвернулся от своих приборов и вместе с кожаным креслом откатился назад:

– Чего хотите, матрос?

– Секундочку. – Балансируя на одной трости, я отсоединил свой шлем и с облегчением вдохнул корабельный воздух. – Вы мне не поможете? – Я стал расстегивать спереди скафандр.

Пока он мне помогал, лицо его было хмурым и раздраженным.

И вдруг он замер как завороженный и стал хватать ртом воздух. Возможно, причиной стала белая адмиральская форма, которая была на мне надета.

– Вы…

– Адмирал Сифорт. Встаньте как положено. Воинской дисциплине подчиняются автоматически.

Он замер. Я вытащил из кармана коробку с чипами и вставил чип, который мне предоставило Адмиралтейство, в его компьютер.

– Совет Адмиралтейства Организации Объединенных Наций – Николасу Эвину Сифорту. Военно-Космические Силы ООН, – прочитал я вслух. – Приказом, вступающим в силу 4 октября 2241 года, вы вновь приняты на службу во Флот в чине адмирала. Вы будете командовать частями, состоящими из корабля ВКС «Галактика», базирующегося близ околоземной станции, а также другими кораблями и катерами, которые в данный момент или начиная с сегодняшнего дня будут находиться внутри Солнечной системы. Вы должны требовать от командования вышеозначенных объектов исполнения ими их обязанностей любыми выбранными вами средствами, пока не будете освобождены от командования…

Закончив, я пододвинул голографовизор, чтобы он сам посмотрел.

– Да, сэр.

– Вольно. Ваше имя?

– Главный старшина корабельной полиции Евгений Тоброк.

– Полагаю, вы хорошо знакомы с флотскими уставами? – Тогда как большинство матросов слепо доверяют своим офицерам, корабельный старшина должен был хорошо знать законы.

– Да, сэр.

– Слушайте внимательно, мистер Тоброк. Во-первых, с этого момента я вступаю в командование этим кораблем. Во-вторых, я освобождаю капитана Стангера от его обязанностей и увольняю со службы во Флоте. В-третьих, я назначаю себя на его место. У вас вызывают какие-либо вопросы мои документы или мои полномочия?