– Зачем? – крикнул Брофи, обращаясь к тому, на кого рассчитывал и кто предал.

Многоопытный боец посмотрел на него сверху вниз. В пустых глазах не было ни раскаяния, ни радости. Ничего.

– Те двое мне не страшны, я могу победить любого. А вот насчет тебя сомневаюсь.

– Но мы ведь договорились! Я же сказал, что сойду, когда мы уберем Фи!

Атил прищурился и покачал головой.

– Так рисковать я не мог.

Он повернулся и сошел с платформы в тот самый момент, когда Фанки спрыгнул с дерева и подбежал к лежащему товарищу.

С западного края горизонта, наползая одна на другую, ворочаясь, накатывали черные тучи. Ветер приближающейся бури ерошил волосы, но сверху не упало пока еще ни капли дождя.

О Девяти песках, пустыне к северу от Физена, говорили, что там скитаются, не находя приюта, духи павших участников Девяти ступеней. Погибший на этапе скорпиона принимает облик этого насекомого, расставшийся с жизнью на стадии обезьяны становится четвероруким, и все они, эти призрачные звери, птицы, гады и насекомые, с наступлением темноты охотятся на неосторожных путников. Все, кроме умерших в плетеной башне феникса. Духи же последних грозовыми бурями носятся над дюнами.

Три человека – сгорбленная старуха в плаще с капюшоном, молодая женщина с горестным лицом и сердитый мальчишка – стояли над закутанным в саван телом Атила. Только эти трое, вся его семья, явились на более чем скромную церемонию похорон. Впрочем, и они задержались недолго. Старуха пробурчала что-то невнятное о надвигающейся грозе, и они тронулись в обратный путь через зыбучие пески.

Проводив их взглядом, Брофи посмотрел на бегущие по небу тучи. Если Атил там, пусть услышит его проклятие и пусть ответит ему молнией и дождем.

Глупое, бессмысленное предательство. С таким же успехом Атил мог сам броситься на собственный меч.

– В чем я согласен с физендрийцами, – заметил Косарь, – так это в том, что чем короче похороны, тем лучше.

Юноша промолчал. Фанки выбыл на ступени сокола, Фи споткнулся на льве. Последняя сцена до сих пор стояла у него перед глазами: Атил, медленно, с остановками карабкающийся по горящей башне. На предпоследнем этапе Фи нанес ему тяжелую ножевую рану, так что ветеран почти не пользовался правой рукой. Он все же поднялся на вершину, но к тому времени веревка уже загорелась. Атил надел крылья феникса и полетел.

Полетел. Сорвался. И разбился. Канат не выдержал, и Атил упал на каменные плиты арены. Замершая на мгновение толпа услышала, как треснул позвоночник, и разразилась ревом.

Брофи зажмурился, отгоняя жуткую картину. Зрелище было настолько ужасное и засело в памяти настолько прочно, что его и сейчас едва не вырвало. Почему все вышло именно так? Непонятно. Если бы Атил придерживался плана, то пошел бы на последнее испытание со здоровой рукой. И тогда поднимался бы быстрее. И веревка не успела бы сгореть. И он был бы жив. Он был бы чемпионом Девяти ступеней.

Брофи открыл глаза и уставился на всеми забытое, брошенное тело, завернутое в потрепанную черную простыню. Как можно так жить? Как люди выносят такую жизнь?

– Хватит, – коротко и нетерпеливо бросил Косарь. Завыл ветер.– Возвращаемся к занятиям.

Не говоря ни слова, Брофи повернулся и побежал через дюны. На лицо упали первые тяжелые капли. Ветер, взметнув песок, ударил в грудь. Керифянин, догнав его, зашагал рядом.

– Где встречаемся с остальными? – спросил Брофи.

– Об остальных забудь.

– Что? – Брофи даже остановился. Капли падали все чаще, обещая настоящий ливень.

– Сегодня утром ко мне приходил Фанки. Ни он, ни его кузены с тобой больше не побегут.

– Почему?

Ветер крутил и путал длинные пряди его волос. Дождь заставлял щуриться.

Керифянин пристально посмотрел ему в глаза.

– Ты напугал кое-кого. Это могущественные, влиятельные люди. Король не может допустить, чтобы какой-то чужак из Огндариена победил в Девяти ступенях накануне вторжения в этот самый Огндариен. За твое поражение обещана награда. Желающих ее получить немало.

Брофи усмехнулся, повернулся и снова побежал. Косарь не отставал.

– Я поговорю с Фанки. Он побежит со мной.

Керифянин сделал подсечку, и юноша полетел лицом в песок.

В следующее мгновение Косарь уже сидел у него на спине, ломал руку и давил на шею. Брофи зарычал и попытался встать, но не смог.

– Когда ты наконец проснешься?! – крикнул в ухо Косарь. – Это не Огндариен! Девять ступеней – не беготня по стенам! Ты в Физендрии, где король решает все. Ты можешь мечтать, но только в тех пределах, которые он разрешает.

– Отпусти меня!

– Тебе не пришлось бы просить, если бы ты поглядывал за спину.

Брофи выплюнул набившийся в рот песок и сморщился от боли, которую все еще причиняла нанесенная Атилом рана.

– Я сам знаю, что делаю!

– Ничего ты не знаешь, – тихо сказал Косарь, наклоняясь еще ниже. – Ты видишь мир таким, каким хотел бы его видеть, но не таким, какой он есть. Открой глаза. Мир – страшное, жестокое место, и ты в нем один.

С этими словами он вскочил на ноги.

– Они видели, как ты унизил Горифта. Ты выставил его пьяной обезьяной. Они видели, как ты создал армию из вчерашних жуков. Ты хотел их напугать и напугал. И за это они убьют тебя.

Брофи поднялся. Вытер лицо. Смахнул с одежды песок. Косарь стоял перед ним, словно не замечая хлещущих струй дождя.

– Я не стану поступать по-твоему.

Керифянин сдвинул хмуро брови и покачал головой.

– Тогда сдайся. Уйдем сегодня. Вместе. Я выведу тебя отсюда.

– Нет. Я не пойду без… – Он прикусил язык.

Дождь падал сплошной непроглядной стеной, и пустыня быстро превращалась в болото. Над головой громыхнул гром.

– Без чего? – осклабился Косарь. – Без победы? Или без Оссамир?

– Ты ничего не знаешь.

– Я знаю, что ты не первый мальчишка, которого она уложила в свою постель. Не первый и не последний.

– Замолчи! – рыкнул Брофи.

– Красоте сопротивляться трудно. Я, может быть, единственный из победителей, кто сумел ей отказать. Ее это сводит с ума. Она и посейчас пытается меня завлечь…

– Лжец! – Брофи выбросил кулак, целя в голову. Керифянин блокировал выпад и отвел удар в сторону. Повторная попытка закончилась тем, что он потерял вдруг равновесие, споткнулся и, получив легкий толчок, оказался на земле.

Косарь сердито посмотрел на него из-под густых черных бровей.

– Ты для нее ничего не значишь. Она использует тебя ровно так же, как использует других. Когда ей надоест, она порвет тебя на клочки, как прохудившуюся накидку.

Брофи вскочил.

– Убирайся с глаз моих! Не желаю больше тебя видеть! Ты мне не нужен! – Он нагнулся, схватил пригоршню песка и бросил керифянину в лицо.

Косарь на мгновение зажмурился. Пожал плечами.

– Проваливай! – заорал Брофи.

Его недавний наставник сдержанно поклонился.

– Меньшего ты не заслуживаешь, – произнес он и, повернувшись, исчез за пеленой дождя.

В школу Зелани Креллис прибыл не в самом лучшем настроении. У кованых ворот его встречал мастер Цитадели. По обе стороны от ворот застыли стражники в сияющих на солнце шлемах.

– В чем дело, Горлим? Я приказал доставить Виктериса, а его все нет, – раздраженно бросил брат Осени. – У меня нет времени на прогулки. Сестры злоумышляют в подземелье, город на грани гражданской войны, физендрийская армия едва ли не у ворот…

Сложенные из розового камня здания были окружены высокой мраморной стеной. В давние времена комплекс принадлежал Жакулину Хитрому, вложившему в свой любимый проект немало денег, фантазии и сил. Поначалу горожане только качали головами или открыто смеялись над тремя экстравагантными, соединенными друг с другом строениями. На общем серовато-голубом фоне Огндариена школа выглядела нелепым, неуместным, раздражающе кричащим розовым пятном, но постепенно, с развитием школы и укреплением связанных с ней надежд, устоявшееся мнение изменилось. Розовые постройки стали ассоциироваться с тайной и волшебством, роскошными юными красавицами и прекрасными юношами, а отнюдь не с дурным вкусом.