Казалось, что какой-то великан взял в горсть два города — Питер и Радинглен — и перемешал, как кубики, а потом, забавляясь, расставил как попало.

Лиза попыталась смотреть только под ноги, но под ногами асфальт чередовался с брусчаткой. Лиза усиленно потерла глаза.

— Да не помогает, я проверял, — махнул рукой Лева. — И вообще мне бы очень хотелось знать, в каком, собственно, городе мы теперь живем.

— И мне тоже, — растерянно пробормотала Лиза. — Вот сейчас, например, мы где?

— Как — где? Должен быть Большой проспект, — сказал Инго. — А впереди Малая Нева. По идее.

Лиза ожесточенно помотала головой. Ей показалось, что перед глазами что-то качнулось. И поворотов вроде бы стало меньше. Теперь окрестности и впрямь походили на Большой проспект.

— Я тоже заметил, — тихо сказал ей на ухо Лёвушка.

— Инго, — робко начала она, — вроде что-то получилось, может… ты ещё раз попробуешь? Может, мы сами все расста…

— А откуда мы знаем, что именно получилось? Что-то мне, лисенок, после вчерашнего экспериментировать не хочется… — Инго на ходу осмотрелся. — По крайней мере, пока мы не нашли Маргариту. Чего её зря пугать.

«Испугается она, как же», — подумалось Лизе.

Большой проспект теперь вроде бы шел, как всегда, прямо, но только вот улицы от него отходили какие-то странные. Некоторые из них Лиза узнавала, некоторые — нет, а про некоторые точно помнила, что они вообще из другого района. И почти все они петляли и выгибались, как радингленские. А может, они и есть радингленские? Вон там, налево, очень похоже на Бибервельтов тупик, а вот эта улочка, на которой все дома с расписными ставнями, смахивает на Пуньскую. Дома чередовались — там и сям из-за облупленных или, наоборот, недавно отремонтированных питерских фасадов выглядывали знакомые кованые вывески и черепичные крыши. Над модерновыми башенками возвышались башни радингленские — с зубчатыми парапетами, узкими окошками, остроконечными крышами и причудливыми флюгерами. Питерские статуи и рельефы соседствовали с радингленскими жар-птицами и зверюшками. Все они вроде бы смирно сидели на фасадах, но вид у них был смущенный. «Местами небось поменялись, — недовольно бурчал Лева. — Ни стыда ни совести… Никто же не помнит, как должно быть! Даже Смуров. Придется все проверять! Хотя ладно, пусть уж лучше стоят, тут и так работы невпроворот…»

Лиза вертела головой. Уверенность в том, что Большой проспект и впрямь приведет к Малой Неве, покидала её с каждым шагом — а вдруг на Черную Речку или к проливу Драконья Пятка? И что тогда делать?

Похоже, горожане тоже задавались этим вопросом. И те и другие. Потому что по улицам неузнаваемого города вперемешку бродили питерцы и радингленцы — одинаково растерянные. Друг на друга они посматривали хотя и не враждебно, но настороженно и удивленно. Все как будто пытались что-то вспомнить, но тщетно — и автомобилисты, которым преграждали дорогу повозки, и мастеровые, останавливавшиеся поглядеть на автомобили, и продавщицы бутиков, которые обхаживали сильфид за огромными витринами.

Погода стояла просто солнечная, настоящее бабье лето, все лужи куда-то поисчезали, словно их и не было. Но никого это особенно не радовало — что хорошего, когда не понимаешь, на какой улице очутился и как вернуться домой или дойти до друзей? Горожане тщетно рассматривали таблички с названиями улиц, приглушенно спрашивали друг у друга дорогу, заглядывали в переулки и за углы, возвращались, пожимали плечами. Даже у котов вид был озадаченный.

Толпу разглядывала не только Лиза — Инго с Лёвушкой тоже сверлили прохожих глазами. Кого искал брат, Лиза знала точно.

— Нет, мне это нравится, — не без горечи пробормотал Лева. Он весь подобрался. — Лизка, ты Гарамонда не видишь?

— Нет пока, — Лиза завертела головой ещё старательнее. — Может, спросим кого-нибудь?..

— Что спросим?

— Ну… — Лиза растерялась. — Как найти его лавку.

Лёвушка развернулся к Лизе всем корпусом.

— Ха, — только и сказал он. — Поди туда не знаю куда. — И дернул Лизу за рукав, уворачиваясь сразу от тележки и от троллейбуса, который умудрялся ползти в горку по кривой улочке, мощеной булыжником. Над которой висели провода.

— Она сказала, у зоопарка, значит, — пробормотал Инго и покосился на Лизу, — надо попасть к зоопарку…

Лиза точно знала, что зоопарк никак не мог выходить на Большой проспект. И тем не менее через минуту они миновали неведомо как затесавшуюся сюда улицу Веретена и… очутились у ворот зоопарка. «Непонятно, это само так совпало или всё-таки город его слушается?» — подумала Лиза, но сказать брату ничего не успела, потому что Инго замахал забинтованной рукой, ускорил шаг, а потом перешел на бег:

— Маргарита!

Марго терпеливо стояла у самых ворот. Она с интересом и без всякого страха озиралась по сторонам и даже пыталась объяснить что-то топтавшимся рядом ошалелым туристам — по крайней мере, явно отговаривала их прибегать к карте города.

Туристов можно было понять. От перетасованных городов не только рябило в глазах, но и звенело в ушах. Машины раздраженно бибикали повозкам, а кони и ослики изо всех сил учились держаться правой стороны и останавливаться на красный свет, но получалось у них пока плохо. К тому же половина перекрестков была радингленская, без проводов и светофоров, и потому то и дело возникали заторы. Лиза углядела в гуще машин безнадежно застрявший телевизионный автобус, из окошка которого высунулась Паулина — наверно, прикидывала, не пойти ли пешком. На боку у автобуса голубела надпись «Все свои». «Вот уж точно — все свои», — подумала Лиза. Тут вверху мощно зашумело. Она задрала голову и мысленно добавила: — «Куда ни глянь. Даже в небе».

Над зоопарком, который ещё можно было более-менее узнать, кружил Костя Конрад. Горожане то и дело вскидывали глаза и цепенели с озадаченным видом — как будто пытались вспомнить, полагается ли в небе над Петербургом летать крылатому чудовищу.

— Пижон, — сердито сказала Лиза.

— Не-ет, это он на разведку, — вступился за звероящера Лёвушка.

Дракон пошел на снижение и… исчез. Прохожие ахали.

— Ну вот, теперь можно и к Эрмитажу, — Инго, который вел за собой Марго, не успел и шага ступить, как из толпы вынырнул взлохмаченный Костя и кинулся им наперерез. Наверно, сверху углядел, догадалась Лиза.

— Слушайте, там такое! — не поздоровавшись, закричал дракончик. — Ну, сверху такое видно!

— Что? — не сговариваясь, спросили все в один голос.

— Ничего не узнать! — Костя возбужденно размахивал руками. — Неву ещё так-сяк видно, а все остальное как в тумане… Нет, не как в тумане, — перебил он сам себя. — Как будто одну фотографию на другую наложили… и перемешали! И она колышется!

— Ну все, — с чувством сказал Инго. — Хватит. Пошли искать телефон, в Амберхавен звонить.

— В Амберхавен твой звонить мы будем с папиной работы, — твердо отвечала Маргарита.

На Дворцовом мосту они очутились почему-то очень быстро — как будто дорога сложилась и стала втрое короче. В ясное небо над Невой там и сям тянулись Радингленские башни.

— Ух ты! — завопил Костя. — Гляньте! Душераздирающее зрелище!!

Но Лиза уже и сама увидела. Королевский Дворец перекрыл проезд на Невский, а вместо радингленского уступчатого парка с фигурно выстриженными кустами у его подножия желто-красным морем плескался и шелестел Александровский сад. Исаакий из-за высоченных башен было не видно. «Ой, — подумалось Лизе. — Мы же у Бабушки под окнами галдим. Все. Хором».

— Боммм!

— Бух!

Лиза втянула голову в плечи.

Одновременно ударила полуденная пушка на Петропавловке и часы на главной дворцовой башне. Значит, хотя бы со временем все в порядке — уже что-то!

На площади, вокруг Александрийской колонны с присмиревшим ангелом, толпа была ещё гуще. Похоже, жители Питера подтягивались сюда так же инстинктивно, как радингленцы — к королевскому дворцу. Лева наконец увидел Гарамонда, рыскавшего глазами вокруг, оттащил его в сторону и затеял с ним бурную беседу. Вдруг сквозь городской шум Лизе послышался голосок скрипки. Она на секунду замерла, навострила уши, а потом ввинтилась в самую гущу толпы, даже не оглянувшись на Инго с Маргаритой, которые бросились за ней.