Геннитирон от ужаса широко раскрыла глаза, глядя, как расходятся ее одежды и разрывается кожа. Из раны фонтаном хлынула кровь, и Геннитирон бессильно свалилась рядом с платиновым блюдом.

Последнее, что она увидела, — последний удар собственного сердца на жертвенном блюде.

— Может, теперь Ллос услышит этот зов, — обронила Кьорл, но Геннитирон ее уже не слышала.

Кьорл подошла к телу и взяла из кармана мертвой бутылочку с зельем: такие имели при себе все женщины Дома Фэн Тлаббар. Внутри было весьма сильнодействующее средство — или оно снова станет таковым, если магия вернется, — вызывавшее у мужчин-дроу готовность к безоговорочному служению. Наверняка в бутылочке главы Дома содержался самый мощный раствор, и Кьорл хотела опробовать его на главаре наемников.

Потом она подошла к стене и взяла себе Голодный Зуб.

Трофей победителя…

Бросив на мертвую соперницу последний взгляд, Кьорл, используя свои псионические способности, почти растаяла и стала похожа на призрак, способный проходить сквозь стены и мимо стражи хорошо укрепленного дворца. На ее губах играла улыбка превосходства, она непоколебимо веровала в свои силы, но, как и сказала Ллос Матери Бэнр, Одран все же допустила ошибку. Она пошла на поводу у личной ненависти и нанесла первый удар менее значительному противнику.

В то время как Кьорл просачивалась сквозь стены дворца Фэн Тлаббар, радуясь смерти своего самого ненавистного врага, Матери Бэнр и Мез'Баррис Армго, Триль и Громф Бэнры и главы Домов с Пятого по Восьмой собрались в тайной зале в отдаленной части плато К'елларц'орль, находившегося в середине гигантской пещеры, на котором были расположены дворцы виднейших семейств Мензоберранзана, включая, естественно, Дом Бэнр. Они собрались у жаровни в виде паука, установленной на небольшом столике в центре помещения. Все принесли с собой что-то очень ценное и легковоспламеняющееся, а Мать Бэнр держала в руках комок серы, данный ей воплощением божества.

Все знали, что это их единственное спасение, хотя никто об этом не говорил.

Вообще-то Джарлаксу нравилось находиться между двух соперников, когда каждый пытался переманить его на свою сторону. Но на этот раз наемнику было не по себе. Иметь дело с Кьорл было неприятно в любом качестве — ни друга, ни уж тем более врага, а ко всему прочему в борьбу был втянут Первый Дом. Джарлакс же слишком много поставил на Мать Бэнр. Осмотрительный наемник надеялся, что Дом Бэнр будет править в Мензоберранзане до конца его жизни, как правил с его рождения и еще целое тысячелетие до того.

Джарлакс не испытывал никакой особенной симпатии к Первому Дому. Просто Бэнр была некой отправной точкой, единственным стабильным элементом в беспрестанных смещениях и перемещениях в городе темных эльфов, вечно боровшихся за власть.

Он-то думал, что так будет всегда, но теперь, поговорив с Кьорл, — о, как он ее ненавидел! — Джарлакс в этом усомнился.

Кьорл хотела видеть его среди своих союзников, скорее всего она желала сделать Бреган Д'эрт связующим звеном с миром за пределами Мензоберранзана. Они, конечно, могли исполнять эту роль, и исполнять отменно, но Джарлакс не был уверен, что он, у которого всегда имелся какой-нибудь тайный личный расчет, сможет надолго удержаться в милости у Кьорл. Раньше или позже, но она прочтет его тайные мысли и неминуемо отправит на тот свет, быстро заменив кем-нибудь другим.

Так всегда было в мире дроу.

Демон выглядел как невероятно огромная двуногая, похожая на собаку тварь с четырьмя чрезвычайно сильными руками, пара которых заканчивались мощными клешнями. Никто из охранников-дроу не знал, как он проник в пещеру, расположенную на самом краю Клорифты в какой-то сотне футов позади и пониже дворца Облодра, где находились тайные покои Джарлакса.

— Танар'ри! — шепотом и жестами передавалось по коридорам. Это слово существовало в языках всех Королевств и неизменно вызывало страх, потому что так назывались самые большие из порождений Бездны.

Как же не повезло двум стражникам, первым попавшимся на пути громадного чудовища пятнадцатифутового роста! Верные Бреган Д'эрт, черпая мужество в убеждении, что остальные их поддержат, они приказали великану остановиться, а когда тот не послушался, напали на него.

Если бы чары, наложенные на их оружие, по-прежнему действовали, они, быть может, и ранили бы тварь. Но, как и раньше, в материальном мире магия вела себя непредсказуемо. Танар'ри тоже не мог воспользоваться заклинаниями, но это существо, состоявшее из четырех тысяч фунтов сплошных мышц, не слишком-то нуждалось в чародействе.

Оба дроу были разорваны на части, и танар'ри двинулся дальше, разыскивая Джарлакса, как велел ему Эррту.

Он обнаружил главаря наемников, в окружении двадцати лучших солдат, за первым же поворотом. Несколько дроу выскочили вперед, чтобы защитить командира, но Джарлакс, который лучше их знал, на что способно чудовище, удержал их, поскольку вовсе не хотел зря разбрасываться жизнями подчиненных.

— Глабрезу, — почтительно произнес он, узнав, что за монстр перед ним.

Верхняя губа на собачьей морде презрительно изогнулась, и он, прищурившись, внимательно разглядывал Джарлакса, стараясь удостовериться, что это именно тот темный эльф, что ему нужен.

— Бэнр кок димре нохтеро, — прорычал он наконец и, не дожидаясь ответа, неуклюже развернулся и заковылял прочь, низко пригнувшись, чтобы не задевать макушкой за высокий свод.

И снова несколько отчаянных, но не слишком умных дроу бросились следом за ним, но Джарлакс и их остановил. Он широко улыбался, чего с ним не случалось уже много недель. Танар'ри говорил на языке низших уровней бытия, который Джарлакс превосходно понимал, и произнес он слова, которые наемник всей душой жаждал услышать.

Все солдаты, стоявшие вокруг, вопросительно смотрели на своего главаря. Они ничего не поняли и сгорали от нетерпения узнать, что же сказал танар'ри.

— Бэнр кок димре нохтеро, — повторил Джарлакс. — Дом Бэнр восторжествует.

И по его хитрой улыбке, довольному блеску в глазах и энергичному жесту солдаты поняли, что он очень рад предсказанию.

Зирит Ксорларрин, глава Пятого Дома, хорошо понимала всю важность этой встречи. Триль и Громф Бэнр были здесь лишь затем, чтобы занять два пустующих места у жаровни. Одно из них по праву принадлежало Кьорл, но, поскольку они сошлись вместе, чтобы ей помешать, она, само собой, не была приглашена.

Другое место, на котором сейчас сидел Громф, обычно занимала ближайшая подруга Зирит, Мать Геннитирон Тлаббар. Никто ничего не говорил, но Зирит сама поняла, что значит присутствие сына Бэнр и отсутствие самой Геннитирон.

Кьорл ненавидела Геннитирон, об этом знали все, так что Матерью Дома Фэн Тлаббар попросту пожертвовали ради того, чтобы отдалить нападение на Дом Бэнр. И те, кто сейчас окружал ее, и божество, которому они все поклонялись, без малейших сомнений дали погибнуть лучшей подруге Зирит.

Но эта мысль терзала ее совсем недолго, лишь до тех пор, пока она не поняла, что теперь на этом собрании она представляет Третий Дом. Если их совместные усилия увенчаются успехом и Кьорл и ее Дом потерпят поражение, тогда иерархия правящих Домов действительно претерпит изменения. Облодра будет уничтожена, оставив третью ступень незанятой, а поскольку Фэн Тлаббар уже, очевидно, лишился главы, похоже, что Дом Ксорларрин сразу же перескочит на вожделенное место.

Зирит Ксорларрин довольно улыбнулась. Вот и хорошо, что Геннитирон принесли в жертву.

Таков был мир дроу.

Громф положил в жаровню паучью маску, бесценную вещь, поскольку только с ее помощью и никак иначе можно было проникнуть сквозь волшебную ограду дворца Бэнр. Мигом взметнулось оранжево-зеленое буйное пламя.

Мез'Баррис кивнула Бэнр, и древняя старуха бросила тот кусок серы, что оставило ей божество.