— Но не он один обладает такими способностями! — рявкнула на нее старуха и снова упала в кресло.

— Кьорл, — выдохнула Триль. — Если Метил не утратил своей силы…

— …то и члены Облодры тоже, — хмуро закончила за нее старшая Бэнр.

«Они полностью владеют своими возможностями, — мысленно подтвердил Метил. — Если бы подданные Кьорл ментально не управляли огнями дворца Облодры, они бы и не мигали».

— Это точно? — спросила Триль. В том, как вела себя магия, не было какой-либо последовательности, она выходила из-под контроля совершенно непредсказуемо. Возможно, что Метил просто пока еще не почувствовал этого на себе. И не исключено, что огни Дома Облодра, хоть и другого происхождения, все же подвержены хаосу, царящему во всем городе.

«Другие существа-псионики хорошо чувствуют проявления психических влияний, — уверенно заявил Метил. — Третий Дом полон сил».

— А Кьорл прикидывается, что это не так, — недобро добавила Мать Бэнр.

— Она хочет напасть неожиданно, — сказала Триль.

Мать Бэнр кивнула.

— Но ведь есть Метил? — с надеждой произнесла Сосумпту. — Он же обладает большой мощью.

— Метил — сильный соперник для Кьорл, — уверенно сказала Мать Бэнр, тогда как Эльвиддинвельп молчаливо внушал им то же самое. — Но ведь Кьорл не одна.

— А сколько их? — спросила Триль, на что старуха лишь пожала плечами.

«Много», — мысленно ответил Метил.

У Триль родилось подозрение, но, поскольку Метил все равно мог читать в ее мыслях как по писаному, она произнесла его вслух:

— А если Облодра действительно выступит против нас, чью сторону примет Метил?

В первое мгновение Мать Бэнр была потрясена подобной откровенностью, но сразу же поняла, что все равно нет никакой возможности сохранить подозрения в тайне.

— И не может ли он привести других иллитидов нам на помощь? — гнула свое Триль. — Ведь если с нами будет сотня иллитидов…

Метил хранил гробовое молчание, не передавая ни единой мысли, поэтому Бэнрам все стало ясно.

— Прорицателям сознания нет никакого дела до наших трудностей, — сказала Мать Бэнр. Это была правда, и все это знали. Старуха уже пыталась привлечь иллитидов к походу на Мифрил Халл, суля им богатства и вечную дружбу, но странных, живших по своим собственным законам осьминогоголовых существ это не интересовало. Мать Бэнр так и не поняла, что им нужно, несмотря на все те годы, что Метил был при ней. Единственное, чего она добилась, так это того, что Метил и два иллитида согласились участвовать в походе в обмен на то, что их маленькому пещерному сообществу отдадут в рабство сотню кобольдов и двадцать мужчин-дроу.

Говорить больше было не о чем. Дворцовую стражу уже привели в полную боевую готовность; все дроу молили Паучью Королеву о заступничестве. Дом Бэнр делал все возможное, чтобы предотвратить крушение, но, несмотря на это, Мать Бэнр не верила в успех. Кьорл уже несколько раз приходила к ней без предупреждения, беспрепятственно минуя магическую ограду и многочисленные ловушки. Мать Третьего Дома делала это только для того, чтобы подразнить соперницу. Правда, к тому времени, как она преодолевала все магические западни, у нее оставалось уже немного сил и она была не способна повредить Матери Бэнр. Но кто знает, что могла бы устроить Кьорл теперь, когда волшебные преграды не действовали? Разве могла Мать Бэнр противостоять псионическим силам без магии?

Похоже, что ее единственной защитой оставался Метил, которого она не понимала и которому не верила.

Возможности были невелики.

Гвенвивар почувствовала боль, такую боль, какой она еще никогда в жизни не испытывала. А еще отчаяние, полное отчаяние. Гвенвивар была волшебным существом, воплощением жизненной силы зверя, которого на Материальном уровне называли пантерой. Ее существование полностью зависело от магии, именно благодаря ей она могла являться в грубый материальный мир на зов Дзирта и прежних хозяев.

Теперь волшебство стало неуправляемым; та тонкая материя, что соединяла магию во всем мире, образуя четкий и предсказуемый рисунок, порвалась.

Пантера была в отчаянии.

Гвенвивар слышала, как Дзирт без конца зовет ее. Дроу понял: что-то случилось; в его голосе были страх и растерянность. Сердцем, так чутко чувствовавшим четвероногого друга, Дзирт До'Урден понял, что вскоре потеряет пантеру навсегда.

Эта леденящая душу мысль на мгновение придала Гвенвивар надежду и решимость. Она сосредоточила все мысли на Дзирте и постаралась внушить ему, как больно будет ей, если она никогда больше не сможет прийти на зов своего любимого хозяина. Глухо рыча, с железным упорством, она с такой силой вдавила задние лапы в гладкий пол, что зацепилась несколькими когтями, но чудовищным порывом ветра ее снова сорвало с места.

Боль не остановила пантеру, по сравнению с плясавшими перед ней языками пламени и возможностью быть выброшенной из туннеля, с единственной дорожки на Материальный уровень к Дзирту, боль была ничто.

Кошка боролась изо всех сил, столько не выдержало бы ни одно живое существо. Но Гвенвивар хоть и не приблизилась к пролому, так же ни на дюйм не продвинулась назад, туда, откуда хозяин молил ее вернуться.

В конце концов, окончательно обессилев, Гвенвивар бросила скорбный, безнадежный взгляд через плечо. Все ее тело дрожало от страшного напряжения. Потом она сдалась, и ее понесло прямо к пылающей бреши.

Мать Бэнр нервно расхаживала по маленькой комнате, ожидая, что в любую минуту сюда ворвется стражник и доложит, что весь город восстал, считая именно ее повинной в постигших их бедах, и что дворец в осаде.

Еще совсем недавно Бэнр мечтала о завоеваниях, ощущала власть во всей полноте. Казалось, Мифрил Халл был уже у нее в руках, да и весь город готов был повиноваться любому ее приказу.

А теперь она боялась, что не сможет удержать даже свой собственный дворец, откуда Бэнры управляли городом больше пяти тысяч лет.

— Мифрил Халл! — выкрикнула старуха с такой злобой, как будто это далекое место было причиной крушения. Ее немощная грудь натужно вздымалась; тяжело дыша, она обеими руками сорвала с шеи цепочку. — Мифрил Халл! — еще раз гаркнула она, поднеся к лицу подвеску в виде кольца, выточенную из зуба Гэндалуга Боевого Топора, основателя клана.

Все дроу, даже самые приближенные к Матери Бэнр, считали, что Дзирт До'Урден был побудительной причиной завоевательного похода. Все думали, что ради его поимки Ллос благословила столь опасный рейд к самой поверхности.

На самом деле Дзирт являлся лишь частью большого замысла, а настоящим побудительным импульсом было это скромное кольцо. Внутри него томился страдающий дух Гэндалуга, хорошо знавшего Мифрил Халл и понимавшего клан Боевого Топора. Много веков назад Мать Бэнр сама захватила короля дворфов, и лишь по иронии судьбы беглец из Мензоберранзана прибился именно к клану Бренора, дав Матери Бэнр тот повод, которого она выжидала много-много лет.

Вне себя от ярости, старуха швырнула зуб в противоположную стену и тут же в страхе отпрянула назад, потому что кольцо взорвалось.

Старуха тупо смотрела в угол комнаты, где дым уже рассеялся, и перед ней предстал коленопреклоненный обнаженный дворф. Ее недоумению не было предела, она даже вскочила с кресла, потому что это был не дух, а сам Гэндалуг, из плоти и крови!

— Как ты смеешь сюда являться? — злобно взвизгнула старуха, старательно пряча страх. Она и раньше вызывала Гэндалуга в его прижизненном обличье из плена между Уровнями бытия, в котором он томился, но никогда еще он не был столь осязаемым, телесным и никогда не являлся голым. Теперь же одного взгляда на него было достаточно, чтобы Мать Бэнр поняла, что темницы больше не существует. Гэндалуг вернулся таким, каким был в ту самую минуту, когда она взяла его в плен, если не считать одежды.

Измученный старый дворф посмотрел на старуху, столько времени терзавшую его. Бэнр говорила на языке дроу, и он, конечно, не понял ни слова. Но это и не имело значения, потому что Гэндалуг ее не слушал. Слова были не нужны.