Виктория, после услышанного от Насти, сидела замерев, остекленело глядя перед собой, а затем, опустив голову на столешницу, она, ощущая себе подло обманутой и ехидно осмеянной, с чувством что ее голую изваляли в грязи на потеху веселящейся толпе, зарыдала истерически голося.
— Ну почему так, почему. Как звери какие-то, только душой потянешься, согреешься, поверишь и на тебе, харкнут сопливым плевком в нее со всем смаком.
Настя, подойдя вплотную, обняла за плечи рыдающую Викторию и заговорила негромко, успокаивая ее.
— Ничего, ничего, я этому говоруну хлебало разорву. А ты поплачь, поплачь, оно все легче на душе будет.
Рыдающая женщина уткнулась лицом в грудь Насти и продолжая всхлипывать, проговорила.
— Ага, как ему порвешь, он вон какой сильный.
Продолжая прижимать ее к себе и нежно, успокаивающе поглаживать по густым волосам, Настя негромко говорила.
— Ты с этим не заморачивайся это моя забота, лучше давай ка девонька успокаивайся и к вечеру на свидание собирайся, пусть неказист ухажёр, зато и не будет тебя грязью поливать да подло хвастаться на весь стаб, что ты там и как кричишь. Поверь мне, вот у кого душонка без камня за пазухой, пусть не красавчик, зато мужчина и мужчина по-своему видный. А мужчин в стабе по пальцам двух рук пересчитать можно, не даром ты за моим мужем приударить порывалась.
Ласково гладившая роскошные волосы Виктории рука, внезапно сильно ухватила ту за прядь, и потянув на себя, повернула зареванное лицо к Насте.
— Запомни, за мужа убью. Ясно?
Буквально прорычала женщине в ухо Настя. Затем, внезапно сменив тон она продолжила.
— Ну, не реви, вечером часам к восьми в бар подходи. Пусть эта паскуда Клещ, удавится от зависти что ты такая вся нарядная и плюешь на его болтовню. А остальное моя забота.
После чего, нежно, пальчиками, стерев слезы, вперемешку с потекшей тушью, со щек Виктории, Настя все так же неслышно вышла из кабинета.
Подойдя к ожидающим с наружи ее бойцам, женщина скорректировала планы на сегодня.
— Чех, сейчас один идешь на стрельбище, там работаешь по индивидуальной программе, потом отдыхай, кажется твоя благоверная сегодня выходной. А у нас с Седым, план война поменялся. Пошли, приводить тебя в порядок. Готовься, я сделаю из тебя человека ну или на крайний случай симпатичную обезьяну.
Похоже Седой махом сложил происходящие, больница в которой Виктория, отмена тренировки и высказывание о том, что кому-то предстоит стать симпатичным под руководством Насти.
— Пахан, а может эта, не надо, а. В натуре, очкую как фраер доморощенный. Она такая вся…
Его руки попытались что-то изобразить объемное в его понятии прекрасное. Вышло явно не очень.
— И я… не по масти в общем.
Настя, отойдя с людного места перед больницей, ухватив за ворот камуфляжа с силой подтянула к себе мужчину и буквально прорычала тому в лицо.
— Я тебя не поняла, не ты мне прожужжал все уши как хороша Виктория? Не ты, за любовь чистую и неземную мне в рейде рассказывал? Не зли меня, я что, зря бегаю, суечусь за твои чувства. Заглох и за мной.
Отпустив ворот мужчины, она, демонстративно развернувшись от того, зашагала в сторону торгового ряда в стабе, не оборачиваясь просто нутром чуя что понурый Седой бредет за ней, что-то бормоча себе под нос. Наконец, поравнявшись с парикмахерской, женщина указала стоящему виновато чуть в стороне от нее Седому на вход. А дальше все закрутилось в суете неожиданных для мужчины забот, модельная стрижка, поход в одежный магазинчик, который в основном завален различным камуфляжем, но после настойчивой просьбы Насти, подкрепленной крепким словом и возможным применением физической силы, покопавшись в его недрах продавец Гиви, отыскал совсем случайно припрятанный черный костюм и белую рубашку как на заказ по размеру Седого. С туфлями на мужчину, дела обстояли приблизительно так же, в место них, им назойливо предлагались стандартные берцы, женщине пришлось схватить торгаша за ухо и с силой выкрутив его, прорычать в него.
— Рожай паскуда, пока я на нервы не изошла.
И ведь что забавно, родил торгаш туфли, ему просто неохота было их искать в своих закромах. Не обошла своим вниманием Настя и всевозможные мелочи, трусы, носки, подстриженные ногти на руках и ногах и наконец, свершилось самое страшное для Седого. После того как он, помывшись у себя в номере, одел на себя заботливо отглаженный Настей костюм, она несколько раз пшикнула на него душистой, туалетной водой.
— Пахан, в натуре за чо, ведь не косячил?
Вопросил бедолага с недовольством поглядывая на довольную и улыбающуюся Настю, тщательно разглядывающую его и морщившую носик. Затем женщина, вкинув руки проговорила.
— Да твою же маму, вот ведь курица и есть курица. Жди, сейчас приду.
И вслед за этим упорхнула из гостиничного номера мужчины. Что бы вернувшись минут через тридцать, водрузить на лицо Седого темные с прямоугольными стеклами очки и надеть на руку механические часы с металлическим браслетом. Затем, оценивающе оглядев ошарашенного мужчину, она стукнула того по спине ладонью.
— Спину выпрямил и голову ровно держи.
После чего, скептически оглядев пытающегося что-то изобразить из себя мужчину, выдохнув она проговорила, копируя Седого.
— В натуре, Люди на свидание идут, а не фраер нарядившийся. Усек?
И вот тут, похоже мужчину проняло, он как-то подобрался, приосанился, взгляд стал оценивающий, пронизывающий с чувством что он заглядывает тебе прямиком в душу, выискивая спрятанное там нехорошее, зашкварное, а ты, стоишь перед ним на вытяжку и пытаешься оправдываться. Настя аж причмокнула от произошедших изменений с Седым.
— Вот так и надо, молодец. Главное палку не перегни. Вот, держи цветы и игрушку на подарок.
Женщина протянула небольшую, плюшевую мягкую игрушку, изображающую кошечку.
— Все, время, пошли я столик тебе на двоих в баре у Татьяны заказала.
Бар, встретил Седого обычным полумраком, ловко снующими официантками в белых фартуках и гомонящим разнокалиберным народом за столиками. Все как обычно, вечер, полно отдыхающих все места заняты за исключением двух столиков, это привычный большой стол у самой дальней стены помещения, зарезервированный на постоянно для мужа хозяйки заведения и небольшой столик на двоих с боку. Чувствуя себя немного не в своей тарелки это если сильно сгладить мандраж Седого. Да еще и ощущая на себе любопытные взгляды со всех сторон, рассматривающие непривычно для жителя Улья одетого мужчину он как сквозь уплотнившийся вокруг него воздух, протиснулся к зарезервированному для него столику с трудом положив на его край, выданные ему Настей цветы. Расположившись за столиком, он, подняв руку подозвал к себе официантку, которая подойдя к нему как-то по-особому посмотрела на мужчину и непривычно вытянувшись, выставила свою грудь вперед, демонстрируя свое достояние. Заказав бутылочку вина и фрукты, Седой лихорадочно перебирал в голове инструкции, озвученные ему накануне перед входом в зал Настей. И чем больше он прокручивал все это в голове, тем сильнее на него накатывал мандраж, уж лучше еще с Чехом против элиты постоять чем вот так терзаться в ожидании, крутилось у него в голове. Вошедшую в зал Викторию он прозевал, терзаясь своими страхами, благо Настя из подсобки наблюдала за организованным ей свиданием. Шикнув на своего бойца, который рефлекторно уловил этот посыл несмотря на гомон вокруг она указала на роскошную женщину, одетую в откровенное вечернее платье, немного не уверено озирающуюся на входе. Стремительно подскочив со стула, Седой, устремился к Виктории и глядя на нее, сам не понимая себя он отринул свои страхи, разрывающие душу острыми когтями. Подойдя к ней, он галантно, как показывала паханка, три подзатыльника не дадут забыть как, предложил ей руку. А проводив к столику под съедающие их завистливые взгляды со всех сторон, первым делом подарил цветы и видя изумленное лицо женщины, отодвинув стул предложил присаживаться. А дальше, случилось то, чего совсем никто не ожидал, они смотря друг на друга болтали о всякой всячине, вовсе не обращая ни на кого внимания. Седой, вопреки своему характеру находил слова и говорил, говорил опасаясь, что если он замолчит или просто отвлечется, то сидящая напротив него такая по неземному красивая Виктория, просто встанет и уйдет. Поэтому произошедшее в зале столкновение, между Настей и пришедшим в бар Клещом он едва не просмотрел, среагировав уже на рычащий возглас Насти.
