Растет не по дням, по часам, как пшеничное тесто на опаре киснет.

Облачается небесами, подпоясывается зарями, застилается звездами.

Сивка бурка, вещий каурка, стань передо мной, как лист перед травой.

Тише воды, ниже травы. Слышно как трава растет.

Огнем дышет, полымем пышет. Полымя из ноздрей, пар (дым) из ушей.

С молодецкаго посвисту пыль столбом.

Во лбу светел месяц, в затылке часты звезды.

Хвостом след устилает, долы и горы промеж ног пускает.

Конь бежит, земля дрожит, из ушей полымя пышет, из ноздрей дым столбом (или полымя из ноздрей, дым из ноздрей).

Конь копытом бьет, удила грызет.

Под темными лесами, под ходячими облаками, под частыми звездами, под красным солнышком.

Попрыски (след) молодецкие, ископыт (комья из-под копыт) багатырская.

Из милости траву-мураву досягает.

Утка крякнула, берега звякнули, море взболталось, вода всколыхалась.

По локоть в красном золоте, по колени ноги в чистом серебре.

Небылица в лицах.

Не за былью и сказка гоняется.

Чур мою сказку не перебивать; а кто ее перебьет, тот трех дней не проживет (тому змея в горло заползет).

Из сказки (из песни) слово не выкидывается.

Избушка, избушка на курьих ножках: повернись к лесу задом, ко мне передом!

Стань передо мной как лист перед травой!

Я сам там был, мед и пиво пил, по усам текло, а в рот не попало, на душе пьяно и сытно стало.

Стань, белая береза, у меня назади, а красна девица напереди!

Вот тебе сказка, а мне бубликов вязка.

Ясни, ясни на небе, мерзни, мерзни, волчий хвост.

Жил-был царь овес, он все сказки унес.

Сказка от начала начинается. До конца читается, в середке не перебивается.

Ни словами (ни в сказке) сказать, ни пером написать.

Не сизый орел, не ясный сокол подымается… Не лебедь белая (серая) выплывала… Не белы снеги в чистом поле забелились… Не черны леса дремучие чернеются… Что не пыль в поле подымается… Не туман сизый с раздолу подымается…

Скоро сказка сказывается, да не скоро дело делается.

В некотором царстве, в некотором государстве.

В тридесятом царстве, за тридевять земель, в тридесятом государстве.

Полетела птица синица за тридевять земель, за сине море-окиян, в тридесято царство, в тридевято государство.

На море, на окияне, на острове на Буяне, лежит бел-горюч камень Алатырь.

Свистнул, гаркнул, молодецким посвистом, богатырским покриком.

Берега кисельные, реки сытовыя (молочныя).

На море, на окияне, на острове на Буяне, стоит бык печеный: в заду чеснок толченый, с одного боку-то режь, а с другаго мокай да ешь.

На поле — поляне, на высоком кургане.

Под светлым месяцем, под белыми облаками, под частыми звездами и пр.

Шапка-невидимка. Сапоги-самоходы. Скатерть-хлебосолка. Сума — дай пить и есть. Коврик — самолет и пр.

В чистом поле, в широком раздолье, за темными лесами, за зелеными лугами, за быстрыми реками, за крутыми берегами.

Гусли самогуды: сами заводятся, сами играют, сами пляшут, сами песни поют.

Вправо поедешь (по раздорожью) — коня потеряешь, влево поедешь — самому живу не быть.

Баба-яга, костяная нога, в ступе едет, пестом упирает, помелом след заметает.

Близко ли, далеко ли, низко ли, высоко ли.

Чудо-юдо, мосальская губа.

Доселе русскаго духа слыхом не слыхано, видом не видано, а ныне русский дух в очью является.

Мертвой и живой воды добыть.

Мальчик-с-пальчик. Девочка-снегурочка. Девчурка-снегурка.

За белы руки принимали, за столы белодубовы сажали, за скатерти бранныя, за явства сахарныя, за питья медовыя.

Семи пядей во лбу. Промежь глаз калена стрела укладывается.

Мертвой водой окропить — плоть и мясо сростаются; живой водой окропить — мертвый оживает.

Меч кладенец. Калена стрела. Тугой лук. Копье булатное мерзамецкое.

Свинка — золотая щетинка. Конек горбунок. Сивка бурка, вещий каурка. Змей-горыныч.

1.

У нас скота много было: был один баран. Не хватило у нас соли, послал жену на базар: «Поди продай барана, купи соли, а барана назад привези, барана заколи, да в стадо отгони, кума в гости позови, купи полштоф вина». Кум ел да похваливал.

2.

3.

4.

У меня был тесть бородатый; купил тысячу веников, заплатил по три денежки сто.