— Давай, вместе соберем, — предложила Таня.

— Правда? — обрадовалась Елена. — Давайте! От помощи не откажусь.

Втроем они набрали полную корзину земляники, которой росло повсюду видимо невидимо. Крупные ягоды выглядывали из-под листьев, а не прятались за ними. Земляника прямо манила, чтобы ее сорвали.

— Вот, спасибо вам! — сказала Елена, когда корзина заполнилась доверху. — Без вас я бы долго еще возилась. А теперь, пойдемте. Время близится к обеду. Светлана будет волноваться. А как Пана обрадуется…

Они пересекли рощу и вышли на аллею, которая, как оказалось, вела прямо к дому.

— Ничего себе! — вырвалось у Андрея, когда роща осталась позади. Он ожидал увидеть все что угодно, только не то, что предстало их взору. Мороз побежал по коже. Плохие предчувствия, которые раньше не посещали его, мгновенно заполнили сознание.

Алина лежала, глядя на противоположную стену, где пламя факела отражалось на блестящей поверхности. Оно исполняло причудливый танец, казавшийся ей колдовским и опасным. Оставшись одна, она ни на секунду не переставала бояться. Она закуталась в накидку до самого подбородка. Несмотря на тепло от тлеющего костра, ее периодически била мелкая дрожь.

«Скорее бы они вернулись!» — твердила она без остановки. Мысль, что она осталась одна в темном мире, сводила с ума. Как могла гнала ее подальше, но злодейка упорно возвращалась и будоражила сознание.

Из закутка с дровами раздавался громоподобный храп Ады. Иногда он сменялся грозными причмокиваниями, а затем снова усиливался. В такие моменты Алине становилось еще страшнее, она вздрагивала каждый раз, как бабка громко всхрапывала после затишья. В другое время подобная ситуация рассмешила бы ее, но только не здесь, рядом со старухой, которая прожила уже неизвестно сколько лет и пропиталась вековой древностью.

Факел освещал лишь небольшой участок вокруг себя, все остальное пространство было погружено во мрак. Алине казалось, что там, в темноте, притаились жуткие монстры. Вот они сидят, скалят пасти и только и ждут подходящего момента, чтобы растерзать беспомощную жертву. Под аккомпанемент храпа впечатление только усиливалось.

Усталость брала свое, и глаза Алины уже с трудом держались открытыми. Она усиленно их таращила, боясь, что как только закроет, на нее накинуться те самые чудовища. Неистовая пляска на стене действовала гипнотически, и постепенно веки ее опустились, и тело погрузилось в тревожный сон, не переставая вздрагивать от раскатов храпа. Наверху разыгралась настоящая буря. Громкие завывания ветра и шум барабанящего по поверхности земли дождя подействовали на Алину, как снотворное. Внизу было тепло и сухо, а мягкая накидка ласкала кожу, как рука заботливой матери, которой у нее никогда не было.

Разбудил ее звук захлопнувшегося люка. Она резко села, держа накидку обеими руками у самого подбородка, и уставилась на проем в стене, где уходила вверх крутая лестница. Оттуда доносился звук шагов. Похоже, кто-то наведался в гости и сейчас уверенно спускается вниз.

— Адская темень! — услышала Алина сердитый мужской голос. Далее последовала нецензурная брань, от которой у нее побежали противные мурашки. Такого отборного мата ей еще не приходилось слышать, хотя школьники в этом и продвинулись — ругались, не стесняясь, при учителях. — Вставай, старуха! Хватит храпеть! Дело у меня к тебе есть. — Грубый голос все приближался. Алина запаниковала, решая, куда можно спрятаться. Но тут же отбросила эту мысль — в проеме появилась высокая темная фигура.

Ада продолжала храпеть, как ни в чем ни бывало. Видать, нужно было более действенное средство, чтобы разбудить ее.

Алина замерла, боясь шелохнуться, наивно полагая, что так ее не видно.

— Так, так, — пришелец хищно повел носом, — пахнет человеченкой! Давненько я такого не нюхивал.

Глаза, цвет которых Алина не могла разглядеть, беззастенчиво разглядывали ее, закутанную в плащ, как в кокон. Несмотря на страх, Алина успела заметить, насколько позволял тусклый свет от факела, что мужчина молод и хорош собой. Натренированное тело одето в брюки и черную футболку. Выглядел он опрятным. На ногах блестели ботинки, как будто их только что натерли кремом. Гладко зачесанные назад волосы отливали черным. Даже при таком освещении было заметно, какая смуглая у него кожа.

Мужчина не спешил приближаться к Алине. Он молча изучал ее испуганное лицо.

— Старуха умеет преподносить сюрпризы, — негромко произнес он. — Кто ты и что здесь делаешь? Как ты очутилась в этом месте, забытом и покинутым богом?

Он сделал несколько шагов в сторону Алины. Даже захотев, она вряд ли смогла бы ответить. Страх парализовал голосовые связки. Лишь глаза становились все больше, да слабый писк вырвался из трусливого горла по мере его приближения.

— Чего пищишь? — усмехнулся парень. Он остановился в метре от нее и опустился на корточки. Испуганные глаза Алины встретились со светло-коричневыми, почти желтыми, глазами. Кроме любопытства, в них больше ничего не было. Это немного успокоило Алину. Она считала себя неплохим физиономистом и решила, что обладатель такого взгляда вряд ли задумал что-нибудь плохое. — Не бойся! Я людей не ем! Даже так приятно пахнущих. — Он опять повел носом, принюхиваясь и иронично улыбаясь.

Алина продолжала молчать, голос отказывался подчиняться. Мужчина протянул руку и дернул накидку вниз. От испуга подбородок Алины начал подрагивать.

— Да, ты чего трясешься? — немного раздраженно воскликнул он. — Я что похож на людоеда?

— Н-н-нет… — нашла в себе силы, наконец, вымолвить Алина.

— Ну… тогда чего же ты боишься? — он протянул руку, в попытке еще ниже стянуть накидку.

— Не трогайте меня! — жалобно пропищала Алина, с трудом отодвигаясь от него.

— Все, не трогаю! Видишь? — он примирительно поднял руки вверх ладонями вперед. — Только не пищи и, что еще хуже, не плач.

Из закутка, где спала Ада, донеслось недовольное покашливание.

— Кого там принесло? — проскрипел старческий голос. Затем последовало сердитое бормотание на тему, что старость не радость и в этом месте является только помехой. Видно, встать с первого раза у нее не получилось. — Кто там? — Из-за угла показалась ее взлохмаченная голова. — Ты, что ли, Захар?

— Я, — ответил парень, вставая и поворачиваясь к старухе.

— Чего ночью приперся? — недовольно проворчала она, неуклюже ковыляя по землянке.

— Ну, для кого ночь, а кому и день. Забыла, старая? — беззлобно рассмеялся парень.

— Тьфу ты! Забыла, — скривилась бабка. — Ну, и приходил бы тогда ночью.

— Чего раскаламбурилась, старуха? — не переставал он смеяться. — Ух, я и забыл, как ты воняешь! — скривившись и резко перестав смеяться, сказал он и картинно зажал нос, когда Ада доковыляла до него.