— Закончили? — с мягкой насмешкой спросил Нарцисс.

— О, да! — просипел Рюзгар. Неловко поймал руку принца и поднес к своим губам, благодарно поцеловал в нежное запястье: — Приказывай, что угодно! Моя жизнь принадлежит тебе.

— И моя! — поддакнула Нилюфер, срываясь на счастливый, пусть и задыхающийся смех.

Зариф серьезно кивнул, принимая их клятву. Он развязал пояс на своем халате и сбросил одежду, своей наготой пробудив обоих любовников к жизни. Хотя и Нилюфер, и Рюзгар краткое мгновение назад ощущали себя полностью вымотанными и удовлетворенными — нет же, прекрасный Нарцисс заставил их воскреснуть и воспылать жаждой с новой страстью.

— Если судьба будет ко мне благосклонна, мы обретем всё: власть, богатство, титулы, — четко и раздельно объявил Зариф, опускаясь на ложе под голодными взглядами любовников. — Если же я проиграю, мы заплатим нашими жизнями. Нас казнят, всех троих. Таков риск.

— Согласен, — облизнув пересохшие губы, без лишних раздумий произнес Рюзгар.

— Я тоже согласна, — кивнула Нилюфер. — Распоряжайся нами!

______________

— Не смеши меня, Нарцисс! — хохотал великий халиф ар-Рахим аль-Сефев ибн Шакри, утирая парчовым рукавом слезы. — Ты? Ее? Обрюхатил?! Не верю!!!

Визирь Аль-Аслан тоже позволил себе тонко улыбнуться.

Зарифу, стоявшему на коленях у подножия трона, было не до смеха.

— Я клянусь именем Бога! — повысил он голос, и его слова эхом разнеслись под сводами зала. — Принцесса Нилюфер-Илдиз ждет от меня ребенка.

Пусть халиф и принял своего беглого любовника в тронном зале, чтобы подчеркнуто показать принцу его место, происходил разговор при закрытых дверях. Присутствовали лишь сам халиф, визирь и провинившийся.

После месяца неизвестности Зариф добровольно вернулся во дворец с повинной. И более того, привел с собой пропавшую принцессу. С ними объявился бывший палач покойного визиря Кирима — то ли в качестве охраны, то ли как конвойный пёс, притащивший двух неразумных котят доброму хозяину.

И уж так удивил Нарцисс своего повелителя! Сефев слушал, переспрашивал, и никак не мог поверить собственным ушам.

Аль-Аслан откланялся, сославшись на необходимость узнать мнение лекарей и гадалок, которым отдали на осмотр перепуганную принцессу.

— Зариф, мальчик мой, — понизил голос халиф, поманил к себе своего любимца. — Признайся, что случилось?

Зариф послушно поднялся и подошел ближе. Сефев с улыбкой притянул его и заставил сесть к себе на колени. Обнял за плечи, поглядел в глаза.

— Как ты смог? — похоже, халифа волновала больше всего именно эта загадка.

Зариф не отвел глаза, насупил брови:

— Я разозлился. На вас, мой повелитель. Вы прогнали меня прочь, а сами хотели взять в жены эту грудастую корову. Я был не в себе, когда задумал эту месть. Я… я не помню, как овладевал ею. Помню, что проснулись в одной постели, а потом меня долго мутило.

Сефев весело рассмеялся:

— Позволь мне увидеть вас двоих вместе собственными глазами! Ты — и эта девчонка! О, Великий Бог! Что за зрелище! Прекрасней невозможно представить пары!

Нарцисс покраснел и отвел глаза. Буркнул:

— Теперь вы смеетесь надо мной, мой господин.

— Ах, Нарцисс, — вздохнул халиф. — Я за это время устал печалиться и плакать. Ты пропал, во дворце оживились твои враги, стали нашептывать мне разное… А я словно протрезвел. Мне понадобилось потерять тебя, чтобы понять, насколько план, предложенный Асланом, рискован. Именно для меня рискован. Гонясь за двумя павлинами, я остался даже без пёрышка в руке! Ты сам не представляешь, что ты значишь для меня.

Зариф в его руках нахохлился, словно виноватый птенец под крылом терпеливого родителя.

— Я не сержусь на тебя, — милостиво признал халиф. — Я сам совершил ошибку, отослав тебя. И если эта девочка действительно родит от тебя дитя, я охотно признаю его своим наследником. Ты сам знаешь, что моё семя дает слабые всходы. Столько женщин в гареме — и лишь несколько дочерей в награду за мои бессонные ночи.

Халиф грустно рассмеялся.

— Твой ребенок будет божественно красив. Я с радостью назову его своим.

— Всё-таки вы не позволите мне взять в жены эту Нилюфер, мой повелитель? — с затаенной надеждой осмелился спросить Зариф.

— Прости, мой прекрасный цветок, — улыбнулся Сефев. — Она должна быть только моей. Как и ты.

— Нет, это я умоляю о прощении, — соскользнув с его колен, Зариф вновь склонился в нижайшем поклоне. — Я предал вас, помыслами и телом.

— Будет тебе, поднимись, — похлопал его по плечу халиф.

В зал вошел визирь, растерянность на его лице была крайне редкой гостьей, отчего халиф понял, что вести его советник принес самые странные:

— Нилюфер-Илдиз действительно беременна, мой повелитель! И отец ребенка — Зариф!

Аль-Аслан был поражен, причем весьма неприятно поражен. Зариф в глубине души торжествовал: видеть своего главного недруга в таком состоянии уже победа.

— Всех лекарей и гадалок, что осматривали принцессу, бросить в ров к тиграм, — распорядился Сефев. — Никто не должен знать наш секрет, мой прекрасный цветок.

Зариф с благодарностью поклонился своему господину. Ничто ведь не мешало халифу бросить к тиграм неверного любовника и ветреную невесту.

_______________

Свадьба состоялась: халиф признал принцессу Нилюфер-Илдиз своей супругой и, в будущем, матерью наследников, коим достанется трон и власть после его смерти. На церемонии присутствовал любовник халифа — принц Зариф по прозвищу Черный Нарцисс, который ради счастья своего повелителя изменил привычкам и нарядился в белоснежные одежды, точь-в-точь как невеста, несущая свою невинность на брачное ложе, словно на алтарь. За правым плечом принца тенью стоял его новый телохранитель, прежде известный при дворе как Рюзгар Закапыватель. Халиф отдельным приказом разрешил своему любимцу приблизить к себе бывшего палача, породив среди придворных множество слухов. Самым правдивым считалось мнение, что Закапыватель призван охранять принца от убийц, тайно нанятых визирем Аль-Асланом.

В первую же ночь Сефев призвал на свое ложе и Нилюфер, и Зарифа. Веселье повелителя при виде их взаимного смущения отдавало запахом вина. Однако оба подчинились прихоти безропотно. Халиф перестал хихикать, когда оба, обнаженные, прекрасные в приглушенном свете масляных ламп, одновременно, шаг в шаг, подошли к постели. Обменявшись темными от бурлящих чувств взглядами, они впились у него на глазах в губы друг друга поцелуем, похожим на взаимный укус. Вдвоем они заставили кровь в жилах халифа бурлить так, как не кипела оная в дни давно минувшей его молодости.

Зариф прекрасно знал, как быстрее пробудить в своем повелителе пыл телесной страсти, что не всегда совпадала с порывами чувств. Незаметно кивнув Нилюфер, чтобы она усладила взор халифа своими прелестями, чтобы завлекла в поцелуи, легкие, как крылья бабочек и столь же трепетные и яркие, Нарцисс меж тем склонился над достоинством халифа. Под грузом возраста и забот детородный орган Сефева с великим трудом поднимал голову, и то не всякий раз отзывался на ласки с должным напором, доставляя любовнику немало сложностей и огорчений в ночи страсти.

Сегодня же Зариф был приятно удивлен, с какой охотой и быстротой тело халифа отозвалось на искусные прикосновения его языка и губ. Добившись должной твердости, Нарцисс выпустил ствол из горячего плена своего рта, выпрямился… Пусть даже принц был готов это увидеть, сердце предательски пропустило удар.

Халиф почти забыл о любовнике, в роскошные волосы которого бездумно вплетал свои пальцы, направляя движения головы в приятном для себя темпе. Свободной рукой Сефев увлеченно мял груди раскрасневшейся Нилюфер. Беременность принцессы еще не сказалась на талии, но груди ее, и прежде вызывавшие зависть у всех женщин и трепет у всех мужчин, теперь сделались еще сочнее, еще слаще. Конечно, халиф увлекся таким сокровищем: и целовал, и пробовал на вкус соски, и ласкал руками и языком. Теперь Зариф не был уверен, под его ли ласками пробудился ствол повелителя, или же его умения сегодня совершенно не при чем.