— Чудеса, — только и сказал он, когда смог заговорить.

— Да, уж! Такое даже мне в диковинку, — кивнул Захар, — хоть я и немало повидал колдовства. Но, чтобы так быстро, никогда не видел. На… — Он протянул бутылочку Ивану, — тебе велено еще выпить немного для бодрости духа.

— Кем велено? — не понял Иван, послушно отхлебывая из бутылки.

— Твоими друзьями, которые пришли за тобой в этот мир. — Захар в раздражении уставился в стену. — Они настолько глупы, что взяли с собой девушку. — Его немного смягчилось, голос приобрел мечтательные интонации. Иван с интересом наблюдал за подобной сменой эмоций. А тот перестал обращать на него внимание, словно забыл, где и с кем он сейчас находится. — Она, как роза среди сорняков… И так замечательно пахнет! Никогда еще не встречал таких. Даже там, в далекой жизни. Эти глаза, цвета темного золота, они такие добрые. И так смотрели на меня. Никто раньше так на меня не смотрел.

— Алина. Ее зовут Алина, — пояснил Иван, когда наткнулся на непонимающий взгляд Захара. — А кто еще с ней?

— Еще двое, — сбрасывая с себя наваждение, ответил Захар, — Михаил и Кирилл…

— Понятно. И где же они?

— У Ады! — Захар снова стал буравить его глазами. — Не ожидаешь же ты увидеть их здесь? Если они попадут в руки к черной ведьме, считай их уже нет. Она сотрет их с лица земли и из человеческой памяти.

— А тебя она не тронет?

— Ну, убить она меня не сможет, — усмехнулся Захар, — а на остальное плевать…

— Хотел бы я знать, что ей от меня понадобилось? Почему она меня заперла здесь? — задумчиво проговорил Иван.

— Я отвечу на все твои вопросы!

Они резко повернулись. Возле стены стояла довольно молодая женщина. Она выглядела, как обычная деревенская труженица, в мешковатом платье и грубых ботинках. Крупная фигура с развитой мускулатурой. Лицо спокойное и задумчивое, довольно симпатичное.

Увлекшись разговором, Иван и Захар не заметили, как и когда она появилась.

Женщина не вписывалась в окружающую обстановку. Такое впечатление, что она только закончила месить тесто и лепить пироги. Ивану даже показалось, что у нее руки в муке, и пахнет от нее сдобой. Что-то неуловимо знакомое было в лице женщины. Иван пытался вспомнить, где мог ее видеть раньше.

— Кто вы? — спросил он.

— Я — твоя мать, — просто ответила она. Ее голос слегка дрогнул, произнося это извечное и священное слово. Она будто пробовала его на вкус. Глаза, не отрываясь, смотрели на сына. — Ты не изменился. Те же глаза…

— Мать? — потрясенно повторил Иван. — Я думал, моя мать умерла.

— Правильно ты думал. Недолго я прожила после твоего рождения. Всего-то два года, а потом… Потом я оказалась здесь.

— Как это? Как это умерла? Значит… значит… Ничего не понимаю. Сколько же вам сейчас лет?

Захар тайком усмехнулся, увидев ошарашено-туповатое выражение на лице Ивана.

— Тогда мне было около тридцати. — Женщина тепло улыбнулась. — Впрочем, сейчас мне столько же. И столько мне будет всегда.

— Вы хотите сказать?.. — Иван беспомощно оглянулся. — Вы хотите сказать?..

— Не волнуйся! Я не приведение. — Женщина сделала несколько шагов вперед. Иван вжался в стену. — Ты что не знаешь, что такое темный мир? Сюда попадают после смерти для того, чтобы жить вечно…

— Знаю, — пробормотал Иван. — Только… нормальные люди сюда не попадают, насколько я знаю. — Он немного виновато взглянул на Захара. Тот никак не отреагировал на его слова.

— Правильно, — кивнула женщина, — нормальные не попадают. Так я и не утверждаю, что нормальная. И ты… ты тоже не такой, как все остальные. — Она судорожно вздохнула и выпалила: — Ты происходишь от колдунов…

— Постойте, постойте, — прервал диалог Захар. — Вы хотите сказать, что он родственник той… черной ведьмы?

— Она первая и самая главная ведьма в нашей семье. — При упоминании о черной ведьме, женщина поежилась, и на лице ее появилось упрямое выражение. — От нее идет наш род. — Она замолчала на мгновение, а потом продолжила: — Ты не должен был попадать сюда так рано. Это должно было случиться по окончании земного цикла, после придания тела земле. Как ты оказался здесь? — Заметив подозрительное выражение на их лицах, она тут же добавила: — Можешь не говорить, если не хочешь. Это ничего не меняет. Покинув пределы земной жизни и оказавшись в Оазисе жизни, ты стал виден этому миру. Он призвал тебя к себе.

— Но, почему его заперли в подвале и приковали цепями? — спросил Захар.

— А, по-твоему, он может существовать в темном мире, будучи живым? — Она спокойно смотрела на Захара. — Его заперли, чтобы умертвить. А так как черная ведьма — абсолютное зло, то она не может просто убить свою жертву. Она привыкла это делать медленно и мучительно.

Иван смотрел на свою мать и не мог поверить, что можно так спокойно рассуждать о предстоящей смерти собственного сына. На ее лице не дрогнул ни единый мускул. Абсолютное спокойствие.

— Если у меня была мать, — задумчиво произнес он, — то, как я оказался в детдоме? Мне сказали, что мать умерла при родах, и оставить меня было некому. Я всегда думал, что у меня есть одна единственная родственница, какая-то седьмая вода на киселе… Она иногда навещала меня. По материальным соображениям она не могла оформить опекунство. — Он все реальнее осознавал, в каком обмане рос. — Можешь ты мне объяснить, как все было на самом деле? Как получилось так, что при живой матери я попал в детдом?

— Начнем с того, что ты не должен был родиться! — Женщина внимательно смотрела на него. Во взгляде ее читалась жалость и грусть. — Испокон веков в нашей семье рождались только девочки. И тут я понесла тобой… Моя бабка… она сильная ведьма… узнала, что должен родиться мальчик. Что только они не делали, чтобы освободить меня от плода. — Она тяжело вздохнула. — Только все оказалось тщетным. Видно, тебе суждено было народиться на этот свет. — Она слегка улыбнулась.

— Постойте, постойте, — перебил ее Захар. — В вашей семье были одни женщины. Но, ведь, у детей же были отцы?

— Отцы?! — Она в раздражении махнула рукой. — Конечно, были! К сожалению, без них невозможно родить ребенка. Мы сами выбирали себе мужчин. Те, кто нам приглянулись, не в состоянии были бороться с колдовством. И потом… мужская сила нужна была в хозяйстве. Многие из наших женщин выходили замуж. Но только не я! — Ее лицо опять стало упрямым. — Я не собиралась делать этого. Я даже не знаю, кто был твоим отцом. Уж, больно страстной я была… тогда. — Она говорила так спокойно, будто речь шла о самых обычных вещах. Иван же склонялся к мысли, что его мать была развратницей. — Одним словом, я понесла… и через девять месяцев родился ты. — Она вновь замолчала, взор ее затуманился воспоминаниями. — Ты был такой красивый! Твои глаза… они были, как небо — огромные и прозрачные. Они и сейчас такие. — Она улыбнулась, выныривая из омута прошлого. — Можешь не верить, но я полюбила тебя всем сердцем…